В честь дня рождения Фионы в поместье устроили праздник. Ждали гостей. Гленшил самолично явился на пастбище, чтобы пригласить Кейтлин на прием. Но идти ей не хотелось. Во-первых, ей было пятнадцать лет и она считала свою кузину сущим младенцем. Во-вторых, Кейтлин и впрямь завидовала ей. Девушке казалось, что Фионе — законнорожденной внучке — досталось все то, чего она, Кейтлин, всегда была лишена. Приезжая в Дисайд, Фиона жила в большом доме. У нее было так много прелестных детских платьиц, что если бы целый месяц состоял из одних воскресений, она могла бы каждый день появляться в новом наряде. И уже в десять лет она была ангельски прекрасна.

Кейтлин пришла на прием, ожидая встретить там избалованного ребенка, который будет свысока глядеть на своих «бедных родственников». А увидела одинокую робкую девочку, все время боявшуюся сделать что-нибудь не так. Шарлотта была права сегодня в одном: с тех пор Кейтлин действительно стала опекать свою младшую сестренку. Девушка, как могла, защищала Фиону от постоянных нападок матери, которая вечно выискивала в дочери недостатки.

— Кейтлин никогда никому не завидует. Такой уж у нее характер, — веско заявил Дональд Рендал.

Гленшил положил конец спору, грохнув своей палкой об пол:

— Нам надо бы сейчас подумать вовсе не о Фионе, а о Кейтлин. Тебе скоро исполнится двадцать два, — обратился он к внучке. — Девушки должны выходить замуж… Есть ли в Дисайде человек, взволновавший твое сердечко, девочка моя?

Кейтлин уставилась на деда с таким изумлением, словно он спросил у нее, не хочет ли она обвенчаться с английским королем.

— Ну так что же? — поторопил ее Гленшил.

Она поджала губы:

— Господи! Да кто бы это мог быть?!

— А я откуда знаю? Да хотя бы Рендал.

— Рендал?! — воскликнула Кейтлин и громко расхохоталась. Предположение деда и удивило, и позабавило ее. — А как же быть со старинной наследственной враждой? Наши семьи были друг с другом на ножах задолго до того, как я появилась на свет.

— Да, конечно. Эта вражда… Ну ладно, чего там… — Гленшил вновь оскалил в улыбке зубы и стал похож на глупого злого волка. — Я — человек разумный, — заявил этот волк. — Если бы Рендал женился на одной из моих внучек, то я бы первый сказал: кто старое помянет, тому глаз вон.

Дональд Рендал фыркнул.

— Судя по всему, вы подозреваете, что Рендал решил прочно обосноваться в наших краях, — насмешливо проговорил он. — Думаете, что его светлость желает положить конец междоусобицам, а если вы попытаетесь мешать ему, то он настроит против вас всех Рендалов от мала до велика.

Старик побагровел, однако произнес довольно мягко:

— Так что же ты на это скажешь, девочка моя?

— Рендал и я? — В глазах у Кейтлин загорелся веселый огонек. — Да я просто не могу себе этого представить!

— А почему бы и нет? У тебя есть голова на плечах. Я не могу отказать твоей матери в одном: она действительно заботилась о том, чтобы дать тебе воспитание, достойное настоящей леди. Если бы ты еще научилась придерживать язык и одеваться как подобает, то у тебя бы от женихов отбоя не было!

Гленшил навалился всем телом на трость и подался вперед, словно желая подчеркнуть этим значимость своих слов.

— Возвращайся домой, девочка, — медленно проговорил он. — Твой настоящий дом — здесь, а не в той жалкой лачуге, где ты живешь.

— Но мы уже договорились… И лачуга моя меня вполне устраивает.

— А если все это не устраивает меня?

— Но вы же дали мне слово! И я вам поверила.

— Слово! Слово! А как насчет того слова, которое дала мне ты? Разве ты не обещала, что будешь вести себя, как подобает истинной внучке Гленшила? — Когда старика охватывало возбуждение, в речи у него появлялся резкий шотландский акцент.

Не очень понимая, что дед имеет в виду, Кейтлин просто с изумлением смотрела на него, а Гленшил продолжал все так же раздраженно:

— Где ты была сегодня утром, когда Рендал попросил меня представить его членам моей семьи? Я тебе скажу, где! Ты нырнула за чьи-то спины, словно сова, испугавшаяся дневного света. Я бы не удивился, увидев, как ты забиваешься в дупло и прячешься там ото всех.

Увы, дед был совершенно прав. Заметив Рендала на ступенях храма, Кейтлин так растерялась, что действительно готова была юркнуть в любую щель. И теперь девушка не знала, что сказать деду. Она все еще что-то мямлила и бормотала, когда ее тетушка ответила вместо нее:

— Гленшил, не всерьез же вы предлагаете Кейтлин подумать о браке с лордом Рендалом!

— А что тут такого? — удивился старик. — Почему бы и нет?

— Но это невозможно! — взвизгнула Шарлотта. Увидев, что надежды выдать за Рендала Фиону почти не остается, женщина забыла обо всякой осторожности.

— Лорд Рендал наверняка будет искать себе жену более благородного происхождения, чем Кейтлин.

— На что это вы намекаете? — насупился старик.

