– Жива… – полушепотом произнесла Оленька и облегченно вздохнула.

К падениям ей было не привыкать. Она уже представила, как Волк заботливо подхватит ее и, как настоящий герой – герой ее романа, – отнесет в квартиру, обнимет и поцелует.

– Давай руку! – Волк протянул ей свою лапу и поднял с асфальта.

По-дурацки встав сначала на коленки, а затем на ноги, Красная Шапочка ударила Волка по руке.

– Не смей ко мне прикасаться!

– Может, она тронулась умом? – спросил Волк у бабушки.

Шапочка всегда отличалась острым слухом, поэтому без труда уловила смысл сказанного. После таких слов она захотела тут же упасть еще раз и провалиться сквозь землю, а вернее под асфальт.

Мария Ивановна пожала плечами, что-то прикинула и громко проговорила:

– Оля, назови лучших дизайнеров мира!

– Кляйн, Диор, Гальяно, Габбана, Гуччи, Шанель… – без запинки проговорила Красная Шапочка, прокручивая в голове совсем другие мысли… неужели Волку наплевать на ее чувства? Неужели ей только кажется, что он ее любит? А он вот перекинулся на замызганную одноклассницу.

– Ну, что скажете, Мария Ивановна? Все верно? – спросил Волк, почесывая затылок.

– Да откуда ж мне знать? – ответила Мария Ивановна и растерянно раскинула руки. – Модой у нас занимается Алина.

Испуганный Дейзик, около которого и упала на асфальт Красная Шапочка, теперь снова радостно запрыгал и даже лизнул Ольгу в лицо, около правого глаза.

В квартиру девушке пришлось подниматься самой. Волк шагал следом и прятал взгляд, а Мария Ивановна шла с Дейзиком и не понимала, в чем конфликт.


На кухне Мария Ивановна принялась доставать из ридикюля банки с супчиками и картофельно-тыквенным пюре.

– Что случилось? – строго спросила бабушка. – Что это вы оба с опрокинутыми лицами?

Красная Шапочка, как смогла, рассказала о приезде Вари, девушки, являющейся первой школьной любовью Волка.

История на некоторое время отвлекла Олю от дурных мыслей, которые витали вокруг нее, как надоедливые мухи.


Волк всю первую половину дня был сам не свой – сидел за компьютером, читал сценарий очередной серии, насвистывал какие-то мелодии, прижимал к груди лапу и пребывал в воодушевленном состоянии. Мария Ивановна ушла выгуливать не то Дейзика, не то свое новое шифоновое платье.

Наконец, Оленька решилась подойти к Серову-Залесскому и задать вопрос «в лоб».

– Ты раньше с ней виделся?! Когда мы с тобой уже жили?

– С кем? – Волк мечтательно устремил взгляд в потолок и погрузился в состояние нирваны. За этот небольшой отрезок времени Шапочка успела прокрутить в голове сотни сценариев. – И бывают же совпадения… – Серый словно обращался к невидимому собеседнику. Он подсчитал что-то на пальцах… – Мы не встречались целых семь лет! Представляешь? Какая же она стала красивая… Невероятно! Наконец-таки мы нашли друг друга. Вот так судьба сводит родственные души…

– И разводит, – пробормотала Ольга.

– Ты что-то сказала? – Волк словно спустился с небес на землю.

– Нет-нет, тебе показалось… Это я так… размышляла о вечном, – ответила она, пытаясь за наигранной улыбкой скрыть нарастающее раздражение.

– Конечно, не мое это дело, – вставила свое слово вернувшаяся Мария Ивановна, но, увидев настроение внучки, быстренько закончила: – Но любая проблема становится разрешимой, если ее обговорить.


– Классно сказано! – из ниоткуда возник Разумей Занудович. – У нас самая лучшая бабушка изо всех возможных!

– И такая стильная! – подала свою реплику Внутренняя Богиня. – Одна шляпа чего стоит.

– И еще она нас любит, – напомнила Девочка-Девочка. – А это главное.


– Кстати, Оля, мне надо тебе кое в чем признаться… Мы с тобой понимаем друг друга с полуслова. Видишь ли, в моей жизни вот-вот произойдет важное событие… – В это время Мария Ивановна взяла на руки Дейзика и прижала к себе, отчего щенок счастливо заскулил. – Я, наверное, выхожу замуж за Иосифа…

Глаза Марии Ивановны увлажнились, и Красная Шапочка готова была разделить ее сентиментальное настроение, но внезапно открылась входная дверь, и в квартире появилась Варя.

– Я здесь сумку свою забыла.

– Это кто? – спросила Мария Ивановна у Красной Шапочки.

– Это любовь всей жизни моего Волка, – сердито буркнула девушка.

– Да, я такая, – не смущаясь подтвердила Варя, чуть пригладив волосы, некрасиво торчащие во все стороны. – А чего это вы сюда и старушку притащили?

– Это она про меня? – искренно удивилась Мария Ивановна, глядя на внучку.

– Это она про тебя, – с усмешкой пояснила Оленька.

