– Ну вот… Теперь ты почувствуешь себя лучше.

Лицо женщины не выражало ничего, кроме отчаяния.

– Вы скажете миссис Пэкстон? – пробормотала она. – Молю вас, не надо…

– Разумеется, я ничего ей не скажу, – ответила девушка. – Лорд Дэшелл – тоже. Мы не собираемся тебя выдавать.

– Но зачем же тогда вы шли за мной?..

Рори попыталась придумать правдоподобное объяснение, но ничего не приходило в голову. Не могла же она рассказать об украденных письмах и о бриллиантовом ожерелье…

– Мы просто гуляли и заметили тебя, – сказал Лукас. – Мисс Пэкстон встревожилась о твоей безопасности. Все же женщине опасно ходить одной ночью. Вот мы и решили немножко тебя проводить.

Рори с благодарностью взглянула на маркиза, а Фостер, судя по всему, поверила этому совершенно неправдоподобному объяснению.

– Знаете, Малколм не раз предупреждал меня, чтобы я не приходила сюда так часто, – сказала она. – Но я не могу не навещать нашего малыша при каждом удобном случае. Мне его так не хватает!..

– Малколм?.. – переспросила Рори.

Горничная покраснела.

– Я хотела сказать… мистер Гримшоу. Боже мой! Я ведь не должна была называть его имя! Что я наделала?!

Ошеломленная услышанным, Рори замерла с раскрытым ртом. Лукас же откашлялся и проговорил:

– Быть может, мое любопытство покажется неуместным, но ты хочешь сказать, что Гримшоу – отец твоего сына?

* * *

Лукас подозвал наемный экипаж, который довез их до дома миссис Пэкстон. Горничная выскользнула из него и побежала к задней двери, а экипаж объехал дом и остановился у парадных дверей, где все еще стоял брогам Лукаса.

Прежде чем пересесть в экипаж маркиза, Рори взглянула на блестящий дверной молоток и выкрашенную зеленой краской дверь дома ее мачехи.

– Очень хочется войти в дом и высказать этому негодяю все, что я о нем думаю.

– Сейчас Фостер сообщит ему, что его тайна раскрыта. – Лукас усмехнулся. – Что ж, пусть Гримшоу немного помучается. Он же не знает, как ты распорядишься информацией. Его изведут душевные муки.

– Душевные муки? У таких субъектов нет души, – заявила Рори.

Признавшись, что Гримшоу – отец ее ребенка, Фостер рассказала и остальную историю. Оказывается, шесть лет назад она служила гувернанткой в одном семействе в Бате – туда Китти поехала на воды и повезла с собой Гримшоу. Дворецкий познакомился с Фостер и соблазнил ее. Когда женщина поняла, что ждет ребенка, она пришла к соблазнителю, и тот устроил ее жить к миссис Макферсон – до рождения малыша. А потом рекомендовал Фостер на место горничной Китти.

– Этот парень все-таки ее не бросил и даже помог, – заметил Лукас, когда экипаж отъехал от дома Китти. – Это можно считать признаком некоторой порядочности.

– Он обязан был на ней жениться. Ведь он воспользовался этой женщиной.

– Подозреваю, что это станет темой очередного очерка мисс Праведность.

Рори шумно выдохнула и заявила:

– Мой псевдоним – мисс Селлани, и это не повод для шуток. Значит, ты на стороне Гримшоу? Понятно. Пресловутая мужская солидарность.

– Я ни на чьей стороне. Просто стараюсь быть логичным. Брак слуг не поощряется. Так что, вероятно, он сделал все возможное в сложной ситуации.

– Это его не оправдывает! – воскликнула Рори. – Подумать только!.. Ведь после моего приезда в Лондон он всячески выказывал мне свое презрение из-за того, что я позволила себя совратить. А сам совратил Фостер!

Лукас взял девушку за руку и тихо сказал:

– Забудь о Гримшоу. Главное – мы узнали причину его странного поведения. А значит, теперь я могу сосредоточиться на Стефано.

Вскоре брогам остановился перед роскошным домом с изящными колоннами и высокими ярко освещенными окнами. Рори высвободила свою руку и, нахмурившись, пробурчала:

– Позволь тебе напомнить, что в этом деле мы партнеры.

– Я не желаю подвергать тебя опасности, Рори. Ты останешься здесь, с моей матерью. А теперь давай войдем, и я расскажу тебе, чем намерен сегодня заняться.

* * *

Рори сидела на корточках в кустах, росших вдоль элегантного особняка, расположенного по соседству с итальянским посольством. Лукас сидел с ней рядом и внимательно смотрел на одно из окон. Тучи затянули небо, скрыв звезды и луну, поэтому темнота казалась непроглядной. То и дело начинался мелкий холодный дождь, и Рори была очень благодарна Лукасу за теплый плащ, который он позаимствовал для нее у своей матери.

Из своего укрытия они прекрасно видели окна комнат Стефано. Все они были темными, за исключением одного. Там за столом сидел их главный подозреваемый и что-то писал. Временами он вставал и наполнял свой стакан из графина, стоявшего на соседнем столике. Или же прохаживался по комнате, попыхивая сигарой. А потом снова возвращался за стол. И продолжал писать.

– Это наше занятие так же увлекательно, как наблюдение за ростом травы, – прошептала Рори.

– Ты должна была остаться дома, – ответил Лукас. – Не понимаю, как тебе удалось уговорить меня взять тебя с собой.

