В общем, платья такого глубокого синего цвета у нее никогда не было. Сайленс покружилась у зеркала, с удивлением замечая, как шелк переливается и меняет цвет в ярком свете камина.

– Очень красиво, мэм, – со вздохом проговорила Финелла, которая сидела на низком стульчике сбоку от зеркала.

Служанка помогала ей одеваться, а потом собрала волосы в высокую прическу. Она же аккуратно завила пряди у нее на висках и на затылке.

– Ты правда так думаешь? – с робостью спросила Сайленс. Она опять коснулась кружева. Вырез платья был округлый, довольно-таки низкий, и грудь, стянутая и приподнятая корсетом, выглядела в нем особенно соблазнительно.

– Конечно, – твердо ответила Финелла. – Вы дадите сто очков вперед всем тем дамам, которых хозяин раньше водил к себе в спальню.

Сайленс замерла на месте. А потом собралась с духом и спросила нарочито небрежным тоном:

– А сейчас что, уже не водит?

Жаль, что актриса из нее плохая. Финелла красноречиво глянула на нее и сказала:

– Разве вы не заметили? C того дня, как вы появились, ни одна девица не переступила порог его спальни.

– Понятно, – только и смогла ответить Сайленс, хотя ее сердце невольно запрыгало от радости.

– Да, – продолжила Финелла, – раньше он каждую ночь проводил с женщиной, иногда – с двумя.

– Как это? – изумилась Сайленс. – Сразу с двумя?

– Ну да, – подтвердила служанка. – А иногда и с тремя.

Сайленс ошеломленно открыла рот. Мысль о том, что Майкл мог развлекаться с несколькими женщинами сразу, на мгновение лишила ее дара речи. Что же, он удовлетворял их всех, и за одну ночь? Но как?

Финелла этим вечером была настроена поболтать. Потому она продолжила:

– Я тоже никогда этого не понимала. Вот если бы было наоборот – если бы женщина могла иметь сразу столько любовников, сколько хотела… Хотя мне бы это тоже не понравилось. Вы можете представить, что у вас в постели храпят сразу несколько мужчин? И как быть с одеялами? Когда мы с Браном проводим ночь вместе – что происходит очень редко, – он всегда стягивает с меня одеяло. И я просыпаюсь посреди ночи, дрожа от холода. Нет, – Финелла покачала головой, – я ни за какие деньги не соглашусь пустить к себе в кровать больше одного мужчины.

Это была самая длинная речь, которую она произносила в присутствии Сайленс. Закончив ее, служанка посмотрела на хозяйку, ожидая ответа.

Сайленс смущенно кашлянула, и в этот момент у нее перед глазами вдруг возник образ Майкла. Хозяин дома, абсолютно обнаженный, лежал в своей огромной постели. В ее воображении его мужское достоинство было возбуждено и бросало длинную тень на плоский живот. Оно было красноватого цвета, а сверху…

О боже.

Сайленс усилием воли отогнала неприличные картины и хрипло проговорила:

– Да, одного вполне достаточно.

Финелла кивнула, получив подтверждение своим мыслям.

– Иногда я вообще не понимаю мужчин, – сказала она.

В этот момент к ним подошла Мэри Дарлинг. После обеда она долго спала, и Сайленс с Финеллой успели ушить платье в талии. Теперь девочка была полна сил и настойчиво тянула ручки вверх, требуя, чтобы ее подняли.

Сайленс нагнулась и осторожно взяла малышку на руки.

– Ты будешь слушаться Финеллу, пока меня не будет? – тихо проговорила она, касаясь губами темных кудряшек.

– Вниз! – заявила Мэри Дарлинг. Сайленс поцеловала ее и опять поставила на пол.

В эту секунду в дверь, ведущую из спальни в коридор, постучали. Конечно, это мог быть кто угодно, но Сайленс все равно глянула в зеркало, проверяя, все ли в порядке с прической.

Финелла открыла дверь.

На пороге стоял Майкл. В руках он держал дамскую накидку, которую положил на стул при входе. На нем был элегантный кафтан темно-синего цвета, белый сюртук, вышитый серебряными нитями. На пряжках туфель сверкали драгоценные камни. Он оглядел ее с ног до головы, и в глубине его темных глаз вспыхнул огонь.

Сайленс инстинктивно прикрыла грудь руками.

– Не надо, – сказал ей Майкл, увидев этот жест.

Он быстро подошел к ней, нежно взял ее руки в свои и опустил их вниз, открывая низкий вырез. Его взгляд скользнул по ее обнаженной груди. Сайленс почувствовала, как от смущения у нее вспыхнул румянец на щеках.

– Не прячься от меня, – тихо проговорил Майкл.

Сайленс глянула на стоявшую возле двери Финеллу.

– Пожалуйста, перестань, – смущенно прошептала она.

– Хорошо, – улыбнулся Майкл, – можешь скрывать от меня свои прелести. Но только когда мы не наедине.

Он произнес это таким чувственным голосом, что у Сайленс перехватило дыхание. Что это означало – неужели то, что Майкл хотел соблазнить ее? И если да, то как далеко она позволила бы ему зайти?

