Светлана Бестужева-Лада - Шведская сказка

— Они будут польщены, — искренне ответила Элизабет.

Ей не хотелось в этот вечер возвращаться в общежитие, видеть своих однокурсников, вообще с кем-нибудь общаться. Поужинала она в крохотной закусочной, где почти никого не было, и пробралась в свою комнату в общежитии, когда большая часть студентов еще вовсю развлекалась в городе.

«Спросить согласия у моих родителей… Как чудесно он это придумал! Мама, конечно, заплачет от радости, а отец притворно нахмурится, но в душе будет очень рад и горд. Как хорошо, что мы встретились с Джеком! И какое это, оказывается, счастье — любить и быть любимой. Жаль только, что с детьми придется подождать… пока Джек не получит приличное место службы. Интересно, куда его определят?»

С этими мыслями Элизабет наконец заснула так крепко, что впервые в жизни услышала будильник не сразу, а лишь через какое-то время. Оправдывало ее только то, что так крепко и безмятежно она спала, пожалуй, впервые в жизни.

На следующую встречу Джек приехал сияющий и тут же, в маленьком скверике по дороге к общежитию Элизабет, усадил девушку на скамейку и достал из кармана коробочку, обтянутую синим бархатом. В коробочке лежало золотое колечко с чудесно ограненным сапфиром — точь-в-точь такого цвета, как глаза Элизабет. Она даже зарделась от радости.

— Итак, — нарочито серьезным голосом начал Джек, — я прошу вас, мисс Свенсон, принять мое предложение руки и сердца, а в качестве залога моей любви — вот это кольцо.

Кольцо оказалось впору, и Элизабет разглядывала его, не в состоянии оторвать глаз от блеска синих граней.

— Я жду ответа, — напомнил Джек.

— Какого ответа? — искренне изумилась Элизабет. — Кольцо великолепное, спасибо огромное.

— Но ты так и не сказала, согласна ли стать моей женой.

— Согласна, — тихо ответила Элизабет.

— А еще… А еще ты не сказала, что любишь меня, — добавил Джек еще тише.

Элизабет обвила руками его шею и поцеловала на глазах у изумленных прохожих.

— Да, я люблю тебя. Наверное, это любовь с первого взгляда.

— Не наверное, а точно, — засмеялся Джек. — Когда я впервые увидел тебя, мне показалось, что моя жизнь начинается заново, а до этого меня вообще не было.

— Выдумщик! — улыбнулась Элизабет. — Пойдем в наше любимое кафе, попьем кофейку…

— Ах ты, пуританка! В такой день нужно пить шампанское.

— Что ж, несколько глотков никому не повредят.

Джек подхватил Элизабет под руку и повел в сторону кафе. А по дороге размышлял вслух о том, что такое судьба и какие прекрасные подарки она иногда делает.

— Нет, ты только представь себе, Бесси, что за минуту до того, как я свернул за угол, у меня развязался бы шнурок и пришлось бы задержаться. Или я встретил бы приятеля, перекинулся с ним парой слов, а время-то ушло бы. Или если бы ты не отстала от своей группы в Белом доме. Да просто вспомнила бы, какая следующая достопримечательность вас ожидает и пошла бы другой дорогой… Господи, как подумаю, на каком тонюсеньком волоске все это висело.

— А ты представь себе, — лукаво усмехнулась Элизабет, — что лет через десять после нашей свадьбы я сделаю что-нибудь не так и ты будешь потом весь вечер причитать: «Господи, ну почему я не пошел другой дорогой? Господи, зачем мне вообще в тот день понадобилось выходить на улицу».

— Ни-ко-гда! — по складам произнес Джек. — Никогда ничего подобного ты от меня не услышишь. Кстати, через две недели начинаются каникулы, ты хотя бы напиши своим родителям, что готовишь им приятный сюрприз.

— А ты своим уже сообщил? — осторожно поинтересовалась Элизабет.

Она впервые затронула эту тему, потому что Джек как-то очень болезненно на нее реагировал и всегда очень быстро уводил разговор в другую сторону. Они уже сидели в кафе и ждали заказанные шампанское и пирожные.

— Видишь ли, Бесси, — опустив глаза на стол начал Джек, — мне не хотелось посвящать тебя во все это… Тебе это может не понравиться…

Он снова замолк. Элизабет терпеливо ждала, не проронив ни слова.

— Моя мать… Ну, в общем, я воспитывался у дяди с тетей, замечательные люди, только, к сожалению, оба уже умерли. Оставили мне домик во Флориде и немного денег. Мой дядя тоже был моряк, он и устроил меня сначала во флот, а потом в академию. А тетя… Тетя меня просто любила, как родного, вот и все. Своих детей у них никогда не было, как у меня… не было родителей.

— Они тоже умерли? — с испугом спросила Элизабет.

Джек покачал головой.

— Не знаю. Возможно, оба живы, но ни разу мною не поинтересовались. Отец ушел от мамы, как только узнал, что будет ребенок, и с тех пор о нем никому ничего не известно. А мама так переживала его уход, что, как только мне исполнился год, оставила меня у своей сестры и отправилась, как она сказала, искать бросившего ее мужа. И о ней с тех пор ничего не известно. Все это тетя рассказала мне когда почувствовала, что умирает, до этого я считал, что мои родители погибли в автокатастрофе, а я чудом уцелел. Так что просить благословения мне просто не у кого.

