— Было время, когда я думал, что уже никогда не услышу твоего голоса, твоих слов о любви, и это было невыносимо больно. Я храню, как сокровище, каждый день, проведенный нами вместе, — так скупец хранит свое золото в тайных подвалах.

— Мы создадим вместе новые воспоминания, дорогой, — пообещала она шепотом. — Мы окрасим их своей любовью, и они будут прекраснее, драгоценнее, а главное — прочнее любого произведения искусства.


— Ты помнишь, какой сегодня день, Брендон? — спросила Лорел, запихивая очередную ложку овсяной каши в рот своей маленькой дочурки.

— Суббота, — проворчал он, пытаясь втиснуть ложку между белыми блестящими передними зубами сына. — Мэт, перестань кусать ложку, маленький грубиян! Ты только и делаешь, что пускаешь пыль в глаза, а у нас нет времени для таких глупостей. Ты знаешь, как сердится наша мама, если мы опаздываем в церковь!

Лорел вытерла Аманде подбородок и дала выпить молока.

— Сегодня ровно год со дня землетрясения в Сан-Франциско.

Схватив за руку озорничающую дочь, она строго сказала:

— Мэнди, не смей пачкать кашей волосы!

— Не напоминай мне об этом, — ответил Брендон, — это был самый мрачный период моей жизни. Если бы можно было вычеркнуть его из нашей памяти!

Лицо Брендона стало суровым от воспоминаний и от действий его восьмимесячного сына.

— Ради Бога, Мэт! Не плюй на меня кашей. Разве можно так себя вести? Отвратительно! Посмотри, что ты натворил вокруг!

— Это мой сын, что ты его все ругаешь, — напомнила Лорел, любуясь ими обоими и картиной, которую они представляли собой все вместе.

— Знаю, но он ведет себя за столом ужасно! Маленький бесенок скорее наденет на себя тарелку с едой, чем съест!

— Радуйся, что у нас не тройня! — засмеялась Лорел. — До сих пор удивляюсь, откуда у нас двойня. Насколько я знаю, со стороны моей семьи никогда не было двойняшек.

— С моей — тоже, так что не пытайся свалить вину на меня, лукавая женщина!

— Может быть, мы начали новую семейную традицию? Как ты думаешь, у Деб есть шансы родить двойню? Она тоже слишком толста для шести месяцев беременности.

— Но до тебя ей все же далеко, любовь моя. В этот срок ты ходила вперевалку, как откормленная утка.

Увидев, что Лорел намеревается швырнуть в него ложкой, он добавил:

— Но ты все равно была очаровательнейшей женщиной, какую я когда-либо встречал.

— Льстец!

— Да, но добьюсь ли я этим того, чего хочу?

— Знаю, знаю, чего ты хочешь. А я, рискуя задеть твое самолюбие, сейчас хочу одного — немного помощи по дому. Деб уже не может много делать, а двойняшки отнимают у меня столько сил! Мы могли бы иметь больше слуг или хотя бы еще кухарку.

— Понимаю, у нас действительно сейчас очень суетно, но дом Хенка и Деб вскоре будет готов, и они переедут туда.

— Да, но мне бы все же хотелось и сейчас больше внимания уделять Мэту и Мэнди. Меня, по-моему, никогда не хватает на то, чтобы по-настоящему наслаждаться ими, а они так быстро растут! Скоро начнут ходить.

— Я не сказал, что нельзя нанять кого-нибудь тебе в помощь, дорогая. На самом деле это хорошая мысль. Мы можем себе это позволить. И у тебя будет больше времени на себя. Я уже не помню, когда мы в последний раз ездили вместе верхом.

— Если ты согласен, то на следующей неделе я начну присматривать кого-нибудь. Ты кого предпочитаешь: китаянку, американку или мексиканку?

— На роль экономки или горничной — мне все равно кого. Если же ты говоришь о поварихе, то лучше взять американку.

Лорел подняла Мэнди со стульчика.

— Надо поторопиться, а то опоздаем.

Брендон поднял сына и поцеловал золотистую головку. Волосы у близнецов были светлые, как у Лорел, но глаза у Мэта — отцовские, серо-стальные, а у Мэнди — нежные, мечтательные, цвета лаванды.

— Мы все же идем обедать к твоему отцу? — спросил он.

— Да, я вчера уточнила у Беки. Ясон чуть не довел ее до обморока — у него режется первый зуб, но она успокоила меня, что они с Мартой внимательно следят за ребенком.

— Я все думаю, как забавно, — сказал Брендон с кривой усмешкой, — Рекс так нас проклинал, а у него и Беки сын появился уже через семь месяцев после свадьбы.

