Кэтрин Николсон - Шелк

После некоторых колебаний Жанна зажгла свечи. Пусть Джули увидит стол именно таким. Это будет сюрприз. Тогда-то она поймет, каким может стать их дом… каким он станет в один прекрасный день.

Но постойте-ка! Жанна помчалась вниз и вернулась с транзистором и не начатой бутылочкой кетчупа… Вот, все любимые вещи Джули на месте. Можно отпраздновать начало новой жизни.

Ведь это действительно новая жизнь – для них обеих. «Мы будем есть вместе, – думала Жанна, – как положено – сидя за столом с белой скатертью и беседуя друг с другом. Уже много лет такого не было. Но я выдержу. Я буду сильной. Ради Джули и нашего дома».

Жанна уселась на подоконник. Окно с распахнутыми ставнями выходило в переулок. Главное – вовремя заметить Джули и сейчас же включить радио. Не стоит зря расходовать батарейки. А может, сбегать в «Макдоналдс» и купить там что-нибудь? Вкусы Джули ей отлично известны. Поколебавшись, Жанна все-таки отказалась от этой идеи. Конечно, "на сумеет побороть искушение, но что может быть хуже холодного гамбургера и запаха промасленной бумаги? Надо подождать.

Время тянулось медленно. Начали сгущаться сумерки. Жанна почувствовала себя неуютно. Она подошла к столу. Каждый ее шаг отдавался гулким эхом в пустой комнате. Сняла нагар со свечей. Попыталась отскрести расплавленный воск, капнувший на скатерть, но ничего не получилось.

Глядя на оплывающие свечи, Жанна встревожилась. Уже поздно. «Макдоналдс» скоро закроется. Почему так долго нет Джули? Обычно она предупреждает, что задерживается.

Жанна похолодела. Занятая приготовлениями к ужину, она совсем забыла о телефоне. Здесь, наверху, его не слышно. А Джули никогда не звонит дважды. Возможно, она подумала, что Жанна уже легла спать, и решила не возвращаться домой так поздно. А может, Джули получила роль и сейчас празднует это событие?

Ну конечно же. Жанна обвела взглядом стол и стулья. Надо убрать их отсюда, и побыстрее, пока не пришла Джули. Она может расстроиться, поняв, что огорчила подругу. Стаскивая мебель по каменным ступеням, Жанна ободрала о перила костяшки пальцев. Расставив все по своим местам, почувствовала себя вконец измученной. Одуванчики она выбросила: все равно скоро завянут.

Возбуждение угасло. На душе стало пусто. Желудок скрутило от голода. Но Жанна даже порадовалась, что уже поздно идти в магазин за едой. Хорошо и то, что никто не видел, как она накрывала стол и зажигала свечи.

Джули тоже не надо рассказывать об этом. Ну, может быть, потом… со временем, они вместе посмеются над сегодняшней неудачей.

В полночь зазвонил телефон.

– Джули? – От волнения Жанна издала нечто среднее между писком и карканьем.

– Привет! – По телефону американский акцент Джули был слышен еще отчетливее. – Подожди секунду.

Жанна не возражала. Что значит лишняя секунда? Последовала пауза. Джули, судя по всему, разговаривала с кем-то, кто стоял рядом.

– Я позвонила тебе, как только смогла. Честное слово. Вот. Попробуй догадайся, где я? – Несмотря на помехи, по голосу Джули было ясно, что она вся дрожит от радостного возбуждения.

– В Рио?

Сквозь шум на линии вдруг прорвался смех Джули, такой звонкий, словно юна находилась в соседней комнате.

– Почти угадала! – После недолгого молчания в трубке опять раздалось щебетание. – Извини, дорогая, я в аэропорту, говорю из автомата… тут очередь. – За этим последовал глухой смешок. – А может, все они – мои поклонники?

Ах, вот оно что. Джули провожает своего миллионера. Она обожает аэропорты, магазины «дьютифри» и трогательные сцены прощания.

– Что тебе нужно: бензин, деньги?

Джули частенько попадала в ситуации, когда у нее неожиданно заканчивалось и то, и другое.

– Ничего. – Подруга мурлыкала от удовольствия, как кошка, вымазавшая мордочку в сливках. – Я не в Хитроу, а в Кеннеди.

– Кеннеди?

– Аэропорт Кеннеди, глупенькая. В Нью-Йорке!

Только сейчас Жанна ощутила тревогу. Что это – очередная шуточка Джули? А впрочем, все возможно. Как и другие фотомодели международного класса, Джули не расставалась с паспортом. К тому же ее мать родилась в Канзасе, так что перелет через Атлантический океан для нее дело нехитрое.

– Где твой миллионер?

– Карлос? О, он тоже здесь. Мы встретимся с режиссером, чтобы договориться обо всем окончательно. Не люблю ждать. О Жанна… – Джули понизила голос до шепота:

– Кажется, это мой шанс, я выиграла!

– О, – только и ответила Жанна. Почему-то она не смогла придумать ничего другого. На душе у нее стало холодно и пусто, как в пещере, где живет только эхо.

– Сценарий уже почти готов. – Теперь голос Джули звучал откуда-то издалека. Нью-Йорк. Другой мир. – Карлос покажет мне его завтра утром, чтобы я начала входить в образ. Я так счастлива. «Эквити»[12] не будет возражать, ведь это роль без слов. Карлос говорит, она просто создана для меня… – продолжала трещать Джули.

Телефонная трубка вдруг стала невыносимо тяжелой. У Жанны заболели глаза. Она устала, ужасно устала.

