* * *

Мир все же устроен логично и правильно, хотя нам часто кажется, что это совершенно не так. Мы больше привыкли к чередованию мелких и средних неприятностей, болезней и неудач, чем к мелким и средним радостям и гораздо более редкому ощущению собственного здоровья и успеха.

Мы бережно храним в памяти мгновения удачи. Мы считаем их везением и даже чудом, подчас не подозревая, что сами, собственными усилиями, проложили для них дорогу и сделали возможным их чудесное появление. Как же много мы сомневаемся и как мало, как редко верим в себя!

А мир устроен логично и правильно.

Иначе как объяснить тот факт, что Грубин перерезал нужные проводки как раз в тот момент, когда Алена, несколько раз извинившись перед подругами за причиняемое беспокойство, поднялась по их подставленным коленям и рукам к кухонному окну?

* * *

– Алена!..

– Александр!..

… – Алена, может, ты перестанешь целоваться и все-таки влезешь в окно? А то мы, знаешь ли, уже запарились тебя держать!..

* * *

Грубин помог Алене перелезть через подоконник, а потом, перегнувшись, легко втащил в кухню сначала Ирину, потом Наталью. Оказавшись в тепле, подруги благосклонно оглядели просторную грубинскую кухню, а потом дружно и не менее благосклонно уставились на обнаженный грубинский торс.

Алена слегка нахмурилась.

– Значит, вы и есть настоящий Александр Грубин, – пропела Ирина, обходя вокруг него.

– Очень, очень приятно познакомиться, – промурлыкала Наталья.

– Дамы, прошу вас, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. – Грубин приложил скованные руки к груди и виновато улыбнулся. – Я вернусь буквально через минуту. Алена, ты умеешь стрелять из ружья?

– Нет, – ошеломленно произнесла Алена и боязливо покосилась на подруг.

– Я умею, – деловито заявила Ирина и взяла Грубина под локоть. – Кого надо застрелить?

– А я могу выпотрошить и приготовить дичь так, что пальчики оближете… – Наталья взяла Грубина под другой локоть.

– Это замечательно, – одобрил Александр и мягко высвободился. – Так я пошел за ружьем.

Три пары красивых глаз проводили его внимательным взглядом. Три красивых ротика раскрылись, мечтательно вздохнув.

Потом Алена повернулась к подругам и посмотрела на них очень серьезно.

– Какие бицепсы, какие грудные пластины, какие рельефные мышцы…

– И при этом не качок какой-нибудь… Ничего лишнего, все так стройно и гармонично…

– А какая походка – мягкая, неслышная… Какая пластика – тигр, крадущийся в зарослях, леопард!

– Девочки, прекратите!

– Прекратить что? – Ирина с Натальей переглянулись и рассмеялись. – Разве мы говорим неправду?

– Правду, конечно, но…

– А ты, Алена, чем нас ревновать, лучше задалась бы вопросом, отчего это твой тигр полуголый и в наручниках. Чем он тут без тебя занимался?

* * *

Алена, конечно же, задалась бы этим вопросом или, еще лучше, задала бы его Грубину, но тот появился с ружьем и коробкой патронов и позвал их в подвал.

– Конечно, стрелять лучше в подвале, – глубокомысленно заметила Наталья, – а то кухня провоняет дымом.

– Ты хочешь избавиться от наручников? – догадалась Алена. – А откуда они вообще?

Грубин взглядом остановил ее, и она послушно замолчала.

В подвале Ирина, гордясь собой и немного красуясь, быстро зарядила ружье.

– Смелее, Ирина. – Грубин уселся на бетонный пол, подобрал под себя ноги и вытянул вперед руки. – Стреляйте прямо в замок.

– Но у вас на руках могут остаться ожоги… – Ирина закусила губу, руки ее задрожали.

– Ничего, до свадьбы заживет. – Грубин подмигнул Алене.

Алена отвернулась и зажала уши. Наталья сделала то же самое.

Когда через две минуты ничего не произошло, Алена посмотрела на Александра. Он по-прежнему сидел на полу. Перед ним стояла Ирина, бледная и дрожащая (Алена никогда не видела ее такой), и бормотала:

– Я не могу… я боюсь…

Грубин перевел взгляд на Алену. Она отрицательно покачала головой. Александр продолжал смотреть на нее. Алена попыталась отвести глаза и не смогла. Двигаясь медленно, как лунатик, она взяла у Ирины ружье. Приложила к плечу приклад так же, как это делала Ирина, уперла дуло в замок и, не выдержав, зажмурилась.

– Все хорошо, – услышала она голос Грубина, – ты умница. Ты все делаешь правильно. Теперь просто нажми на курок.

Алена открыла глаза и нажала.

