– Мужчина в маске и костюме арлекина действительно появляется на улицах Сент-Джайлза, но ничего плохого он не делает.

Леди Пенелопу эти слова нисколько не успокоили. Она опять взвизгнула и откинулась на спинку стула, словно теряя сознание. Но потом вспомнила, что стул этот очень шаткий, и сочла за благо выпрямиться.

– Позвольте мне представить мистера Уинтера Мейкписа, – торопливо переменила тему леди Геро. – Он управляет сиротским приютом.

Затем главная попечительница стала называть ему имена всех дам, которые собрались в классной комнате. Мистер Мейкпис коротко кланялся каждой из них. Когда очередь дошла до Изабель, он лишь кивнул ей.

– Мистер Мейкпис, – протянула вдова. Ее всегда раздражали такие педантичные джентльмены. С другой стороны, над ними всегда можно было подшутить. – Какое интересное знакомство! Для такой ответственной должности вы выглядите слишком молодо. – Несмотря на суровый вид, мистеру Мейкпису вряд ли было больше тридцати.

– Я управляю приютом уже два года, с тех пор как умер отец, – спокойно ответил мужчина. – А до этого долгое время помогал ему во всех делах. Так что не сомневайтесь, у меня достаточно опыта для того, чтобы отвечать за приют.

– Правда? – Мистер Мейкпис говорил так серьезно, что Изабель едва сдерживала улыбку. Наверное, этот сухарь ни разу не смеялся за всю свою жизнь.

В эту минуту в комнату вошла компаньонка леди Пенелопы. Она с трудом дышала, так как несла поднос с кексами. За ней шли девочки с чайными принадлежностями. Когда леди Геро стала представлять ее всем собравшимся под именем Аремис Грейвз, девушка от смущения потупила глаза.

Мистер Мейкпис глянул на компаньонку, и его взгляд смягчился. Хотя улыбнуться он так и не удосужился.

– Разрешите, я помогу вам, – сказал мужчина и, не дожидаясь согласия, взял тяжелый поднос и отнес его на стол.

Мисс Грейвз застенчиво глянула на него и проговорила:

– Спасибо, мистер Мейкпис.

– Не за что, – довольно любезным тоном ответил тот.

Значит, он умел вести себя в дамском обществе.

– Пожалуйста, расскажите нам, как обстоят дела в приюте, – попросила его Амелия, наливая чай.

Он кивнул и принялся сухо излагать факты: на что были потрачены деньги, сколько новых детей поступило и каковы были успехи старых воспитанников. К концу его маленькой речи зевали все, даже стойкая леди Геро.

– Спасибо, мистер Мейкпис, – сказала она, когда после очередного длинного предложения возникла пауза, означавшая конец выступления. – У вас есть идеи, чем наше благотворительное общество может помочь вам?

– Нам нужны деньги, мэм, – ответил он без тени улыбки, – все остальное – второстепенно.

– Может, мы пошьем детям маленькие курточки? Хотя бы только мальчикам? – неожиданно спросила леди Пенелопа.

Мейкпис глянул на нее.

– Курточки? – переспросил он.

– О да! – Девушка взмахнула рукой. – Например, ярко-красного цвета, и тогда они будут походить на солдатиков. Или лимонного? Это очень модный сейчас оттенок. – И она чарующе улыбнулась управляющему.

Мистер Мейкпис прокашлялся и ответил:

– Желтый – очень маркий цвет. Исходя из моего опыта, дети, особенно мальчики, очень быстро становятся грязными, стоит только выпустить их во двор.

– Фу, – надула губы леди Пенелопа. – А вы не можете держать их все время дома?

Все повернулись к девушке. В это трудно было поверить, но она говорила совершенно серьезно.

Изабель не смогла сдержать усмешки. Она пристально глянула на мистера Мейкписа и сказала:

– Да, расскажите нам, почему наши дорогие воспитанники не могут постоянно сидеть под замком.

Он так мрачно глянул на нее, что Изабель стало не по себе.

– Я уверена, леди Пенелопа понимает, что маленькие мальчики не могут все время сидеть в четырех стенах, – проговорила Амелия. – Если это все, мистер Мейкпис, мы больше не смеем вас задерживать.

– Мэм. Дамы. – Он поклонился им и пошел к двери.

Управляющий уже взялся за ручку двери, как вдруг леди Геро вспомнила о чем-то важном.

– Но где же миссис Холлинбрук? Я думала, что увижу ее сегодня.

Выражение его лица не изменилось. Мистер Мейкпис не вздрогнул, не замер на месте, но почему-то Изабель почувствовала, что этот вопрос привел его в замешательство. Он обернулся и холодно ответил:

– Моя сестра больше не проживает в этом доме. – С этими словами мужчина вышел из комнаты прежде, чем леди Геро успела что-то сказать.

Тишину нарушил голос леди Пенелопы:

– Боже мой! – чуть не взвизгнула она. – Я надеюсь, он не намерен управлять приютом в одиночку. Ведь мистер Мейкпис – холостяк, как же ему удастся поладить с детьми без женской помощи?

Дамы принялись обсуждать этот вопрос, но Изабель в разговоре не участвовала. Склонив голову, она думала о том, что увидела за мгновение до того, как мистер Мейкпис вышел из комнаты. В эту секунду их взгляды случайно встретились, и Изабель вдруг поняла, какие сильные чувства скрывались под маской холодной невозмутимости.