— И ты боялся, что я отвернусь от тебя из-за этого? — с изумлением спросила Элизабет. — Как ты можешь отвечать за поступки твоих родителей. Скажи слава Богу, что ты их не помнишь, иначе для тебя это было бы куда более серьезной травмой.

— Я помню только, как пахли мамины духи, — усмехнулся Джек. — Сначала помнил запах, а потом в дальнем углу комода нашел пустой флакончик. Запах, конечно, почти выветрился, но узнать было можно. Она всегда душилась только духами «Герлен», ничего другого не признавала. Когда я вырос, я решил найти эти духи и купить флакончик просто на память, но оказалось, что их уже давно не производят, не модно. А потом и старый флакончик где-то затерялся…

— Грустная история, — прошептала Элизабет. — Только призрак запаха духов… Наверное, твои родители были очень красивыми людьми.

— Да, это правда. Откуда ты знаешь?

— Я вижу их произведение, — рассмеялась Элизабет. — И должна признаться, очень и очень удачное.

— Наши дети тоже будут красивыми, — безапелляционно заявил Джек. — Все шестеро. Три мальчика и три девочки.

— Мы еще только обручились, а ты уже знаешь, сколько будет детей, — улыбнулась Элизабет.

— Я — маг и волшебник, — низким голосом заговорил Джек. — Я вижу прошлое и предсказываю будущее. Назови мне свою заветную мечту и я скажу тебе, исполнится ли она.

— Я бы хотела увидеть Швецию, — задумчиво сказала Элизабет. — А еще лучше — поселиться там. Я мечтаю об этом с самого детства.

— Ты увидишь эту страну, — все так же торжественно заявил Джек. — Обязательно увидишь, возможно, еще до рождения нашего первого ребенка. Я тебе обещаю это, потому что знаю.

Это был прекрасный день — день их обручения. Вечером, проводив Джека на автобус, Элизабет села за письмо к родителям. Она хотела написать все как можно более ясно, да еще и так, чтобы родители поняли, как она счастлива. Впрочем, она ни секунды не сомневалась в том, что Джек мгновенно очарует их. Он был настолько обаятелен, что, кажется, даже не имел недоброжелателей, все относились к нему, как к близкому человеку.

«Мне повезло, — думала Элизабет, засыпая. — Такие люди, как Джек, встречаются очень редко. А он еще и полюбил меня, а я — его. Мы будем очень-очень счастливы. И я уверена, что действительно увижу страну своей мечты. Он ведь обещал мне…» Действительно, за все время их знакомства, Джек ни разу не подвел ее, не заставил его ждать и беспокоиться, а уж если что-то обещал, то это можно было считать уже делом решенным.

Значит, она обязательно увидит Швецию. А может быть, и не только увидит…

Через две недели Джек, как и обещал, приехал за Элизабет, чтобы отправиться знакомиться с ее родителями. Дорога была не близкой: на самолете из Бостона в Сан-Франциско, а затем два часа в автобусе — в долину Напа. Но молодые, поглощенные друг другом, казалось, не замечали ни дороги, ни шума, ни всяких мелких неудобств.

К дому родителей Элизабет подъехали, когда уже смеркалось. Мать и отец встретили их на крыльце с выражением доброжелательности и сомнения на лицах одновременно. Они были рады увидеть дочь и ее жениха, но первая встреча — есть первая встреча…

Элизабет с облегчением увидела, что Джек очаровал их буквально с первой секунды. Во-первых, сам факт того, что молодой человек в наше время едет за несколько тысяч километров, чтобы попросить руки любимой девушки, вызывало у пожилых людей ностальгическое умиление. А во-вторых, Элизабет уже давно знала, что обаяние Джека — это как бы черта его характера, и не было пока ни одного человека, который этому обаянию не поддался.

Перед началом праздничного ужина Джек попросил несколько минут для того, чтобы сказать, по его насмешливому выражению, «небольшой спич». Но содержание «спича» абсолютно противоречило шутливому выражению его лица:

— Уважаемые миссис и мистер Свенсон. Я имею честь просить у вас руки вашей дочери Элизабет, которая дала согласие стать моей женой. Если и вы не против, то благословите наш будущий союз.

— Да благословит вас Бог, сынок, — довольно сдержанно произнес отец Элизабет, хотя было видно, что он растроган. — Надеюсь, вы будете счастливы.

— Поздравляю вас, дорогие мои, — куда более эмоционально воскликнула мать Элизабет. — И давайте с этой минуты без церемоний. Меня зовут Джанет, а моего мужа — Ларс. Здесь нет никаких «мистеров» и «миссис».

Элизабет сияла от счастья. Все началось даже лучше, чем она рассчитывала. Ее суровые, в общем-то, родители были покорены, а узнав, что фамилия Джека — Олафсен, едва сумели скрыть свой восторг.

— Наша кровь, — с удовольствием прокомментировал Ларс. — То, что вы нашли друг друга в этой огромной стране — просто перст Божий.