– Что, – перехватила взгляд тетушка, – опять куда-то намыливаешься?

– Нан, пятница…

– Тебе-то какая разница? Пятница у тех, кто работал.

Симка вскинулась:

– Я, что ли, не работаю? А кто все это делает? – Рука описала круг.

Что есть, то есть: нигде ни пылинки, ни соринки, ни пятнышка. Это у них в роду.

– Ну да, а твоя фрекен Бок валяется перед телевизором на диване или по магазинам шарится, шмотки покупает, пока ты нормативы по домоводству сдаешь, – проворчала Наина.

– Ты не понимаешь, с утра до вечера одно и то же.

– А кто тебе доктор? Подруга твоя Алена – клейма негде ставить, – продолжала нападать на племянницу тетушка. – Рви отношения, пока не утянула тебя эта потаскуха в пропасть, не подруга она тебе. И так уже по городу слухи поползли. И пить завязывай, а то ведь как мать закончишь.

Валентину несколько раз выводили из запоя под капельницей, и она наконец согласилась на кодирование.

Симка ощетинилась, готовая стоять насмерть за свой образ жизни и свободу от рабского труда домохозяек. В череде серых, похожих, как листья на дереве, дней Алена была единственной отрадой, спасительным бризом, наполнявшим Симкины поникшие паруса.

Неунывающая и разбитная, Алена вела ночной образ жизни, чего Симка с двоими детьми и мужем при всем желании позволить себе не могла, но иногда, как в эту Пасху, плевала на все и срывалась с якоря.

– Не говори глупостей, в конце концов, я имею право отдохнуть, – мрачно огрызнулась Симка. Это была слабая, чахоточная попытка оправдаться если не перед теткой, то хотя бы перед собой.

– Ну-ну, только потом не жалуйся, – продолжала пророчествовать Наина, – скажи спасибо, что Юлий в отъезде был и не знает, к счастью, что ты отвисала именно в этом кабаке поганом, в этой клоаке, господи прости, в этом притоне. Как только вас туда занесло? Хотя что это я: самое место для твоей подружки. – Наина вперила в племянницу требовательный взгляд.

Племянница молчала, лисьи глаза затянулись загадочной дымкой.

…В пасхальную ночь Алена придумала зайти в церковь, поставить свечи. Зашли, поставили. Постояли, сколько могли, не вникая в смысл праздничной литургии, вышли из храма со странной ясностью в мыслях.

– Христос воскресе! – расцеловались подруги.

У Симки возникло немотивированное желание вернуться домой, но Алена чуть не обиделась:

– Еще только двенадцать, успеешь домой. Пойдем в «Абакан». Ну?

Некогда респектабельный «Абакан» пережил свои лучшие времена и мало-помалу превратился едва ли не в воровскую малину. Дурная слава «Абакана» возбуждала, щекотала нервы и вносила остроту в серенькую жизнь Серафимы. Именно с ним, с этим притоном, с этой клоакой, как обозвала ресторан Наина, были связаны Симкины альковные мечты.

Поход оказался судьбоносным.

…Девушки успели сделать заказ – коньяк, шоколад, фрукты, и Симка уже открыла рот, намереваясь подробно описать подруге новую люстру, когда в заведение ввалилась самая настоящая банда – четверо в масках.

Маски с ходу принялись крушить стойку.

Банде никто не препятствовал: охранник у входа где-то потерялся, официантки испарились, бармен скрылся за дверью с табличкой «Служебный вход» – если бы не занятые столики, «Абакан» сошел бы за «Летучего голландца».

Затаив дыхание и стараясь занимать как можно меньше места, гости заведения в страхе наблюдали, как сыпались зеркала и стекла, бутылки в баре выстреливали содержимым, взрывались лампы и подсветки.

В одно мгновение с барной стойкой было покончено, и банда двинулась в зал.

– Все на выход! – раздалась команда, и никто не заставил повторять дважды.

Публика вышла из ступора и ринулась к выходу, хватая и натягивая по пути одежду.

Девушки, трясясь и поскальзываясь на битых стеклах, накинули куртки и побежали за толпой, и тут Симку схватили за локоть:

– Ассалам алейкум.

Как в дурном сне, Симка в ужасе оглянулась и обнаружила разбойничьего вида парня. И узнала того самого чеченского юношу, чей взгляд в магазине «Новый свет» прожег на ней дыру.

– Суда иди. – От парня исходили токи высокого напряжения. Акцент гипнотизировал.

– К-куда? – икнула Симка, испытывая странную слабость.

– Суда.

Руслан подтолкнул покорную жертву к служебному выходу.

Алена, как приклеенная, следовала за Симкой и абреком. Все вместе оказались в ярко освещенном коридоре с несколькими дверями. Как раз вовремя: улица наполнилась воем милицейских сирен и криками первых жертв.

Из кухни неслись запахи томатной поджарки, мяса и грибов, все странным образом сплелось в Симкином сознании с образом нежданного избавителя, с его упрямым подбородком и черными спокойными глазами.

– Суда, – повторил Руслан и указал на выход.

Конвоируемые Русланом, девушки миновали кухню, вонь пережженного масла осталась позади, в лицо пахнули прозрачные ночные запахи весенней тайги.

