— Вы, наверное, очень разочарованы?

— Нет, конечно, нет! — улыбнулся он. — Я пленен и очарован, но так, как менее всего ожидал. Сегодня утром я подумал, что, должно быть, ошибаюсь, но я все-таки не ошибся.

В его голосе было что-то такое, отчего у меня стеснило дыхание и снова появилось это странное ощущение в горле. Я с трудом проговорила:

— Мне кажется… я не совсем… понимаю.

— А, может, тут и нечего понимать, — ответил он. — Кто знает?

Он говорил довольно резко, и мне показалось, что он как будто окатил меня ушатом холодной воды. Не знаю почему, но у меня вдруг появилось ощущение, что он говорит или делает что-то неподобающее, но я никак не могла понять, что именно. До сих пор Дэвид говорил так увлеченно, но теперь он сидел молча и смотрел на меня.

Немного погодя я с тревогой спросила:

— Что-нибудь не так? Вы сбиваете меня с толку.

— Нет, все в порядке, — ответил он. — Но если вы и в самом деле до такой степени неопытны, то это весьма неожиданно и огорчительно.

— Почему? — спросила я. — Чего вы ждали от меня?

Он улыбнулся:

— Думаю, вы бы не поняли, даже если бы я и попытался вам объяснить.

— А такая, как я есть… я вам не нравлюсь?

— Вы мне очень нравитесь такая, как вы есть, — ответил он. — Быть может, даже слишком нравитесь.

— Разве бывает так, чтобы кто-то «слишком» нравился?

— Не уверен, — ответил он.

У меня было такое чувство, словно мы сказали друг другу больше, чем выразили словами, и вместе с тем для меня это было вроде запутанного лабиринта, из которого нет выхода. Я чувствовала себя обескураженной, но все-таки сознавала, какое это блаженство — быть рядом с Дэвидом, совсем близко от него, и разговаривать с ним.

Он сказал, что я ему очень нравлюсь. Это было уже много, но я говорила себе, что должна быть очень осторожной и не открывать ему, как сильно я его люблю. «Женщина никогда не должна первой признаваться мужчине в любви». Эту фразу я, кажется, вычитала в какой-то книге. Но в конце концов, не я же начала первая. Ведь это Дэвид поцеловал меня, когда я вовсе этого не ожидала.

Анри принес счет, а затем проводил нас до двери с выражениями благодарности и надежды на то, что мы вскоре приедем снова.

— Какой чудесный теплый вечер, — произнесла я. Мы стояли около машины Дэвида, и он смотрел на меня.

— Означает ли это, что вам хотелось бы побывать за городом? — спросил он.

— Я не думала об этом, — ответила я, — но это, наверное, было бы замечательно.

— Сегодня четверг, — неожиданно сказал Дэвид, — завтра, стало быть, пятница. У меня есть к вам предложение. Садитесь!

Он распахнул передо мной дверцу машины, затем обошел ее с другой стороны и сел рядом со мной, но не включил зажигания.

С минуту он сидел молча и смотрел на меня, а потом обнял и поцеловал.

Вчера вечером это было чудесно, но сегодня мне показалось еще прекраснее. То же чувство блаженства, тот же экстаз охватили меня, а затем все мои мысли исчезли, и я оказалась во власти ощущений. У меня было такое чувство, как будто Дэвид вознес меня к звездам, мы затерялись среди облаков и в мире не стало больше никого, кроме нас двоих.

Это было до того упоительно, до того волшебно, что когда он выпустил меня из рук, я все еще была в оцепенении, и голова моя некоторое время продолжала лежать на его плече. Затем я повернулась к нему и уткнулась ему в шею лицом.

— Дорогая моя! — сказал он. — Моя дорогая!

— Я люблю… вас, — прошептала я. — Люблю!

Он чуть крепче прижал меня к себе, потом спросил:

— Это правда, Саманта?

— Правда! И это так удивительно! Так чудесно! Такой восторг!

Я приблизила лицо к нему, и он снова поцеловал меня.

Это были крепкие, властные поцелуи, и мне казалось, что сердце мое устремилось к нему навстречу и он завладел им без остатка! Я чувствовала, что отныне принадлежу только ему и что никогда никакой другой мужчина не будет что-либо значить в мой судьбе.

Дэвид еще долго целовал меня. Он все целовал и целовал, пока я не почувствовала себя наверху блаженства.

Затем он прикоснулся кончиками пальцев к моим волосам.

— Я все еще не могу в это поверить, — сказал он. — Ты можешь поклясться мне, как перед Богом, Саманта, что тебя никогда прежде не целовали?

— Никогда, никто! — ответила я. — О Дэвид, это совсем не так, как я себе представляла.

— А чего ты ожидала? — спросил он.

— Не знаю, — ответила я. — Но я не ожидала, что у меня возникнет такое чувство, как будто я принадлежу тебе… как будто мы одно целое с тобой. Но сейчас… я это чувствую.

— Моя дорогая! — повторил он.

Потом он целовал меня снова и снова, и я больше не могла ни думать, ни говорить. Я лишь чувствовала, как все внутри у меня дрожит.

