Когда ужин подошел к концу, в столовой вновь появились слуги: на этот раз с серебряными кувшинами и чашами для омовения рук. После того как этот ритуал закончился, в столовую вошел важного вида евнух, о чем-то поговорил с Сюзанной, а потом, сложив руки на груди, отошел в сторону. Лицо француженки вытянулось от удивления, она что-то спросила, и евнух утвердительно кивнул.

Явно обеспокоенная, Сюзанна вернулась к девушкам.

– Сегодня вас обеих отведут в спальню Гюркана. Вот с этим мужчиной, начальником охраны гарема, сейчас вы пойдете в покои валиде, где вас подготовят к предстоящей ночи.

Рори почувствовала себя так, словно ее ударили в живот, а Констанс и вовсе едва не лишилась чувств.

– Он что, хочет, чтобы мы пришли обе сразу? – спросила Рори, совершенно потрясенная.

– Не только: еще и вдова его родственника.

– Это ужасно, неправильно! – замотала головой Констанс.

– Вы правы, – мрачно кивнула Сюзанна. – Но у нашего господина много весьма… необычных желаний.

Глава 28

Через три часа после заката Боран помог Габриэлю отнести мешки с золотом – вознаграждение за работу – к дому Сычана. Все участники операции уже собрались во дворе. Хозяин дома выдал всем халаты, какие носили охранники Гюркана, и лампы, чтобы освещать путь.

Керем и Эсма подготовили подробный план дворца и гарема, и, прикрепив его к стене, Сычан еще раз напомнил собравшимся, кто, что и где делает. Борану и воинам Малека надлежало узнать, жив ли владыка и где его держат, а затем вытащить из шахты и отвести ко входу в подземный лабиринт.

Керем, два чернокожих воина из свиты Малека, Рамзи и Габриэль отправятся с Эсмой в гарем и нейтрализуют охрану, после чего Эсма попытается разыскать англичанок. Если это не получится, то она отправится на поиски Сюзанны. Никто никого не собирался убивать, но по лицам воинов Малека было видно, что они без колебаний пойдут на все, если понадобится.

В случае удачи они выведут пленников на поверхность и переправят на корабль, так что когда к утру станет известно о похищении, «Зефир» будет уже далеко.

Ну а если не повезет, все они погибнут.

Габриэль и Рамзи вымазали лица ваксой и облачились в халаты. Когда все было готово, Сычан подвел группу к потайной двери в подвал.

– В этом доме есть два тайных выхода в подземелье, именно поэтому я его купил. Если на мое жилище нападут, все его обитатели смогут быстро оказаться в безопасном месте.

В подземном лабиринте было сыро, воздух наполняли отвратительные миазмы, под ногами хлюпала жижа, но Сычан уверенно вел свой отряд вперед.

Габриэль был несказанно удивлен, когда перед ними неожиданно оказалась пещера с подземным озером. Своды ее подпирали огромные каменные колонны. Судя по всему, это было одно из водохранилищ, о которых упоминал Рамзи. Сычан пояснил:

– Те, кто живет на поверхности, просто опускают сюда ведра и черпают воду. Иногда им даже попадается рыба.

Наконец они оказались перед дверью, совершенно незаметной в углублении в стене и такой древней, что даже знающий о ее существовании человек мог спокойно пройти мимо. Сычан достал из складок халата массивный ключ, отпер дверь и отошел в сторону, пропуская остальных. Они пойдут дальше, а сам главарь и один из его людей останутся здесь, чтобы вывести потом всех на поверхность.

Каждому из мужчин, когда те проходили мимо, он говорил:

– До скорой встречи. Да поможет вам Аллах.


Малек лежал на раскисшем от сырости земляном полу в кромешной тьме и с ужасом ждал, что крысы начнут глодать его кости, как предрекал Гюркан, не дождавшись его смерти. В шахту спустили кожаный бурдюк с водой, чтобы он смог напиться.

Малек хотел было отказаться от питья, чтобы смерть настигла его быстрее, но жажда оказалась слишком мучительной. Выпив все до капли, он устыдился и пообещал себе, что в следующий раз сразу выльет воду на землю, чтобы не было соблазна.

Находясь в полубреду от боли, он не сразу понял, что донесшийся сверху хриплый шепот не почудился.

– Правитель Малек, правитель Малек! Вы там? – За паузой последовала брань. – Черт бы вас побрал, вы там или нет?

Голос был очень похож на Борана, одного из командиров. С трудом поднявшись на ослабевшие ноги, Малек отозвался:

– Если мне не мерещится и это действительно ты, Мюлазим, брось сюда веревку с петлей и вытащи меня из этой преисподней.

Сверху послышались возбужденные голоса, а через несколько минут опустилась толстая веревка. Как и потребовал Малек, на ее конце соорудили петлю, и, просунув в нее обе ноги, он крикнул:

– Тяните!

Веревка натянулась и поползла вверх. Малека швыряло из стороны в сторону, ударяло о стены, но он не обращал на это внимания. Когда Боран со своими помощниками вытянул его наружу, он, забыв о субординации, разрыдался и порывисто обнял каждого.


Рори и Констанс отвели в покои валиде, где служанки спрыснули их благовониями и нарядили в халаты из тяжелого шелка, но, к счастью, трогать их прически не стали, решив, что они вполне привлекательны.