По-прежнему икая, Симка добежала до угла двухэтажного здания, в котором располагался приснопамятный кабачок «Абакан», набрала в легкие воздуха – задержала дыхание, не успев выдохнуть, снова уморительно икнула.

– Черт! – простонала Симка.

– Эй, – подпрыгнула Алена, – ты куда?

Оставив девушек, абрек бросился назад, под светящуюся надпись «Служебный вход». И это было так неожиданно, что девушки притихли и в тревожном ожидании уставились на чернеющий дверной проем.

Вынырнул парень так же внезапно, как исчез, только уже с бутылкой минеральной воды:

– Пей.

Симка кинула на спасителя благодарный взгляд и припала к бутылке.

Руслан как зачарованный следил за губами, обхватившими горлышко, шарил жадным взглядом по белеющей в лунном свете шее, по которой медленно сползала капля, и еле справлялся с возбуждением. Его трясло от желания, в горле пересохло.

Симка наконец оторвалась от отдающего химией пластика:

– Спасибо.

– Нэ за што. – Руслан забрал и поднес ко рту бутылку. И закрыл глаза, втягивая ноздрями еще теплый запах Симкиных губ. И зашатался, не справляясь с эмоциями.

Девушки переглянулись: парень производил более чем странное впечатление. Было совершенно непонятно, спасает он их или, напротив, представляет опасность, стоит его бояться или все же не стоит. А если стоит, то в какой мере?

Алена догадалась спросить:

– А ты кто?

– Руслан. – Широкая короткая ладонь утерла рот.

– И кто ты, Руслан?

– Бегоев я.

– Это, конечно, все объясняет, – съязвила Алена.

– А что это было? – с опаской косясь на служебную дверь, поинтересовалась Сима.

– Разборки. Стой здэс, я подгоню машину. – Руслан обращался исключительно и только к Симе.

А Симке, несмотря на недавний страх, дико нравилось, что какие-то интригующие события коснулись ее бледной жизни домохозяйки. Это было похоже на настоящее приключение! Романтическое к тому же.

– Симка, откуда ты его знаешь? – У Алены даже нос вытянулся от любопытства.

– Я? – поразилась Сима не столько вопросу, сколько собственному ощущению, что с парнем она давно и близко, почти интимно, знакома. – С чего ты взяла? Я его второй раз вижу.

– Я думала, он тебя изнасилует сейчас, – поделилась наблюдением Алена.

Ответить Сима не успела: рядом притормозила «Нива», из дверей высунулся Руслан:

– Садыс.

Девчонки засуетились, полезли на заднее сиденье, спаситель вернул переднее кресло на исходную позицию, хлопнул дверцей, ударил по газам. Ресторан, милиция, погромщики, паническое бегство и запоздалый страх – все оказалось в прошлом. В настоящем остались: Руслан с его электрическим полем и в опасной близости к этому полю – Сима.

После чудесного спасения от погрома Руслан развез девушек по домам: сначала Алену (это была очевидная глупость, потому что Алена жила дальше Серафимы), потом Симу.

Уже прощаясь, смущенно признался:

– Ты мне еще в магазине понравилась.

Симка подняла брови:

– В магазине? – В груди заныло так сладко, что Симка даже не старалась скрыть удовольствия от комплимента.

– Сразу.

И, не дав Симке опомниться, дрожащий от страсти мальчишка накинулся на нее с поцелуями. Не ответить на такую страсть было негуманно.

– Целоваться ты не умеешь, – коварно усмехнулась Серафима, закусив пылающую нижнюю губу, – нужно вот так.

И показала как…

Это был затяжной прыжок, в котором Симка, конечно, забыла выдернуть кольцо, хотя и выступала в роли инструктора.


…Юлий выбрал тактику невмешательства.

Дома бизнесмен бывал редко и старался, чтобы это присутствие ничем не омрачалось.

Слухи достигали ушей Юлия, но не проникали дальше барабанной перепонки, поскольку от слухов у Юна имелись собственные беруши под грифом «спокойствие дороже». В конце концов, кто не без греха?

Единственное, что требовалось от Симки, – уважение. Уважение не просто к статусу замужней дамы, а к статусу жены почти-что-олигарха.

Симка же плевала на статус, светилась в злачных местах в обществе известной шалавы. Но и здесь Юлий корил себя.

Разве не он инспирировал все эти походы по заведениям, пристрастил жену к ресторанам? Разве не он выставлял Серафиму, как трофей, на обозрение? И потом: что еще делать молодой женщине в богом забытом местечке? Куда здесь сходишь? Бассейн, баня, кинотеатр, три сомнительных кабака и несколько откровенных забегаловок-тошниловок – вот и весь выбор.

Из чувства вины Юлий отпустил поводья, надеясь, что Симка расценит его веротерпимость как проявление любви, а не как слабость.

Однако жену словно подменили.

Сима похудела и необъяснимым образом похорошела – не заметить этого мог только слепой. Юлий слепым не был.

К тому же молодая жена пребывала в состоянии транса. Стоило ее окликнуть – вздрагивала. Настроение у супруги менялось, то на нее нападало загадочное веселье, и она все делала с песнями, то впадала в депрессию. Всегда отзывчивая на ласку, Симка и в постели стала замкнутой.