Глаза мистера Мейкписа пылали от ярости.


Наступил вечер. Сайленс стояла перед дверью столовой и все никак не могла решиться войти. Мэри Дарлинг осталась играть с Молл – служанкой, которая работала на кухне. В коридоре их сторожил Берт, так что отступать было некуда – ей оставалось только расправить плечи и открыть дверь. В конце концов, ничего страшного не случится, если она все-таки поужинает в обществе Мика О’Коннора. Ведь на этот раз хозяин дома не приказывал ей, а попросил – почти как настоящий джентльмен. Тихий голос в глубине души говорил ей, что она совершает ошибку, но Сайленс помнила самое главное: Мик первым сделал шаг к примирению, первым протянул руку дружбы.

Неужели это ничего не значит для нее?

Сайленс больше не хотела терять время на раздумья и бесцельное хождение взад-вперед по коридору. Она решительно толкнула дверь и оказалась в очень длинной и, конечно, роскошно украшенной комнате. Стены были обиты дорогой муаровой тканью фиолетового, синего и зеленого цветов. Сайленс не удержалась и недовольно фыркнула. От Красавчика Микки сложно было ожидать иного: только он мог выбрать для столовой такие вульгарные, петушиные оттенки.

В центре комнаты стояли в ряд длинные столы, которые придавали ей средневековый вид. Мик, как и подобает хозяину дворца, сидел во главе стола в кресле, обитом ярко-красным бархатом. На нее он не смотрел, но Сайленс не сомневалась: пират узнал о ее появлении в то самое мгновение, когда она открыла дверь.

Юная женщина пошла вперед. Этот конец, похоже, занимали парни из его банды. Выглядели они устрашающе, и Сайленс старалась как можно быстрее миновать их. Но вдруг, словно по сигналу, все головорезы встали, и сделали это так торопливо, что у некоторых опрокинулись стулья.

Сайленс вздрогнула.

– Мм-м… добрый вечер, – запинаясь, произнесла она.

– Добрый вечер, мэм, – ответил ближайший к ней пират, а потом спохватился и сорвал с головы грязную треуголку.

Сайленс пошла дальше, и каждый из людей Мика здоровался с ней, а она с натянутой улыбкой отвечала им. Хоть пираты и старались вести себя вежливо, выглядели они все равно пугающе.

Скоро Сайленс увидела пустое место. Напротив него сидел Гарри, рядом она заметила маленького человека с очками на носу, которого видела раньше в зале для приемов Мика О’Коннора.

Сайленс выдвинула стул, но человечек встал и сказал ей:

– О нет, мэм, вам сюда нельзя.

– Что? – удивленно переспросила она.

– Ваше место вот там, – пугливо объяснил очкарик и кивнул в сторону дальнего конца стола. – Приказ хозяина.

Сайленс глянула туда и почувствовала на себе взгляд Мика. Конечно, он наблюдал за ней. Как, впрочем, и все, кто был в столовой.

Сайленс вздернула подбородок и пошла вперед под огнем направленных на нее глаз. Она встала у пустого кресла по правую руку от Мика. Одно мгновение ей казалось, что главарь пиратов так и будет сидеть дальше, не обращая на нее никакого внимания. Но Мик все-таки поднялся, выдвинул для нее стул и сказал:

– Моя милая Сайленс, я очень рад, что ты согласилась спуститься к нам.

Она нервно кивнула и села на предназначенное для нее место. Мик взялся за спинку позади нее, чтобы помочь задвинуть стул, и Сайленс почувствовала тепло его рук. Ей даже показалось, что Мик коснулся пальцами ее плеча, но когда обернулась, хозяин дома уже отошел и усаживался в кресло. Остался только его запах, ладана и лимона, чувственный и почему-то тревожный.

Мик взмахнул рукой, и появились две служанки. Сайленс посмотрела на подносы, уставленные едой, и едва поверила своим глазам. Таких невообразимых деликатесов – и в таком количестве – она не видела никогда в жизни. Там были блюда с тонко нарезанным мясом фазана, жареные кролики, рыба в винном соусе, голубиный пирог, свежие фрукты из оранжереи… И для каждого, кто сидел в столовой, полагалась тарелка с устрицами!

Мик, похоже, почувствовал, что такое расточительство пришлось ей не по душе. И, когда служанка поставила перед ней злополучных устриц, сказал:

– Я горжусь своим столом. Мне нравится вкусная еда, да и мои люди лучше работают, когда их хорошо кормят.

Сайленс недовольно поджала губы:

– На те деньги, что ты отдал за устриц, простая семья из Сент-Джайлза могла бы жить неделю, а может, и месяц.

– Ты хочешь, чтобы я сидел на хлебе и воде?

– Нет, но…

– Давай, попробуй, – сказал он глубоким бархатным голосом. – Устрицы сварились, и есть их надо как можно скорей. Ты же не хочешь, чтобы такой деликатес выбросили на помойку. – Мик взял одну раковину и длинными пальцами вынул из створок жемчужно-белую, сочащуюся соком плоть.

У Сайленс заурчало в желудке. Ей стало так стыдно, что она покраснела. Губы Мика изогнулись в соблазнительной озорной улыбке.