Но не похоже, что в этот раз ему все так легко сойдет с рук. Дата суда назначена на февраль, и я надеюсь, что он получит наказание, которого заслуживает.

— Холли, — говорит Ангус, когда я вхожу в его кабинет. — Как ты себя чувствуешь?

Я сажусь в кресло напротив него и скрещиваю ноги, а затем складываю руки на коленях.

— Было тяжело, но сейчас все в порядке.

— Полагаю, вы с Пьером... — он недоговаривает.

— Мы? — уточняю я, приподнимая брови, а сама выпрямляю спину, провоцируя его перейти на личное.

— Вместе? — его голос звучит так, будто он надеется, что я скажу «нет».

— Поскольку он больше здесь не работает, это не имеет никакого отношения к моей работе.

— Да?

— Другими словами, это все еще не твое проклятое дело, Ангус. — Я встаю и разглаживаю складки на своих брюках. — Что-нибудь еще? — спрашиваю, улыбаясь, в то время как сама поправляю пиджак.

— Мне просто интересно, нашел ли Пьер другую работу, потому что, ну... — он заикается между словами. — Если он хочет вернуться... — он замолкает и смотрит на меня, в ожидании ответа.

— Тогда тебе лучше позвонить и предложить ему вернуться на работу. Прости, но я не могу говорить за Пьера.

— Да, конечно, хорошо, — бормочет он, глядя вниз на единственный лист бумаги на своем столе.

— Перед сменой будет собрание?

— Нет, не сегодня.

— Какое-то особенное меню?

— Нет. Все как всегда.

— Хорошо. Ну, пойду и проверю бар.

Я выхожу и улыбаюсь. Ангус вел себя как мудак по отношению к Пьеру, и тот уволился. С Пьером невероятно трудно работать, но он отличный шеф-повар. Ангус знал, каков Пьер, и все равно проверял его на прочность. Я не могу представить, чтобы Пьер когда-либо мог с кем-либо сработаться без конфликтов, но в данном случае виноват Ангус.

Когда выхожу из кабинета, я чувствую, что мой телефон вибрирует в кармане. Достаю его, провожу пальцем по экрану и вижу сообщение от Пьера.


Увольняйся и возвращайся домой.

Исчезни, я работаю.

Я позабочусь о тебе. Хочу, чтобы ты вернулась домой.


Даже в своих текстовых сообщениях он невероятно хорош.


Я игнорирую тебя.

Ты не можешь игнорировать меня. Я хочу твое тело, поезжай домой.

Выключаю телефон…

Я могу почувствовать губки твоей красивой киски на своем языке. Могу вспомнить твой великолепный вкус, как твои соки стекают на мой подбородок.


Я улыбаюсь, когда читаю его сообщение. Маньяк.


Я не разговариваю с тобой.

Твои ноги на моих плечах, твои великолепные стоны в моих ушах, пока я облизываю твою горячую киску.

Час от часу не легче. УБИРАЙСЯ.

Мой член отчаянно хочет заполнить тебя, мое тело жаждет твоей дрожи, пока я буду обнимать тебя и заниматься с тобой любовью.


Господи, почему здесь так жарко?

Его слова творят нечто невероятное с моим телом, и я сжимаю бедра в предвкушении.


Серьезно, отвали. Пиши, только если это чрезвычайная ситуация, или Эмме что-нибудь будет нужно.

Мне нужно кое-что. Мне нужно быть внутри тебя, облизывать и поглощать тебя. Мне нужно облить тебя сахарным сиропом и тщательно слизать его с каждого изгиба твоего тела.

Вот и все — никакого секса неделю.

Позволь мне заняться с тобой любовью. Позволь удовлетворить твое тело. Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя. Приезжай домой, mon chéri, пусть наши тела сольются в экстазе.


Он опять называет меня «mon chéri», после того как сказала ему, что мне так больше нравится, чем «ангел». Мне нравится, как он произносит эти слова, словно языком нежно ласкает их, занимается с ними любовью.


Приезжай домой поскорей, у меня для тебя сюрприз.


И это последнее, что приходит мне от Пьера, до тех пор, пока я не отправляю ему сообщение в конце своей смены.


Скоро буду дома. Целую.

Жду с нетерпением.


Когда покидаю «Тейбл Уан», я еду домой.

И под «домом» я имею в виду дом Пьера. Мы с Эммой переехали к нему, а дом Бронвин прибрали и сдали в аренду.

Паркуясь на подъездной дорожке, я чувствую, как моя кровь закипает от предвкушения, пока выхожу из машины и иду к входной двери.

Пьер уже ждет меня. Его глаза дьявольски блестят.

— Привет, — говорю я и тянусь, чтобы поцеловать его.

— Ш-ш-ш, — шепчет он, прикладывая палец к губам. — Сними свои туфли, — командует он своим низким, опасным, томным голосом.

Я снимаю обувь, и Пьер снова встает на колени передо мной, чтобы поставить их в надлежащее место. Затем молча встает и быстро перемещает свои ловкие пальцы на молнию моих брюк, медленно опуская ее.