– Значит, ты вернешься не скоро?

– Думаю, не скоро, – ответила Джули с некоторым удивлением, словно эта мысль только сейчас пришла ей в голову. – Слушай, Жанна, но ведь деньги у тебя есть, и все будет в порядке, верно? Может, сдашь кому-нибудь мою комнату?

– Может быть. – Слова застревали в горле, как камни. Не стоит сейчас говорить Джули о контракте. Нехорошо поступать с ней так.

– Я придумала! – вскричала Джули с явным облегчением. – Моя «мини». Я оставила машину около «Клэриджа». Ключи под капотом. Я и так собиралась попросить тебя забрать ее оттуда.

– Но, Джули…

– Никаких «но». Я хочу этого. – В трубке раздался приглушенный шум толпы. – Послушай, Жанна, мне пора. Я позвоню тебе на днях, о'кей? И еще, Жанна… ты ведь все понимаешь, да? – В первый раз в голосе Джули прозвучала тревога.

– Конечно.

Беда в том, что Жанна действительно все отлично поняла. Пожалуй, даже слишком. Она долго сидела около телефона, хотя трубка давно уже издавала лишь жалобный и протестующий писк. Да, теперь ее будущее стало ясным и четким как в кошмарном сне. Не будет Джули. Не будет ремонта. Не будет контракта. И дома тоже.

Потому что Джули не вернется. Во всяком случае, сейчас. Ей не нужна эта развалюха. Никогда не была нужна. Мир для нее – это красивая раковина. Джули наконец нашла свою жемчужину – исполнилось ее самое заветное желание. Так и должно было случиться. Не могла же она всю жизнь только и делать, что сидеть и слушать радио!

Сдать комнату?.. Жанна прижала ко лбу телефонную трубку. Даже если кто-то захочет поселиться здесь, по условиям контракта за это придется платить. Да и кому сдать? Большинство людей придут в ужас, узнав о плачевном состоянии водопровода. Искатели приключений встречаются нечасто. Но откуда может знать о таких вещах Джули, выросшая в своем великолепном Дине?

То же самое и с машиной, подаренной на прощание. Какая щедрость! Вся Джули в этом поступке. Одно только «но»: Жанна не умеет водить.

«О, Джули. Я буду очень скучать по тебе, – подумала Жанна. Мысль о разлуке давила на ее душу свинцовым грузом. Уныние скоро сменится болью. – А я ведь даже не сказала до свидания. – Она закрыла глаза. – Я предала ее. У нее был такой счастливый голос, а я не сумела выдавить из себя хотя бы „вот здорово“ или „желаю удачи“. А ведь Джули, наверное, хотелось разделить со мной самые прекрасные минуты в ее жизни, как и мне – порадоваться с ней вместе букету одуванчиков».

Жанна осторожно положила трубку, словно выпустила на волю пойманного зверька. Слабое попискивание смолкло, и в комнате сразу стало тихо и темно.

– О, Джули, – сказала Жанна вслух. Но теперь это уже не имело смысла. Больше некому было ей ответить. – Что же мне делать?

Жанна отложила в сторону скребок, стащила шарф, закрывавший лицо от пыли, с усилием поднялась на ноги и подошла к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Потом осторожно потянулась. Онемевшие суставы захрустели. Первый раз в жизни у нее так ломило тело. Грязь, копоть и пыль от штукатурки, казалось, проникли внутрь, до самых костей.

– Будь у вас хоть капля здравого смысла, вы содрали бы всю обшивку и заменили на новую, – посоветовал чиновник из градостроительного управления. Пытаться отскрести от сосновой обшивки старую краску и голубиный помет, копившийся десятилетиями, было безумием. – Пустая трата сил. Посмотрите: дерево буквально вросло в кирпич. Это до добра не доведет.

Да, от такого человека нечего ждать поддержки. Отчаянные попытки Жанны сохранить старый дом он считал блажью, романтическими бреднями, чем-то вроде кампании в защиту китов.

Но иногда бывали и приятные сюрпризы.

После трех недель напряженного труда Жанна стала относиться к строителю ее любимого дома №3 на Роуз-Элли как к давнему знакомому. Славному, но не очень надежному. Вложив кучу денег и усилий в отделку фасада с прелестными сводчатыми окнами и дверьми, он махнул рукой на все остальное. И вот теперь, по словам муниципального инспектора, фундамент того и гляди мог разрушиться.

– Дом был рассчитан лет на сто самое большее, – мрачно заявил он, отряхиваясь от пыли.

Инспектор откровенно игнорировал тот факт, что вопреки всему дом простоял гораздо дольше, и это объяснялось либо чудом, либо… ошибкой в его расчетах. Он даже пригрозил: Жанне, мол, очень повезет, если ночью на нее не рухнет крыша. Ну и пусть, подумала она. Особенно если это произойдет в марте, когда истечет срок, объявленный муниципалитетом.

Несмотря на многочисленные препятствия, задержки и новые проблемы, решимость Жанны довести дело до конца росла. Забавно, но она старалась и ради Джули, которая, возможно, не собиралась возвращаться сюда. И все же… Ее любовь и вера в Жанну была хорошей опорой – крепче любого цемента.

Дружить – значит совершенствоваться, стараться проявить себя с лучшей стороны. Дружба – это труд, а вовсе не уютное убежище для двоих. Надо расти, тянуться к свету. Она научилась этому у Джули и уже никогда не забудет. Без Джули не было бы дома. И возможно, самой Жанны тоже.