Кузины почти не разговаривали, поскольку пребывали в самом мрачном настроении: молча пили чай и умирали от беспокойства, пока в комнату не привели еще одну женщину. Это была Дамла. Ее огромные темные глаза ничего не выражали, как если бы она покорилась своей участи. Напряжение достигло такого предела, что Рори едва сдерживалась, чтобы не закричать и не начать все вокруг крушить, но это лишь усугубило бы ситуацию. Самое лучшее, что можно было предпринять, это воспользоваться испытанным способом – что-нибудь сочинить.

Как поступила бы дева-воительница? На ум пришел китовый ус. Сможет ли она набраться смелости воспользоваться им?

Возможно, если придется сражаться за жизнь. Но если ее просто изнасилуют, то, наверное, будет разумнее расслабиться и терпеть. Даже если у нее достанет смелости и силы разрезать Гюркана на кусочки, она непременно поплатится за это своей жизнью, а Рори не была готова умереть: ведь, пока жива, есть надежда на спасение.

Наконец в дверях появился громила охранник гарема и что-то злобно рявкнул по-турецки, жестом приказывая женщинам следовать за ним. На лице Дамлы отразился ужас, и Рори подумала, сколько преступлений он уже успел совершить, чтобы так воздействовать одним только видом. Отличительные знаки на его одежде и тюрбане свидетельствовали о высоком положении в гареме: скорее всего был начальником охраны.

Глубоко вздохнув, Дамла поднялась на ноги и покорно двинулась следом за мужчиной. Рори и Констанс последовали ее примеру. Позади девушек возник еще один охранник, когда их повели по узкому проходу между зданиями гарема и высокой стеной, отделявшей его от остальных строений. Остановившись перед дверью, окованной серебром, охранник постучал.

– Войдите, капитан Дауд! – раздался громкий возглас на турецком языке.

Дверь вела в спальню Гюркана – просторное, изысканно убранное помещение с огромной квадратной кроватью и толстыми турецкими коврами, на которые многочисленные светильники отбрасывали зловещие тени. Воздух в спальне был так пропитан запахом ладана, что Рори едва не закашлялась.

На низеньком столике стояли серебряные блюда с различными яствами и сладостями, а в центре возвышался золотой самовар, украшенный эмалью и изысканной резьбой. Когда пленницы переступили порог этой обители сластолюбца, Гюркан поднялся с огромной подушки, на которой возлежал, покуривая кальян. Рори едва не задыхалась от этой смеси тяжелого аромата ладана и запаха табака и мечтала о глотке прохладного морского воздуха.

Злобный хозяин дворца, облеченный властью казнить и помиловать, оказался мощным, широкоплечим, но уже начал заплывать жиром. Рори разглядела на его заросшем густой бородой лице царапины, синяк под глазом и распухший нос. Оставалось лишь надеяться, что все это дело рук Малека. Между мужчинами имелось небольшое сходство, которое и само по себе вызывало нервную дрожь, не говоря уже о глазах, горевших злобой. Малек хоть и мог быть беспощадным, но никогда не проявлял крайней жестокости.

От одного его вида Дамла зашипела, а Гюркан злобно усмехнулся и сорвал с ее головы шарф.

– Значит, эта толстая уродливая зануда и есть жена моего кузена, – проговорил он по-французски. – Не понимаю, из-за чего сыр-бор. На его месте я был бы только рад избавиться от тебя.

В душе Дамлы бушевала буря, но она сумела справиться с собой и промолчала. Гюркан приблизился к Констанс, сдернул шарф с ее головы и, внимательно рассмотрев ее лицо, осклабился.

– А ты, должно быть, та самая шлюха, поскольку недостаточно красива, чтобы быть обещанной мне девственницей.

Когда дошел черед до Рори, девушка непроизвольно сжалась, с трудом подавив порыв броситься на обидчика. Гюркан ущипнул ее за щеку, а потом схватил за грудь и с неожиданной злобой дернул за волосы.

– Черт бы тебя побрал! Больно! – выругалась Рори и отшатнулась, а Гюркан рассмеялся, схватил ее за подбородок и больно сжал.

– Хорошо, что умеешь ругаться: меня это заводит. Вы все скоро будете кричать.

Он повернулся к Дамле.

– Тебя я возьму первой, чтобы лишить чести твоего мужа, а потом Дауд снимет с тебя кожу. Он отлично управляется с ножом и с радостью продемонстрирует свое мастерство на тебе. Он умеет так отделять кожу от мышц, что ты долго будешь оставаться живой и молить о смерти, а потом я пошлю за твоими щенками.

Лицо Дамлы исказилось от ужаса, а злодей продолжал:

– Пока ты будешь кричать и истекать кровью, я выпью чаю, чтобы восстановить силы, а потом возьмусь за распутную вдову. После того как она удовлетворит меня всеми известными способами, придет очередь и девственницы.

Он махнул рукой Дауду.

– Ты пока смотри и наслаждайся, а потом я отдам ее тебе.

Дауд издал какой-то гортанный животный звук и плотоядно облизнулся. Схватив Дамлу за руку, Гюркан швырнул ее на кровать. Женщина закричала, попыталась вырваться, но силы были слишком неравны.