Шапочка словно очутилась в мастерской самого настоящего почтового волшебника. Не успела она налюбоваться красотой пространства, как дом заполнил аромат чая с бергамотом.

– Заходи на кухню, садись за стол, Красная Шапочка, попьем чаек да за жизнь потолкуем. Расскажешь, куда путь держишь.

– Я из дома ушла, – призналась Оленька. – У моего Волка, оказывается, есть первая любовь, и он занят ностальгическими чувствами, а не мной. Обидно.

Старик разлил по чашкам ароматный чай и, взглянув на Ольгу исподлобья, задумался, словно ему хватило одного взгляда, чтобы понять всю бездну ее горя и попробовать отыскать в памяти рецепт снадобья, способного исцелить ее душу от всякой хвори.

– Ты правильно сделала, что ушла в неизвестном направлении. Это самый короткий путь к успеху. Знаешь, переход от молодости к зрелости всегда напоминал мне землетрясение, которое происходит не в окружающем, а во внутреннем мире. Испытание на прочность – через него проходит каждый из нас. И не один раз. Человек пытается ухватиться за кусок земли, а судьба ему не дает – раскалывает известное чувство на части. У кого-то хватает сил на то, чтобы покинуть привычное, перескочить на новый уровень, на другой участок и возвести на нем свои мечты. Но большинство застревает в трещинах – мы не соглашаемся с теми условиями, которые предлагает нам реальность, не хотим выполнять то, что приказывают родители, начальники, супруги, но и так же не желаем создавать что-то новое – свое, ведь жизнь требует времени, сил и, конечно же, мастерства.

Ольга удивленно посмотрела на почтальона, ведь она ничего ему не рассказывала! Неужто и вправду существуют на свете люди, умеющие слышать без слов?

– А Волк тебя любит. Это особенно видно со стороны. Просто вы пока не поняли друг друга.

– Но как же не поняли? – Красная Шапочка попыталась не расплакаться. – Он с этой… своей Варей… так разговаривает… он не замечает меня…

– Замечает, – старик мудро улыбнулся. – Очень даже замечает, но ты слегка эгоистична и не видишь очевидного. А появление этой самой Вареньки – только катализатор ваших отношений. Я слышал… извини, Оля, но вы так громко разговариваете во дворе, и информация разлетается по всему подъезду.

Ольга накопила внутри себя столько эмоций, столько невысказанных фраз и столько горьких мыслей, что почувствовала острое желание поведать о своем жизненном пути. И когда на третьей чашке чая Красная Шапочка дошла до главной темы всех времен и народов – измены, то тут уж разлились слезы, перемешавшись с причитаниями и страхами за будущее…

По окончании всей этой оды она покраснела от смущения и удивилась собственному противоречию. Она всегда восхищалась актрисами с драматическими судьбами, про которых снимали сентиментальные истории, обнажая их душевные травмы и воспевая одиночество, которое преследует талантливых людей по пятам. Шапочка хотела стать одной из них… И она желала любви, и еще раз любви, и семьи, и понимания…

Иван не дал ей ни одного совета, ни единого напутствия, он просто ее выслушал. Не перебивая. А она увидела свою жизнь без оптических иллюзий. И пускай на поверхности душа все еще зудила по Волку, по бабуле, по матушке и по всему тому, что ей было дорого, но где-то в глубине Красная Шапочка чувствовала себя свободной, а не одинокой, молодой, неглупой, слегка амбициозной, но не капризной. Еще час назад она нигде не находила себе места, а сейчас понимала, что при желании человек везде сможет выжить, даже на необитаемом острове.

Иван, наливая себе четвертую чашку чая, проговорил, сочувствуя девушке:

– Прежде, чем отправиться на поиски счастья, создай себе компас, начерти план и только тогда приступай к действиям…

– А с чего мне начать? – вытирая последние слезы, вздохнула Оля.

– Ты уже начала. Осталось только продолжить… – Почтальон встал и вынул из кухонного шкафа тяжелый мешочек, он был наполнен монетами. – Держи… – он протянул мешок. – Теперь это твое. И тебе решать, на что ты потратишь эти деньги – на такси до своей матушки или на новую жизнь.

– Я не возьму ни копейки! – Шапочка отрицательно покачала головой.

– Вот это и есть раскол мыслей, – старик снова сел на свой стул и отхлебнул чаю. – С одной стороны, ты ждешь, что тебе кто-то поможет, а когда протягивают руку помощи, отдергиваешь ладонь и не желаешь принимать то, что так долго просила… У меня нет компьютера, но на столе лежит сегодняшняя газета – там есть пара объявлений о сдаче комнат. Думаю, на первое время тебе хватит средств, а потом найдешь работу. Да, и еще… возьми себе мою печатную машинку. Отдашь, когда будешь внутренне готова. Я уже давно ничего не печатаю, все истории здесь… – почтальон указал пальцем на свое сердце и раскурил дешевую сигаретку. – И здесь… – печальным взором он окинул комнату, стряхнул пепел и выпустил изо рта колечко дыма, которое растушевывалось на глазах, поднимаясь вверх, к потолку. – Все эти письма написаны мною или были отправлены кем-то, но за невостребованностью не дошли до адресата.

– Везде разные почерки… – Шапочка переводила завороженный взгляд с одной стены на другую и вчитывалась в размашистые строки.

