Элизабет Торнтон - Шотландские тайны

— Да-да, — неопределенно сказал мистер Хаутон и перевел разговор на другое: — До отъезда нам надо сделать несколько визитов. Давай поделим их — тогда онк потребуют меньше времени.

— Ах, вот вы как? — расхохотался молодой Хаутон. — Значит, хотите, чтобы я не путался у вас под ногами, пока вы станете заканчивать это ваше дело? Что ж, ладно. Я не стану докучать вам.

— Какой же ты у меня понятливый, сынок, — ответил старший Хаутон и заговорил о провинившемся егере Дарока.

Аккуратно вынув шпильки из своих пышных волос, Кейтлин позволила им свободно заструиться вдоль спины. Покрутив легонько головой, она вздохнула и в который уже раз посмотрела в зеркало. В нем отражалась дверь, ведущая в спальню мужа.

Ренд вернулся домой несколько часов назад, и управляющий тут же рассказал ему о происшествии с Кейтлин. Наверное, Ренд понял, в каком она сейчас настроении, и потому решил не тревожить ее. Разумеется, он мог бы попытаться поговорить с ней, но между супругами еще в самый день свадьбы было заключено молчаливое соглашение, по которому спальня Кейтлин являлась лишь ее убежищем, и Ренд (думала Кейтлин) не хотел врываться к ней.

Она не могла бы объяснить, почему так встревожена. Дело было не только в ужасной истории с собаками и не в том, что муж может разбранить ее за то, что она пренебрегла его просьбой и пошла гулять одна. Девушке казалось, что над ее головой сгущаются тучи, что ей угрожает что-то неведомое.

Было уже далеко заполночь, но некоторые из слуг еще не спали. Кейтлин слышала, как время от времени кто-то, тяжело ступая, проходил через холл, негромко стучал в дверь библиотеки и закрывал ее за собой. В библиотеке находился Ренд, выпивший за эти часы уже несколько бутылок вина. Кейтлин чувствовала, что ее муж о чем-то напряженно размышляет. Это не было игрой воображения. Женщина знала, что так оно и есть.

Внезапно раздался звон стекла, а затем по холлу разнесся громкий повелительный голос Ренда, который отдавал какие-то приказания. Господи, что там творится? Кейтлин вскочила, да так резко, что пола ее шелкового халата зацепилась за золоченую ножку стула и опрокинула его. Захлопали двери, послышались чьи-то шаги…

Кейтлин хотела было задуть свечи и быстренько юркнуть в постель, но тут до нее донеслись изрыгаемые Рендом проклятия. Он торопливо шел к своей спальне и, наверное, споткнулся. Кейтлин медленно двинулась к кровати, наткнулась на упавший стул и, пошатнувшись, ухватилась за край туалетного столика. Стоявший на нем большой хрустальный флакон с духами перевернулся, и по комнате поплыл аромат лилий.

Кейтлин замерла, подобно дикому животному, которое пытается понять, с какой стороны ему ожидать опасности. Но шум замер, и не было слышно ничего, кроме биения ее собственного сердца и завывавшего за окнами ветра.

Она, едва дыша от волнения, подняла и поставила на место флакон с остатком духов, а затем направилась к шкафу и извлекла оттуда полотенце, чтобы вытереть благоухающую лужу. При этом она то и дело останавливалась и прислушивалась, стараясь догадаться, чем сейчас занят Ренд. Господствовавшая во всем доме тишина немного успокоила ее…

Едва она протерла столик, как в зеркале ей почудилось движение. Дверь в ее комнату начала медленно раскрываться. Кейтлин была не в силах пошевелиться, ее ноги точно приросли к полу. Она завороженно глядела в зеркало, ожидая, когда же Ренд наконец заговорит с ней. И дождалась…

— Как здесь чудесно пахнет. Лилии, да? Этот аромат очень идет тебе… Аромат чистоты, невинности… — И Ренд негромко рассмеялся. Он явно поддразнивал ее.

Она очень медленно повернулась к нему. Инстинкт подсказывал ей, что ни в коем случае нельзя делать резких движений. На Ренде не было ни сюртука, ни шейного платка; белоснежная батистовая рубашка, расстегнутая на груди, была заправлена в черные узкие панталоны. Он оперся плечом о косяк и привычным жестом взлохматил свои густые белокурые волосы. Ренд улыбался, но в его улыбке не чувствовалось теплоты. Его веки были полуопущены, что придавало ему ленивый и сонный вид, но Кейтлин знала, что это обманчивое впечатление и что на самом деле ее

Кейтлин понимала, что. муж сейчас напряжен и насторожен, подобно дикому коту, подкарауливающему добычу.

Голос его прозвучал мягко и почти ласково:

— Почему ты выглядишь такой встревоженной? Может быть, все дело в том, что тебя терзают угрызения совести? — Тут он помолчал, чтобы дать ей возможность ответить, но Кейтлин не сказала ни слова. — Хотя что это я… — проговорил он вдруг задумчиво. — Какие там угрызения! Мы же оба знаем, что ты нисколько не сомневаешься в своей правоте.

Тут он выпрямился, и Кейтлин заметила, что в одной руке у него два бокала, а в другой — бутылка.

— Шампанское, — объяснил Ренд. — Ничего особенного.