– Ты не можешь заниматься этим один, вот и все.

– Очень даже могу. И должен.

– Ох, Лукас, мы здесь уже больше часа. Ведь ясно же, что Стефано сегодня никуда не собирается. Мне кажется, он ждет возвращения из театра миссис Эджертон.

– Возможно, ты права. – Маркиз достал из кармана часы, открыл их и стал поворачивать так, чтобы на них падал свет расположенного в отдалении уличного фонаря. – Уже почти одиннадцать. Она может приехать в течение часа. И тогда я лишусь шанса поискать письма сегодня.

– Нет, если мы станем действовать по моему плану.

Несмотря на темноту, Рори увидела – или каким-то образом почувствовала, – как ее спутник поморщился.

– Ни за что, – проворчал он. – Это слишком опасно.

– Нет, это совершенно безопасно. Я буду сидеть за столиком в кафе – вон там. – Рори махнула рукой в сторону конца аллеи, где располагался хорошо освещенный небольшой ресторанчик. – Там вокруг много людей. И будет еще больше – вскоре все начнут выходить из театров.

Почувствовав, что маркиз колеблется, Рори добавила:

– Так что не беспокойся. Давай сейчас вернемся в экипаж. У меня с собой бумага и перо, чтобы написать записку. Твой грум доставит ее Стефано. Я не сомневаюсь, что он явится на встречу со мной. Это единственный надежный способ выманить его из дома, чтобы ты мог обыскать комнаты.

Лукас вздохнул и тихо сказал:

– Ладно, хорошо. Но ты должна обещать, что не станешь рисковать. Он очень опасный человек.

Рори грустно усмехнулась.

– Самое плохое он уже со мной сделал.

– Я бы не был в этом так уверен, – отозвался Лукас.

Он встал и помог Рори подняться на ноги. Она тотчас же стала разминать онемевшие конечности. И тут Лукас привлек ее к себе и поцеловал. Она со стоном ответила на поцелуй, не обращая внимая на холодные капли дождя, падавшие на лицо.

Ее руки скользнули ему под сюртук – ей хотелось получше почувствовать его твердые мышцы. Нащупав холодный металлический предмет у маркиза за поясом, Рори с удивлением пробормотала:

– Ты взял с собой пистолет?

– Разумеется. Ты, может быть, и доверяешь Стефано, но я – нет.

– Не беспокойся, я буду в полной безопасности среди людей.

Прижав девушку к себе еще крепче, Лукас сказал:

– Не стоит недооценивать его, моя дорогая. Обещай, что ни при каких обстоятельствах ты не позволишь ему вывести тебя из кафе.

Рори кивнула. «Моя дорогая». Лукас назвал ее «моя дорогая»! У нее закружилась голова, и хотелось петь и смеяться. Она надеялась, что эти его слова – прощение за то, что она упомянула о нем в очерке. И на душе у нее было так радостно, что хотелось забыть об их миссии… и остаться в его объятиях навсегда.

Но у Лукаса имелись другие планы. Да и ее жизнь уже была распланирована на много лет вперед. Она посвятит свою жизнь творчеству, и не стоило тратить время на то, чего она все равно не сумеет добиться.

Ей следовало сосредоточиться на поисках писем. А потом она каким-нибудь образом вырвет у Китти обещанную награду. Даже если для этого ей придется самой прибегнуть к шантажу.

* * *

Первое окно, к которому подошел Лукас, оказалось закрытым. Подъемная рама не двигалась – несмотря на все его старания.

Тихо выругавшись, он спустился по шаткой старой лестнице, которую нашел в саду, и перетащил ее к следующему окну. А время уходило – минута за минутой. Записку доставили, и уловка сработала – лучше не бывает. Прочитав записку, Стефано бросился в спальню и остановился перед зеркалом. Он тщательно причесал свои роскошные черные волосы, дохнул себе в ладонь, чтобы убедиться в свежести дыхания, и поспешил к двери.

С тех пор прошло всего пять минут, а Лукасу казалось, что пять часов.

Он приставил лестницу к другому окну и забрался по скрипучим ступенькам. Когда же он с силой толкнул подъемную раму, лестница угрожающе зашаталась, и ему пришлось ухватиться за наружный подоконник, чтобы не упасть. Если он не попадет в комнаты Стефано через окно, придется взломать дверной замок с помощью карманного ножа. Если, конечно, получится…

Лукас снова попытался сдвинуть раму. И на этот раз она немного подалась. Окрыленный успехом, он сделал еще одну попытку – и окно с натужным скрипом открылось.

Через несколько секунд Лукас оказался в темной комнате. В ее дальнем конце едва заметно выделялся прямоугольник двери. Направившись к ней, он почти ничего не видел перед собой и больно ударился о столбик кровати. Затем споткнулся обо что-то и негромко выругался.

Добравшись наконец до двери, Лукас открыл ее и вошел в небольшую гостиную, где стояли столы и стулья. Здесь остро пахло табачным дымом – в фарфоровом блюдце еще дымилась сигара. Это была та самая комната, где Стефано что-то писал. К счастью, он так спешил на свидание с Рори, что оставил на столе зажженную лампу.

Лукас стал выдвигать ящики, разыскивая среди бумаг стопку писем. И все время он думал только об одном – что этот смазливый Ромео делал сейчас с Рори? Попытался ли он поцеловать ее при встрече? Гладил ли ее ноги под столом? Старался ли заманить к себе в гости?