– Половину писем я писал каждый год… Самому себе. И отправлял перед Новым годом. Все это может показаться пустой забавой, глупостью или каким-то сумасшествием… Но для меня они являлись некой шкалой роста – как в детстве, когда я прислонялся к стене, на которой отец делал отметку карандашом и подсчитывал, сколько сантиметров я прибавил. Так и письма… Я писал обо всем – о своих желаниях, наблюдениях, о том, что радует и огорчает, вдохновляет и опустошает, вселяет веру и отбирает надежду, какие люди мне симпатичны, а какие, напротив, вызывают неприязнь. Мне интересно было измерять вес своей души. С каждым годом на написание такого письма уходило все больше времени, а объем все уменьшался и уменьшался… Если в 20 лет, не имея огромного багажа историй, я мог с легкостью написать пять страниц за час, то в 70, зная тысячи мудрых фраз, мне с трудом удавалось написать пару собственных строк… Три года назад я отправил себе последнее письмо… – Иван подвел Ольгу к пожелтевшему листу, на котором печатными буквами аккуратно были выведены две строчки: «Все беды рождаются от недосказанности. Всего одно слово может начать и завершить войну, убить и воскресить, вдохновить и обессилить, влюбить и заставить ненавидеть».

– А остальные письма? Они ведь написаны конкретным людям.

– Да. – Иван провел рукой по одному из прикрепленных к стене листов. – Письма иногда возвращаются из-за отсутствия адресата, иногда перепутан адрес. Выкидывать я их не смог. Ведь в каждом конверте своя история, своя судьба. Но не будем об этом. Ты когда пришла ко мне, чего хотела?

– Соседка беспокоилась из-за вашего отсутствия, а я хотела спросить, не сдает ли кто комнату или квартиру, не могу быть рядом с этой нечесаной Варей.

– Я уже говорил – газета на столе. Там множество объявлений.

– А еще я хочу начать писать на серьезные темы.

Иван оценивающе оглядел Красную Шапочку.

– Ну, может уже и пора… Взрослеешь.

* * *

Обведя карандашом несколько подходящих объявлений о сдаче комнат, Ольга поблагодарила Ивана и отправилась по указанным адресам. Везде встречали ее по-разному.

Одна старушка, увидав Красную Шапочку, тут же воскликнула: «Мужиков будешь водить, а меня это не устраивает. Мне нужна спокойная пожилая квартирантка, а не девица легкого поведения» и захлопнула перед самым носом дверь.

Уж у кого-кого, а у Шапочки поведение было не из легких. В другой квартире с ободранной дверью ее встретили тоже весьма прохладно. Одинокая женщина с синяками под глазами в окружении четырех маленьких детей провела ее в дальнюю комнатку, где стояла железная кровать и письменный стол, покрытый толстым слоем пыли. Ольга вежливо отказала хозяйке, чем вызвала острый приступ гнева: «Ишь ты, городская белоручка! Тебе, видишь ли, хоромы подавай! А я всю жизнь живу в таких условиях! И муж меня бросил, и с работы выгнали, и устроиться никуда не могу, потому что детей нужно кормить, воспитывать, на ноги ставить!»

Женщина ворчала так, будто это Красная Шапочка подкинула ей своих четырех детей.

Следующий адресат оказался слишком гостеприимным, Шапочка еле унесла ноги – горячий кавказский мужчина превратил дом в гарем и объявлением «сдам комнату» заманивал в свое поместье красивых девушек. «И не строй из себя недотрогу! Всем вам нужно только одно! Деньги! Деньги! И еще раз деньги! И я могу тебе их дать, красавица, в огромном количестве. Соглашайся!» – кричал он ей вслед.

Добежала Оленька до соседнего дома, позвонила в дверь, но и там ее ожидало разочарование. Старушка с порога обхватила ее костлявыми руками и сказала: «Не пущу. Ты моя дочка. Я это знаю. Ты моя Машенька. И можешь мне ничего не говорить, я все равно тебя никуда не отпущу. Слишком долго ждала…»

Каждый в этой жизни существует по собственному сценарию и даже не пытается взглянуть на мир, на жизнь, на человека простым и ясным взглядом, лишенным предрассудков. Люди, к которым судьба приводила Оленьку, не хотели просто сдать комнату за деньги, всем требовался собеседник или тот, кто согласится исполнить роль няни, дочки или проститутки. Шапочка уже было растеряла приобретенную уверенность в своих силах и стала подумывать о возвращении домой. Осталось просмотреть последний вариант, обведенный в газете, и отправиться на автобусную остановку…

«Донецкая улица, дом номер сорок семь, квартира двенадцать». Она открыла карту в смартфоне и не поверила своим глазам: оказалось, что это квартира Ивана!

Так почему же почтальон ей сразу не сказал, что сдает комнату? Почему заставил целый день потратить на поиск жилища? И тут Шапочка задала себе другой вопрос, который одновременно стал и ответом на ее раздумья: «Почему она сама не спросила у него, кто поблизости сдает комнату, и не составила план передвижений? Почему она посмотрела на интернет-карту только в конце своих долгих странствий?» Так вот о чем говорил почтальон… прежде чем отправиться в путь, нужно запастись компасом, а компас – это и есть наше внимание. К вечеру она вернулась в квартиру почтальона. Иван стоял на пороге и улыбался.