— Перестаньте, дедушка, — попыталась урезонить его Кейтлин. — Все мы отлично поняли, что хотела сказать тетя Шарлотта. Так стоит ли это обсуждать?

Кейтлин забыла, что деда надлежит именовать Гленшилом. Такое нередко случалось с ней, когда она волновалась.

— Нет уж, пусть она скажет все до конца! — прогремел старик.

— Что ж, хорошо, — откликнулась Шарлотта. — Я вовсе не хотела задевать ничьих чувств и совсем не собиралась обижать Кейтлин, однако вы вынуждаете меня сказать то, о чем сами отлично знаете. Кейтлин не может считаться полноправным членом нашей семьи. Кейтлин — незаконнорожденная, и об этом известно всем вокруг.

Наступило гробовое молчание. На Гленшила страшно было смотреть. Он сначала побелел, потом побагровел. Лишь минуты через две старик смог отдышаться. Когда же он заговорил, голос его звучал тонко и пронзительно:

— Ни один человек, находясь в здравом уме и твердой памяти, не станет упрекать девушку за то, в чем она совершенно не виновата!

— Но вы сами отправили ее жить в ту лачугу! Что же должны были думать люди?

— Согрешила не она, а ее мать.

— Однако…

— Женщина, придержи язык! — Гленшил с трудом поднялся на ноги. Он смотрел на невестку из-под насупленных бровей, что было у него верным признаком гнева. Потом старик обвел мрачным взглядом всех присутствующих.

— Моя ссора с дочерью касалась только нас двоих, меня и ее, — заявил Гленшил. — Если бы она сказала всего одно слово, я бы простил ее. Ш-ш, женщина! А разве ты не знаешь, что моя дорогая женушка, упокой господь ее душу, тоже была незаконнорожденной? А, тебя это шокирует?! Что ж, могу сказать тебе лишь одно: к сорока годам ты так и не вышла из детской! Боже милостивый! А откуда, по-твоему, берутся все эти боковые, младшие ветви в родословных больших кланов? От незаконнорожденных сыновей, вот откуда. Расскажи ей об этом, Дональд!

— Совершенно верно, — тотчас отозвался Дональд Рендал и, с явным удовольствием потирая руки, стал перечислять известные имена; при этом он, казалось, не пропустил ни одной знатной семьи в Дисайде.

Это захватывающее повествование прервал приход доктора Инна. Врач Гленшила был энергичен, бодр и носил добротные деловые костюмы. Было ему уже под пятьдесят. Джентльмены этого возраста всегда вызывали у Кейтлин совершенно особый интерес: она полагала, что ее отцу, если он еще жив, должно сейчас быть немногим более сорока… Впрочем, доктором Инном она перестала интересоваться давным-давно. Это был одинокий мужчина, целиком и полностью посвятивший себя своему делу; на романтические отношения с женщинами у почтенного эскулапа не оставалось ни времени, ни сил. Что ж, это был его собственный выбор. Дед Кейтлин заметил однажды:

— Ни красота, ни грация Инна не волнуют. Его интересуют лишь больные и мертвые тела.

Сказано было грубо, но верно.

Сейчас милейший доктор появился в дверях и с порога заявил:

— Утащили, утащили Артура Кемерона! Вечером, в прошлый четверг. А его близкие сидели в двух шагах, в сторожке. Охраняли старика. Да не уберегли! Его унесли прямо у них из-под носа.

И доктор Инн удовлетворенно улыбнулся.

— Кто утащил Артура Кемерона? — из вежливости спросила Шарлотта.

— Похитители трупов. Вы ведь слышали о негодяях, которые раскапывают могилы?

Едва не выронив из рук чашку с блюдцем, Шарлотта дрожащим голосом проговорила:

— Это же святотатство! Куда смотрят власти?! Боже… Даже после смерти человек не может обрести покоя!

Доктор ответил, стараясь теперь выражаться более деликатно:

— Власти пытаются положить этому конец, но кладбищенские воры — это же настоящие дерзкие черти. Они всегда успевают опередить стражу.

Гленшил увидел, что дамы явно предпочли бы сменить тему, и дипломатично предложил доктору глоток пунша, после чего три джентльмена быстренько скрылись в библиотеке.

— Господи, какой ужас! — воскликнула Шарлотта, трясущимися руками снова наливая себе чай.

Но Фиона все еще продолжала думать о том разговоре, который шел в гостиной до появления доктора Инна. Взглянув на Кейтлин, девушка промолвила:

— Дедушка сказал, что простил бы твою мать, если бы она произнесла всего одно слово. Кейтлин, я хочу тебя спросить… Что это за слово? И почему дед так и не услышал его?

Затаив дыхание, Фиона и Шарлотта смотрели на Кейтлин.

— Это слово, — ответила та и аккуратно слизнула с пальца крошку печенья, — было именем моего отца.

* * *

Ренд с головой ушел в дела. Несколько дней он пытался выяснить, что творится в его собственном поместье. Потеря сундуков с одеждой была лишь звеном в цепочке мелких неприятностей, которые подстерегали теперь Ренда на каждом шагу. Стало, например, ясно, что нового управляющего хитростью выманили из Страткерна. Без Серля же заговорщики совсем распоясались и вытворяли бог знает что.

Ренд скривился и со стуком поставил на стол графин с жидкостью янтарного цвета.