Малек резко развернулся, и в его темных глазах полыхнула ярость.

– Будьте вы прокляты, Хокинс!

– Уже, и не раз, – сухо ответил Габриэль, которого, после того как собственный дед лишил его наследства, перестали пугать подобные выходки. – Вы совсем не похожи на того человека, которого я когда-то знал: все, что было в вас хорошего, уничтожила злость. Почему вы опять начали пиратствовать, хотя поклялись оставить этот промысел навсегда? И почему предприняли это путешествие через Средиземное море, прихватив с собой людей и животных? Какова бы ни была ваша цель, я принесу гораздо больше пользы, если вы введете меня в курс дела.

Гнев Малека разом улетучился, уступив место безысходности.

– Черт бы вас побрал! Вечно вы, англичане, суете нос не в свое дело, – буркнул Малек, хотя и не так злобно, как прежде.

– Я подвергаю риску свое судно, свой экипаж, но даже не знаю, какая опасность нам может грозить, – возразил Габриэль. – Хотя бы ради тех, кто находится на борту: даже ради вашего проклятого льва, который готов убить каждого, кто приблизится к его клетке, – разве я не заслуживаю, чтобы знать?

– Гази прямо как я: ведь я тоже убил бы каждого. – На мгновение к Малеку вернулось чувство юмора, но потом он подошел к оконцам, расположенным вдоль кормы корабля, устремил напряженный взгляд куда-то вдаль и бросил: – Хорошо. Скажу.

– Там, у трижды проклятого сукина сына в Стамбуле, моя жена и дети.

Габриэль судорожно втянул носом воздух: теперь ясно, что так изменило характер Малека и руководило его действиями.

– Я не знал, что у вас есть семья.

– Да, я взял жену после того, как вы покинули нашу страну. Моя Дамла… изящная точно газель. Знатная, образованная… бесценная жемчужина. Она сказала своему отцу, что не выйдет замуж до тех пор, пока не встретится со своим нареченным лицом к лицу, чтобы иметь право отказать, если он ей не понравится. Но когда мы встретились… и она, и я сразу все поняли.

Габриэль знал, о чем он: те же чувства испытал он сам, впервые увидев Рори. Только вот, к сожалению, она была представлена ему не в качестве суженой.

– Бог преподнес вам щедрый подарок, – в тон Малеку проговорил Габриэль. – К тому же одарил и детьми.

– Мой сын Кадир – маленький мужчина с душой воина, а дочка Мериам для нас настоящая отрада.

В голосе Малека было столько боли, что по телу Габриэля пробежали мурашки.

– Как случилось, что вы их потеряли?

– Отец моей жены Казим приехал в Алжир из Константинополя, как официальное лицо, обустроился здесь, женился на алжирке, здесь Дамла и родилась. Его жена вскоре умерла, а потом он получил сообщение из Стамбула, что здоровье его матери ухудшилось. Он много лет не видел своих родных, вот и решил познакомить их со своей дочерью и внуками, пока не стало слишком поздно. Я собирался поехать с ними, но в последнюю минуту меня задержали неотложные дела. Мне казалось, что им ничто не угрожает, а неделя-другая погоды не сделают.

– Их похитили по дороге в Стамбул? – догадался Габриэль.

Малек кивнул.

– Помните моего кузена Гюркана?

– Еще бы: рад бы позабыть, да шрамы не дают. Думаете, он решил таким способом отомстить?

– Именно. После того, что случилось с ним в Алжире, он обзавелся новыми галерами.

– Которые купил на кровавые деньги…

– А как еще мог заработать этот шайтан? Он обосновался в Стамбуле, но в море на своих кораблях выходил из Триполи. К тому же у него остались шпионы в Алжире. Узнав, что моя жена с детьми отправилась в путь, он догнал их на самой быстроходной из своих галер и взял в плен. – Малек помолчал и жестко добавил: – Если бы я отправился с ними, такого бы не случилось!

– А я думаю, что ваше отсутствие спасло им жизнь, – возразил Габриэль. – Целью негодяя были не они. Поняв, что вас на борту нет, он решил захватить вашу семью в плен, чтобы иметь возможность диктовать свои условия вам.

– Вскоре я получил письмо от Дамлы: она написала его собственноручно, – из которого и узнал, как все случилось. Тесть пытался их защитить, но его убили: это был мирный человек, ученый, и хоть храбрый, но отнюдь не боец.

– В отличие от вас. Но даже вам все равно не под силу противостоять целому отряду вооруженных пиратов.

– Но я мог хотя бы попытаться… – еле слышно произнес Малек.

«И принял бы смерть» – продолжил мысленно Габриэль. Будучи англичанином и очень прагматичным по натуре, капитан Хокинс предпочел бы выжить и поквитаться с врагом позже.

– Значит, вот в чем причина запредельно высокой суммы выкупа…

– Гюркан потребовал именно столько, хотя прекрасно знал, что у меня нет таких денег, вот и пришлось вернуться к прежнему ремеслу. Я надеялся, что выкуп за богатых англичанок покроет недостающую сумму, но увы… Других столь же ценных пленников у меня нет.

Габриэль сдвинул брови.

– Вы рассчитываете на своих животных?