И наполнил бокалы.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не отступить, когда он шагнул к ней. Кейтлин неохотно взяла протянутый бокал и проговорила негромко:

— Я могу рассказать вам, почему отправилась на прогулку одна…

Он улыбнулся, и эта улыбка показалась Кейтлин иронической.

— Я не сомневаюсь, что это будет занимательнейший рассказ. Ты всегда умела придумывать правдоподобные истории. Однако сегодня твое воображение подведет тебя…

Кейтлин попыталась было что-то возразить, но Ренд резко оборвал ее.

— Я не желаю слушать про собак, которые напали на тебя. И меня не интересует, почему ты решилась нарушить мой запрет и не взяла с собой в лес егеря или лакея. Если уж ты хочешь поговорить, то давай лучше обсудим фарс, именуемый нашим браком!

Он все узнал! Кейтлин стало трудно дышать, и она облизнула языком в один миг пересохшие губы. Наконец-то она поняла, почему Ренд так ожесточен и беспокоен. Ему стало известно, что для их свадьбы не было ровным счетом никаких препятствий и что она все выдумала… О господи, что же сейчас будет?! Кейтлин показалось, что она стремительно скользит к краю бездонной пропасти.

Ренд прошелся по комнате, окидывая безразличным взглядом многочисленные безделушки, что украшали каминную полку, этажерку и горку, и время от времени отхлебывая из бокала. Наконец он сел на кровать, закинул ногу на ногу и обхватил руками колено. Кейтлин сидела у туалетного столика. Встать она даже не пыталась, потому что знала — ноги ее не удержат.

— Ты совсем не пьешь, радость моя!

Она неохотно поднесла бокал к губам и внезапно почувствовала неудержимое желание расхохотаться. Дьявольщина, если она все-таки рассмеется, Ренд наверняка сочтет ее сумасшедшей. М-да, пожалуй, в доме для умалишенных ей было бы легче.

— Послушай, у тебя был когда-нибудь солдат-ухажер?

Солдат? Солдат-ухажер? Что он имеет в виду? И какой странный тон! Ренд явно на что-то намекает… Кейтлин испугалась уже всерьез.

— Как жаль, что тогда я ничего не понял. Если тебя загнать в угол, твой ум становится особенно изощренным. — Тут Ренд похлопал рукой по покрывалу рядом с собой. — Садись-ка!

Какое-то время Кейтлин колебалась, но потом решила не спорить. Она медленно подошла к кровати и осторожно опустилась на нее, стараясь держаться подальше от мужа.

— Расскажи мне все про Дэвида, — велел Ренд.

— Про Дэвида? Но я же все уже рассказала. Что еще вы хотите узнать?

Он смерил ее глазами, и под его взглядом ей захотелось поплотнее запахнуть полы халата. А она-то иногда тешила себя мечтами о том, что Ренд любит ее! Какая там любовь! Он хотел обладать ею, хотел уложить на эту кровать и доказать, что имеет право на ее тело… И еще она прочитала в его глазах нечто такое, что было выше ее разумения. Какая-то загадка таилась в его взгляде…

— Вы же были друзья с Дэвидом. Так расскажи мне о вашей дружбе. Я хочу поподробнее узнать о том, что такое дружба между мужчиной и женщиной.

— Дэвид, — произнесла она, запинаясь, — был для меня как брат.

Ренд рассмеялся, а вернее — издал короткий сдавленный смешок.

Кейтлин со все возраставшим ужасом чувствовала, как обволакивают ее исходившие от него флюиды мужской силы. Эти широкие плечи, эти мускулистые ноги, эта поросшая золотистыми волосками грудь, чуть прикрытая незастегну — той рубашкой… Она не могла оставаться спокойной, пока ее муж был рядом с ней. Она боялась за себя.

Решив, что пора перестать рассматривать его фигуру, Кейтлин перевела взгляд на руки Ренда. Его пальцы были длинными и почти по-женски изящными, но Кейтлин знала, как они сильны. Ей казалось непостижимым, что еще совсем недавно она считала этого человека пустым щеголем и лондонским хлыщом, который может испугаться пустых угроз молодого Дарока и парней из его крохотной шайки. Как же они все были глупы, когда надеялись поиграть с Рендом в кошки-мышки!

Тут ей пришло в голову, что в кошки-мышки играют как раз с ней и что мышка — это, несомненно, она. Интересно, подумала Кейтлин почти безразлично, когда же кошка съест ее?

— Ренд, — начала она осторожно, не глядя на мужчину, который вот уже несколько недель занимал все ее мысли, — Ренд, простите, но я обманула вас. Мы с вами вовсе не брат и сестра, но я, если вы позволите, попробую объяснить, почему я…

Он с такой силой схватил ее за запястье, что бокал упал и покатился по ковру, оставляя за собой мокрый след.

— Не заговаривай мне зубы! Я не Дэвид и не позволю женщине вертеть собою! А уж собственной жене — тем более! Расскажи-ка мне про Дэвида! Слышишь? Я жду!

Он привлек ее к себе, и Кейтлин, понимая, что сопротивляться бесполезно, позволила ему обнять себя. Но вскоре он отпустил ее, чтобы дотянуться до бутылки с шампанским, и девушка облегченно перевела дух.

Ренд небрежным жестом наполнил свой бокал, пролив при этом несколько капель на сорочку, в два глотка осушил его и снова налил себе шампанского.

Ренд всегда был грозным противником, и Кейтлин пугала исходившая от него сила, но теперь, когда его голову кружили винные пары, он попросту не владел собой.