– Варя, ты вернулась! – обрадованный Волк вышел из гостиной. – Я ждал тебя у подъезда, а ты пропала. Так хочется поделиться воспоминаниями про школу, наш двор…

– Как-как? – Шапочка, вскипая от злости, не дала ему договорить. – Как же мне все это надоело! Ждешь, ждешь чего-то прекрасного, доброго и светлого, стремишься к этому всей душой, а взамен получаешь обухом по голове, причем в прямом смысле этого слова! Не-на-ви-жу! – процедила сквозь зубы Шапка. – Счастья нет. Это бред.

Дейзик, выбравшийся из объятий Марии Ивановы, при виде Вари снова забился под диван. Волк же слегка опешил от такой нескрываемой агрессии, но списал все на очередной женский бзик.

– Все будет хорошо, Оленька. Вы подружитесь.

Красной Шапочке его слова пришлись не по душе.

– Девушки, кому, как не вам, знать, что значит встретить дорогого человека после стольких лет одиночества. Как же я счастлив! Подумать только… – снова залился соловьем Волк.

Красная Шапочка думала. И думала долго. Пока не додумалась до самого страшного…

– Володя, а откуда твоя Варенька знает, где ты живешь?

– А она всегда знает, где я живу, – искренне ответил Волк. – Мы с нею созваниваемся по субботам.

«Значит, эта Варька специально приехала, чтобы отбить у меня Волка! – решила Красная Шапочка. – Семь лет назад между ними что-то было! И это что-то оказалось настолько свежо в памяти Серого, что он тут же позабыл обо мне!»

Ольга была вне себя от ярости. Ко всему этому жизненному коллапсу добавился еще один ужасный факт: она вспомнила – ровно полгода назад они впервые встретились на съемочной площадке! И Волк об этом забыл!

– Мне совсем некуда пойти! – слышались из комнаты всхлипывания незваной гостьи. – Я была на вокзале! Там ужасно! Не прогоняй меня, ну пожалуйста!

– Не плачь, конечно, не прогоню! – отвечал подлый Волк.

Ольга прикусила губу и тревожно затарабанила по столу указательным пальцем. Что делать? Жить в одной квартире с Варей, судя по звукам, уверенно разбирающей свои вещи из сумки и раскладывающей их на диване?

– Бабуль, – Красная Шапочка вышла в коридор и надела не туфли на каблуке, а кроссовки и плащик. – Дейзик будет на тебе, а я пошла.

– Куда? – удивилась Мария Ивановна.

– Куда глаза глядят.

Оленька готова была расплакаться, но вовсе не из-за какой-то самонадеянной девчонки… Она впервые в жизни чувствовала себя брошенной и несчастной до глубины души.

– Соседка, доброго тебе дня! А чего это у вас дверь открыта? – в дом вошла Марья Алексеевна. – Я ж без Интернета живу, газету с телепрограммой жду, а ее нет. Может, у почтальона выходной?

– Или заболел Ванька. Я тоже сегодня ничего не обнаружила в почтовом ящике… – обеспокоилась Мария Ивановна. – Оленька, – повернулась она к Красной Шапочке. – Сходи к нему, он уникальный человек, интересный, заодно и отвлечешься.

Хлюпая носом, Красная Шапочка слушала, как Варя раскладывает вещи в гостиной, и согласно покивала.

– А в какой квартире он живет?

– В двенадцатой!

* * *

Ивану, как его называли Мария Ивановна и соседка Марья Алексеевна, исполнилось 87 лет, 80 из которых он проработал почтальоном.

Для всех он был своим человеком, даже для детворы, которая гурьбой собиралась возле его квартиры в ожидании очередной порции интересных историй. А историй у Вани накопилось предостаточно… Такой коллекции мог позавидовать любой писатель!

Еще будучи семилетним мальчишкой с толстой сумкой на ремне, он лихо разъезжал на велосипеде, развозя по своему району корреспонденцию. Тогда это было для него простым развлечением, затем возможностью подзаработать, а спустя годы переросло в дело жизни.

Ивана ждали в каждом доме, особенно во время перестройки, когда новости как никогда волновали граждан. Он был хранителем профессии – в молодости приходилось вставать ни свет ни заря, чтобы к вечеру успеть развезти письма, а теперь к закату подходила не только его жизнь, но и жизнь самого письма…

Бывали дни, когда, кроме рекламных листовок, нечего было разносить. И это приводило Ивана в глубокое отчаяние. Письмо он воспринимал как рентгеновский снимок человеческой души. «Если люди пишут, значит, они любят», – частенько говорил он самому себе.

Любовь начинается с записок, сочиненных под партой или на подоконнике, затем она заполняет дневники, превращается в новеллы, а потом сгорает вместе с рукописями или передается по наследству. А что нынешние письма по компьютеру или СМС по телефону? Суррогат. Нужна живая рука, живой почерк – по старчески думал он, не понимая, не чувствуя, насколько изменился мир.


– Красная Шапочка, ты, что ли?! – обращаясь как к давней знакомой, спросил Иван. – А я ведь наблюдаю за тобой и за Марией Ивановной, интересные вы люди. Проходи.

Внутреннее убранство его квартиры поразило бы воображение даже самого искушенного путешественника, повидавшего на своем пути немало хижин и особняков. Вместо привычных обоев все стены оказались обклеены почтовыми конвертами и пожелтевшими страницами писем с разными почерками, а под стеклянной поверхностью журнального стола, стоящего посередине гостиной, была собрана картина из марок – карта мира.