Не знаю, сколько времени мы просидели так в машине у придорожного ресторанчика. Все вокруг освещалось лишь светом из его окон. Потом там погасили свет, и мы очутились в полной темноте, если не считать мерцания звезд в небе над нашими головами.

— Я должен отвезти тебя домой, Саманта, — сказал Дэвид чуть осевшим голосом.

— Мы должны… сейчас расстаться? — глупо спросила я.

— Ненадолго, моя прелесть, — ответил он. — Как я уже сказал, завтра пятница, и я что-нибудь устрою, уж ты предоставь это мне.

Он снова поцеловал меня. Потом мы поехали в Лондон. Мы неслись с большой скоростью, хотя голова моя лежала у него на плече, а его рука обнимала меня. Когда мы подъехали к пансиону, я сказала:

— Я не хочу… уходить от тебя. Мне кажется, мы утратим что-то удивительное и прекрасное, что обрели сегодня вечером…

— Мы ничего не утратим, — ответил Дэвид. — Обещаю.

Он очень нежно поцеловал меня, сначала в губы, а потом коснулся губами моих глаз, кончика носа, и после этого опять приник к моим губам.

— Спокойной ночи, любовь моя, — сказал он. — Ложись в постель, и пусть тебе приснится сон обо мне.

— Разве я могу видеть сны о ком-нибудь еще?

— В этом случае я бы смертельно ревновал, — ответил он, и в голосе его звучал смех.

— Когда я снова увижу тебя? — спросила я.

— В какое время ты сможешь завтра уйти из студии?

Я немного подумала.

— В пятницу мы обычно заканчиваем раньше, — сказала я. — Во всяком случае я буду дома не позднее, чем в четверть шестого.

— В полшестого я заеду за тобой, — сказал он. Возьми с собой вещи, которое могут понадобиться за городом.

— За городом! — воскликнула я. — Это будет замечательно! Как чудесно побыть на природе, вне Лондона!

— С тобой будет чудесно везде, — ответил он.

Он опять поцеловал меня, на этот раз быстро и крепко, а затем вышел из машины и помог выбраться мне.

— Спокойной ночи, моя прелесть! — сказал он.

— Спокойной ночи, Дэвид! — ответила я.

Я хотела сказать ему, что это был удивительный, незабываемый вечер, хотела поблагодарить его за радость, которую он подарил мне, но у меня не было слов. Вместо этого я слово на крыльях взбежала по ступенькам к двери, чувствуя, что весь мир прекрасен.

Войдя к себе в спальню, я присела на кровать и стала горячо молиться, благодаря Господа за то, что он подарил мне Дэвида. «Что, если бы я никогда не встретилась с ним? — сказала я себе. — И никогда не узнала бы, что такое любовь? А вдруг я позволила бы поцеловать себя кому-нибудь из этих глупых молодых людей?»

Я была счастлива… несказанно счастлива из-за того, что нашла свою любовь, настоящую любовь, о которой говорил папа. Он так надеялся, что это случится! И я подумала, что, может быть, это его молитвы помогли мне обрести Дэвида. Я напишу ему и все расскажу. Я знаю, что он будет очень рад.

Я легла в постель и стала мечтать о том, как мы обвенчаемся в нашей маленькой церкви. Впрочем, я знала, что место, где мы обвенчаемся с Дэвидом, всегда будет прекрасно. Я думала, что нам придется пригласить на свадьбу леди Баттерворт и всех жителей деревни, которые знали меня с детских лет, но все они мало что будут значить для нас. Во время венчания в этой церкви для меня будет существовать только один человек — и это будет Дэвид.

Я дрожала при мысли о том, как он станет надевать мне кольцо на палец и как папа произнесет слова, которые я слыхала много раз:

— Повторяйте за мной. Этим кольцом я венчаю тебя. Отныне я принадлежу тебе телом и душой.

И я стану женой Дэвида.

Зарывшись лицом в подушку, я мечтала об этом и надеялась, что нам не придется ждать слишком долго. Я так хотела этого… Хотела быть совсем близко, совсем рядом с ним. Я хотела, чтобы он любил меня не только днем, но и… ночью!

Раздумье двенадцатое

На другой день я еле-еле успела подготовиться к встрече с Дэвидом в половине шестого.

В студии было много работы, и на сей раз Джайлз не отпустил нас пораньше, как обычно делал это по пятницам.

У меня была жуткая запарка во время ленча, потому что пришлось выскочить в магазин и купить себе два ситцевых платья и купальник.

Придя в это утро на работу, я первым делом спросила мисс Мэйси:

— Какая одежда может понадобиться мне для загородной поездки?

— А куда вы едете?

— В гости к кому-либо, я полагаю.

— Ну, тут могут быть разные обстоятельства, — отозвалась она.

Я думала, что Мелани, которая находилась в кабине для переодевания, не слышит нас, но, видимо, я ошиблась, потому что она, выйдя к нам, спросила:

— А с кем ты едешь, Саманта?

У меня не было оснований делать из этого тайну, и потому я сказала:

— С Дэвидом Дарэмом.

— Ого! — воскликнула Мелани. — Ты делаешь успехи! Что ж, на твой вопрос и я могу ответить. Тебе понадобятся самые шикарные наряды.