— Что происходит? — спрашиваю я. Пьер не отводит от меня взгляда, его серые глаза голодные и хищные. — Эмма?

Он наклоняется и стягивает мои брюки.

— Эмма крепко спит, но ты должна быть тихой, — снова повторяет он. Его голос тихий и сексуальный.

Похоть пульсирует внутри меня, и все мое тело отчаянно жаждет его прикосновений.

Он снимает с меня пиджак, затем переходит к рубашке и осторожно расстегивает серебристые пуговицы, наблюдая за своими движениями.

— Ты такая красивая, — шепчет он, его тон источает голод.

Дыхание сбивается, и мне с трудом удается втянуть воздух в легкие. Я чувствую, как мой пульс ускоряется, и слышу только громкие удары своего сердца. Автоматически закрываю глаза, когда ощущаю его пальцы, прижимающие к моему телу прохладную ткань.

Он скользит руками под рубашку и стягивает ее с моих плеч.

Я остаюсь только в трусиках и лифчике прямо посреди прихожей его — или я должна сказать нашего — дома.

Открыв глаза, я вижу любовь в прекрасных серых глазах Пьера.

— Пойдем, — говорит он, переплетает наши пальцы и ведет нас наружу.

На лужайке на заднем дворе он расстелил одеяло для пикника. С четырех сторон стоят стеклянные банки, внутри которых мерцают свечи.

— Пьер, я почти голая и не могу туда выйти. Что, если кто-нибудь увидит меня?

— Уже стемнело, а фруктовые деревья дарят нам уединение.

Я не решаюсь, но он продолжает тянуть меня к одеялу.

— Пьер, — повторяю еще раз.

— Сегодня вечером мы наблюдаем за луной и наслаждаемся природой, пока наши души и тела будут сливаться в одно целое.

Пьер ведет меня к одеялу, и когда мои ноги касаются его, он начинает действовать. Медленно снимает мои трусики и лифчик и бросает их на ухоженную зеленую траву. От того, как он относится ко мне, внутри меня все трепещет.

— Сними с меня одежду, позволь любить тебя.

С таким же трепетом и любовью, что он показал мне, я раздеваю его.

Пьер садится на одеяло и тянется к моей руке.

— Оседлай меня, mon chéri, ты нужна мне как можно ближе, я хочу полюбоваться тобой.

Я опускаюсь на него и впускаю в себя его уже твердый член. Все эти игривые пытки сделали меня мокрой, и я хочу его как можно глубже.

Пьер перемещает руки мне на спину и начинает выводить на ней нежные узоры, в это время откидывая голову назад, наслаждаясь ощущением меня на себе.

Низкий, дикий стон исходит из глубины его груди, когда он вытягивает шею и наклоняет голову в сторону.

— Пьер, — стону я, руками исследуя линии его торса.

— Я люблю тебя, — говорит Пьер, глядя на меня.

Его серые глаза сейчас кажутся черными от желания. Движения Пьера медленные и ритмичные, словно его тело наполнено чувственным удовольствием.

Моя грудь прижимается к его груди, он запутывается пальцами в моих распущенных волосах, а я продолжаю исследовать его восхитительные мускулы.

— Холли, — шепчет Пьер, губами прижимаясь к моей шее.

— Да, Пьер, — стону я, забывшись в собственном экстазе.

Чувствую, как внутри меня все начинает сжиматься, готовясь к оглушительному взрыву.

— Я хочу, чтобы мы стали семьей.

Он прижимается лицом в моей груди и посасывает сосок, зажимает его между зубами, в то время как руками продолжает крепко меня удерживать.

— М-м-м, — стону я.

Мне нравится то, как наши тела соединяются, нравится интенсивность его толчков.

— Выходи за меня замуж и позволь удочерить Эмму.

И это не вопрос.

Это приказ.

Эпилог

Пьер


— Мы едем к Трем Сестрам? — спрашивает Холли, пока я везу нас к Голубым горам.

— Па-а-ап, куда мы едем? — девятилетняя Эмма ноет с заднего сиденья.

— Мы едем на семейный день.

Холли переплетает наши пальцы и кладет руку на мое бедро, пока я веду машину.

— Хотя бы намекни, — просит она.

— Non, никаких намеков.

— Мы будем дома хотя бы к ужину?

— Поскольку, готовлю в основном я, не важно, в какое время мы будем дома.

— Мне нужно пописать, — ворчит Эмма.

— Нужно было сходить в туалет до того, как мы вышли из дома. Послушай музыку на своем айподе и вскоре забудешь об этом, — отвечаю я ей. Холли усмехается и отворачивается к окну.

— Здесь красиво. Деревья такие зеленые и пышные. Я бы хотела переехать сюда когда-нибудь, — говорит Холли, глядя в окно.

Однажды вечером, вскоре после того, как сделал Холли предложение, я читал Эмме сказку на ночь, и вдруг она села и скрестила руки перед собой. Она выглядела такой серьезной, будто вся тяжесть мира была у нее на плечах.

— Пьер, мне нужно тебя кое о чем спросить, — сказала она со смертельно серьезным видом.