— Ты скотина, Брендон Прескотт, но я ужасно тебя люблю! Да, в таком возрасте я вдруг получила брата, что несколько странно, тем более что он меньше моих собственных детей. Но не будь к отцу так строг, он буквально лопается от гордости, к тому же Ясон — точная копия отца.

— И уже обнаруживает знаменитое упрямство Бурке, — заметил Брендон.

— Оно нисколько не уступает твоему, Брендон. Такого упрямого и настойчивого человека, как ты, я больше не встречала.

— Благодаря этому, я имею женщину, которую так желал, не так ли? — и Брендон притянул ее к себе, пытаясь поцеловать через головы крутящихся в руках малышей.


Они ехали бок о бок, лошади шли широким шагом, направляясь к рощице, которая обозначала поворот реки. Лисенок весело бежал следом. Солнечные лучи играли в его серебряной шкурке. Брендон сидел прямо и гордо, рядом на аккуратной маленькой кобылке ехала его красивая стройная жена. Его глаза часто обращались к оживленному лицу Лорел и к облаку развевающихся по ветру волос.

— Я в восторге от кобылки, Брендон! Красавица, и так послушна! Лучшего подарка на день рождения не может быть!

Он улыбнулся той мягкой улыбкой, которую она так любила.

— Очень рад, что она тебе понравилась. Я купил ее на том же аукционе, где твой отец приобрел Ясону пони. Мне кажется, смешно покупать пони для такого маленького ребенка.

Лорел скользнула лукавым взглядом в его сторону.

— В прошлое Рождество ты так не думал, когда я пыталась отговорить тебя покупать двух пони для наших близнецов.

Он сделал вид, что смущен.

— Да, ты убеждала меня обзавестись вместо них игрушечными лошадками, — напомнил он. — Мне кажется, что для отца естественно баловать любимых детей, а я очень люблю наших малышей.

— Они восхитительные маленькие мошенники, — согласилась Лорел, с помощью Брендона слезая с лошади, — особенно когда проказничают. Я не променяю их ни на какие сокровища мира!

— Кстати об обмене. Красное Перо по-прежнему страстно желает обменять тебя.

— И что ты ему сказал? — смеясь, спросила Лорел.

В глазах Брендона зажегся озорной огонек.

— Я сказал ему, чтобы он держал со мной связь и, если он не передумает, я подумаю о его предложении.

— Брендон Прескотт! За два цента я швырну тебя в реку!

Он залез в карман и протянул ей две блестящие монетки.

— Ну, давай, Лунный Лучик! Рискни! — смеясь, подначивал он.

Началась борьба, и скоро шутливая схватка обернулась пылкими ласками и горячими поцелуями. Они нетерпеливо раздевали друг друга. Обнаженная Лорел утонула в его объятиях.

Его губы потягивали и дразнили контур ее губ, заставляя их трепетать в ожидании страстного поцелуя. Соски ее грудей напряглись под знакомыми прикосновениями загрубевших пальцев.

— Ты прекрасный приставучий дьявол, — стонала она, одурманенная его ласками.

— И ты определенно не ангел, моя любовь, хоть и похожа на него. Ты знойная обольстительница и очень хорошо оплетаешь меня своими чарами.

— Поцелуй меня, дорогой. Целуй меня, пока я не задохнусь и моя голова не наполнится звездами!

Он осыпал ее поцелуями. Она почувствовала, что ее тело сгорает в пламени любви. Его язык зарылся в глубину ее рта, и его руки создавали огонь, лаская и подвергая танталовым мукам каждый дюйм ее трепещущей плоти. Она изгибалась и выворачивалась, прижимая его к себе, наслаждаясь его мускулистым телом и упиваясь его силой.

— Ты сводишь меня с ума, — пробормотал он хрипло. — Я никогда не насыщусь тобою. Никогда!

Его рот прижался к ее страстно жаждущим грудям, засасывая и дразня соски, пока она не запросила:

— Ну, скорее! Давай! Пожалуйста, дорогой, давай!

Он наблюдал за ее лицом, когда овладел ею, за нежными, мечтательными глазами под трепещущими ресницами. Ее сочные губы набухли от поцелуев, она задыхаясь от наслаждения.

В восторге она взглянула на него и поразилась сиянию глаз, ртутью мерцающих навстречу. Они слились, удивляясь и радуясь великолепию момента любви, когда мир раскалывается и вовлекает в водоворот сверкающей спирали экстаза.

Они лежали в объятиях друг друга, задыхаясь и ожидая, чтобы мир перестал кружиться вокруг них. Брендон отбросил прядь серебристых волос с ее влажного лба и внимательно вгляделся в нежно любимые глаза.

— Никогда не переставай любить меня, моя любимая Лорел. И никогда, никогда больше не убегай!

— Я никогда этого не сделаю, дорогой, — нежно пообещала она, — только глупец может убежать от восхитительного рая, который я нашла в твоих объятиях.