– Надеюсь. Гюркану нравится все необычное, такое, чего ни у кого нет. – Малек сглотнул. – Я устроил этот зверинец для своих детей. Мы очень любили навещать животных прохладными вечерами. Это было развлечением для всей семьи.

Габриэль тут же представил, как маленькие мальчик и девочка играют с осликами и миниатюрными козочками, как радостно смеются, и пообещал:

– Я сделаю все, что в моих силах, для спасения вашей семьи.

– Я верю, что вы попытаетесь, но не обольщайтесь, Хокинс. – Малек отвернулся к иллюминатору. – Чтобы вызволить жену и детей, я готов продать английских леди в гарем, а вас вместе с командой оставить лежать на залитой кровью палубе.

Оптимизма не внушает, зато честно.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет.

Из горла Малека вырвался странный звук: то ли смех, то ли рык.

– Ох уж эта ваша английская невозмутимость! Неужели вас ничто не может вывести из себя?

– Может, но мало что. В отличие от гнева, спокойствие не лишает сил и к тому же здорово раздражает окружающих, толкая на необдуманные поступки.

– Вот это точно, – усмехнулся Малек.

– Вернемся к делу. Ваша цель мне ясна: спасти семью и вернуть ее домой любой ценой. Моя чуть сложнее – помочь вам в этом и остаться в живых, чтобы вместе с командой благополучно вернуться в Англию.

Габриэль не стал произносить вслух, что намерен также освободить обеих леди и команду корабля Рори: в воздухе напряжение и без того было слишком осязаемым.

– Корабль следует разворачивать носом в сторону Мекки пять раз в день во время молитвы, – отрывисто бросил Малек.

Габриэль подозревал, что, выдвигая эти требования, Малек хотел чувствовать себя хозяином положения, пусть в данный момент таковым и не являлся.

– Это возможно, но недальновидно: разворачивая корабль, мы потеряем время и прибудем в Константинополь на день-два позже. Гораздо проще воспользоваться компасом, который укажет на Мекку.

Насупившись, Малек неохотно согласился:

– Что же, пусть будет компас.

– Вот и замечательно. Когда следующая молитва?

– Мой муэдзин призовет к ней через полчаса.

– Я предупрежу матросов на палубе, а вы пока устраивайтесь.

Поклонившись, Габриэль вышел из каюты. Два разъяренных льва на борту – как раз то, что нужно его кораблю.


Не в силах заснуть на новом месте, тем более в такой духоте, Рори тихонько спустилась вниз, в темноте отыскала платье, накинула на плечи шаль и выскользнула из каюты. К счастью, Констанс не проснулась.

На нижней палубе ей никто не встретился, и, осторожно передвигаясь в темноте, девушка поднялась на главную. Снизу раздавалось негромкое сопение и сонные вздохи. При мысли о находившихся в трюме животных Рори улыбнулась: надо непременно их навестить, когда будет возможность.

Серп луны и усыпавшие небо звезды освещали корабль, и матросы, что несли вахту, заметили появившуюся на палубе девушку, но никто из них не попытался с ней заговорить или помешать ее прогулке: ночь в спокойном море была временем тишины и умиротворения.

Вздохнув полной грудью прохладный свежий морской воздух, Рори направилась в сторону кормы, приспосабливаясь к покачиванию палубы под ногами, и тут с удивлением заметила одинокую широкоплечую фигуру. Облокотившись на ограждение, мужчина смотрел на расстилавшуюся перед ним гладь моря и даже в тусклом свете луны Рори узнала капитана. В надежде, что он не станет возражать против ее общества, она подошла и молча остановилась справа от него. Если ему не захочется разговаривать, то и она будет молчать. Просто Рори нравилось его общество, а уж в такой романтической обстановке и подавно.

– Не спится? – первым заговорил Габриэль, повернувшись к ней и сверкнув белозубой улыбкой.

– Мне нравится бродить по кораблю в тишине, когда все спят. Господи, как хорошо оказаться вдали от гарема! – Рори печально улыбнулась. – Еще бы знать, чем обернется это путешествие.

– Да, было бы неплохо, – пробормотал Габриэль.

Услышав это, Рори полюбопытствовала:

– Вы знаете, почему Малек решил предпринять это путешествие? Если вам это неизвестно или не можете сказать, я пойму, но мне кажется, лучше спросить, «за спрос денег не берут». Так ведь?

– Это не всегда так, но любопытство – прожорливое существо, – рассмеялся Габриэль и окинул палубу взглядом: никого, кроме рулевого на своем посту – так что можно говорить – тихий плеск волн о борт корабля заглушит любые звуки. – Малек рассказал мне о цели путешествия. Это не то чтобы тайна, но я сомневаюсь, что он хотел бы распространяться. Вы можете поделиться с кузиной, я – с Ландерсом, и пойдет. Если Малек захочет, о своих планах объявит сам.

– Мы с Констанс умеем держать язык за зубами, – немного обиделась Рори.

– Учитывая ваш образ жизни, ничего удивительного. – Габриэль повернулся к ней. – Жену и детей Малека держат в плену, и он надеется, что деньги и экзотические животные помогут их освободить. Малек ясно дал понять, что ради этого пойдет на все.

– О господи! – воскликнула Рори, забыв о необходимости говорить тихо. – Неудивительно, что он выглядит так, словно готов любого разорвать на части. Это его любимая жена?