Конечно, это смятение отразилось у Сайленс на лице. Главарь пиратов, прищурившись, наблюдал за ней, но не говорил ни слова. Так прошло несколько томительно длинных секунд. Потом Майкл вернулся за накидкой, расправил ее и положил Сайленс на плечи. Она была очень теплой, из бархата темного оттенка, с шелковой розовой подкладкой. Майкл завязал ленты у нее под подбородком и сказал:

– Ну вот, теперь ты спрятана от нескромных взглядов. А с этим, – и он протянул ей бархатную маску, скрывавшую верхнюю половину лица, – тебя вообще никто не узнает.

– О, спасибо! – воскликнула Сайленс, благодарно глядя на Майкла.

Она весь день волновалась о том, как же появится на людях вместе с пиратом. Ее тревожила не собственная репутация, которая и так была погублена, а судьба приюта.

Майкл понимающе глянул на нее, а потом встал сзади. Он приложил маску к ее лицу и стал аккуратно завязывать ленты на затылке. Сайленс чувствовала жар его тела, щекотку его дыхания у себя на затылке.

Она замерла, чувствуя, как быстро забилось сердце у нее в груди.

Майкл отошел и встал рядом, протягивая ей руку.

– Пойдем, а то опоздаем, – хрипловатым голосом проговорил он.

Сайленс быстро попрощалась с Финеллой и Мэри Дарлинг. Она взяла хозяина дома под руку, и Майкл повел ее к двери, а потом дальше по коридору.

– Куда же мы опаздываем? – спросила она, стараясь идти в ногу с пиратом.

Но Майкл лишь молча глянул на нее и усмехнулся, блеснув зубами. Он был так красив в этот момент, что у нее сладко сжалось сердце.

Впереди показалась парадная дверь. Майкл кивнул двум охранникам, стоявшим рядом с ней, и вышел на улицу. Перед входом стоял экипаж.

– Это твой? – спросила Сайленс, разглядывая начищенные фонари, которые висели спереди, над сиденьем кучера.

– Да, – ответил Майкл, помогая ей сесть. Он прыгнул рядом и стукнул в потолок. – Я нечасто пользуюсь экипажем, но все равно держу выезд.

– А кто кучер?

Сайленс опять увидела, как в полумраке блеснули его зубы.

– Человек из моей команды. Раньше работал в конюшне.

– Понятно.

Сайленс разгладила мягкий бархат накидки на коленях. Она вдруг осознала, что оказалась наедине с Майклом, причем в тесном пространстве кареты. От запаха лимона и ладана у нее кружилась голова, от тепла его широких плеч и ног, касавшихся ее тела, Сайленс бросило в жар. Внезапно ей стало трудно дышать.

– До этого я ездила в карете всего три раза, – торопливо проговорила она, чтобы хоть чем-то заполнить двусмысленное молчание.

– Правда?

– Да, – кивнула она. – Мы конюшню не держали, это было слишком дорого. Впервые я прокатилась в карете, когда один друг отца, который помогал нам с сиротским приютом, повез нас на ярмарку в Гринвич. Потом, когда Темперанс выходила замуж, ее жених, лорд Кир, дал нам экипаж, чтобы мы доехали до церкви, а потом – на свадебный обед. – Сайленс остановилась, чтобы перевести дыхание.

Она искоса глянула на Майкла.

На его лицо легла тень. Но почему-то Сайленс чувствовала, что он внимательно слушает ее легкомысленную речь.

– А когда же ты ездила в карете в третий раз? – спросил Майкл.

Сайленс опустила голову. Да, она очень хорошо помнила, когда сидела в экипаже последний раз.

– Это случилось утром, после того как я провела ночь в твоей спальне. Меня искала старшая сестра, для этого она наняла коляску. В итоге мы встретились. Я стояла в конце улицы, по которой прошла с растрепанными волосами и… – Сайленс замолкла, не в силах продолжать.

Но Майкл с легкостью закончил за нее:

– И расстегнутым платьем, откуда виднелись рубашка и грудь.

– Да. – Сайленс посмотрела на него. Сердце сжималось от боли и злости, но теперь эти чувства были не такими острыми, как раньше. И потому у нее были силы задавать вопросы. – Почему ты заставил меня сделать это? Пройти по улице, как шлюха, которая возвращается домой после торговли телом? Ты хотел разрушить мою семью?

– Нет, – твердо ответил Майкл. – Если бы я хотел этого, то мое поведение в ту ночь можно было хотя бы понять – а значит, и простить.

Жаль, что он в эту минуту отвернулся и Сайленс не видела его лица. Ей никогда не приходило в голову, что он осознавал, какое зло совершил. Что думал о понимании и прощении.

– Тогда почему? – спросила она.

– Да просто так, – ответил Майкл. Его жестокие, циничные слова словно ножом вонзились в сердце Сайленс. – Это был каприз, и только. Я родился и вырос в Сент-Джайлзе и зубами выгрыз путь наверх. Я стал королем ада, и теперь каждое мое желание – закон. – Он пожал плечами. Его голос звучал насмешливо, но над кем смеялся Майкл – над собой или над всем миром, – было непонятно. – И если мне хочется ради забавы превратить целомудренную женщину в шлюху, то я так и сделаю.

Ее спутник с такой откровенностью говорил о своей порочности, что Сайленс стало тошно. И все-таки что-то мешало ей безоговорочно принять слова Майкла. Раньше она ни секунду не сомневалась, что этот злобный пират – просто дьявол во плоти. Но теперь Сайленс лучше знала его. Майкл мог рассказывать о себе всякие ужасы, но душа у него была не совсем черной.