Отдача была такой сильной, что девушка с трудом удержалась на ногах. Ушибленное плечо взвыло, но Алена решила, что сейчас это не важно. Закусив губу, сквозь набежавшие слезы она смотрела, как Александр, радостно улыбаясь, растирает потемневшие запястья.

– Ну вот и все… – Ирина мгновенно успокоилась и тронула Наталью за плечо. – Все, Наташа, можешь уже оборачиваться…

– Все? Ой, Ирка, какая же ты молодец! Я бы ни за что не решилась!

Ирина промолчала. Алена с Грубиным молчали тоже. Они держались за руки и смотрели друг на друга.

– Наташа, – громко произнесла Ирина, – пойдем-ка на кухню, поищем там что-нибудь съестное. Мы ведь толком и не позавтракали…

Грубин с усилием отвел глаза от Алены и за-явил, что это его дело, первейший долг хозяина дома – накормить своих бесстрашных спасительниц.

– Ну для начала хотя бы накормить, – согласилась Ирина. Наталья энергично закивала головой.

– Саша, а ты не мог бы что-нибудь на себя надеть? – тихо, чтобы не слышали девочки, спросила Алена.

– Вся моя одежда отправилась прогуляться вместе с бумажником, мобильным телефоном и документами. Но у меня есть основания полагать, что она скоро вернется. А пока почему бы нам в самом деле не поесть?

* * *

– Неплохо, совсем даже неплохо, – заметила Наталья, опустошив третью по счету тарелку с оладьями, – но на вашем месте, Александр, я бы добавила в тесто немного ванилина. На кончике ножа.

– С тестом у меня иногда бывают проблемы… – Грубин на секунду отвлекся от пышущей жаром плиты, чтобы достать с верхней полки буфета еще одну банку варенья. – Это из ежевики…

– Вы что, и варенье умеете варить?!

– Не знаю, не пробовал. Может, и умею.

– Умеет, умеет, он все умеет!

– Конкретно это варенье я купил в Лаппеенранте. А морошку в Карелии. А мед…

– Да-да, мед! Можно мне еще меду?

– Ну конечно, все что пожелаете…

– Берегитесь, Александр, я ведь могу поймать вас на слове…

– Девочки!

– Алена, не будь жадиной, дай нам хоть немного пококетничать!

– Да… – Наталья довольно сложила руки на округлом, обтянутом трикотажным свитером животике. – Ты уж, Алена, не вредничай. Когда еще в нашей жизни будет такое, чтобы президент компании угощал нас оладьями в собственном доме из собственных рук и чтобы сам стоял у плиты…

– А мы бы ничего не делали, – подхватила Ирина, – кроме как наслаждались его непревзойденными достоинствами…

– Ира!

– Я имею в виду, кулинарными. А ты что подумала?

– Договорились, – вмешался Грубин, снимая с огня последнюю порцию оладий, – обязуюсь кормить вас оладьями каждый раз, когда вы посетите мой дом. Наш дом…

Он взглянул на Алену, та вспыхнула и опустила голову.

* * *

– Кажется, кто-то к нам приехал, – сказала Ирина. – Слышите?

Алена испуганно посмотрела на Грубина. Тот не спеша вытер руки салфеткой и встал.

– Извините, дамы, вынужден вас покинуть. Ненадолго.

Алена тоже приподнялась с места, но Грубин отрицательно качнул головой. Алена опустилась назад.

– Спорим, это приехала его жена? – предположила Наталья.

– А чего тут спорить? – пожала плечами Ирина. – Конечно, она. Это так же ясно, как и то, что именно из-за нее он оказался в таком положении.

– Как и то, что сейчас он будет с ней разбираться, – подхватила Наталья. Глаза ее радостно сверкнули. – Я буду не я, если пропущу такое зрелище!

– Девочки, но ведь это неудобно… Александр наверняка хочет поговорить с ней с глазу на глаз!

– Алена, если тебе неудобно, ты можешь остаться здесь. А мы с Наташей…

– Мы потихонечку, – заверила Наталья, – он ничего не заметит. Если не удастся подсмотреть, то хотя бы послушаем, о чем они там…

Ирина на цыпочках выбралась из кухни. Наталья, ни секунды не медля, отправилась за ней тяжелой, но мягкой походкой полных людей, умеющих, если надо, двигаться почти неслышно.

Алена последовала за подругами.

* * *

Тамара, при всей импульсивности и несдержанности характера, была способна рассуждать логически и связывать причину со следствием.

Увидев прислоненные к стене дома три пары лыж, а затем и самого Грубина, вышедшего на крыльцо босиком, но в штанах и без наручников, она сразу поняла, что проиграла.

Грубин молча отобрал у нее ключи от «Лексуса». Молча вытащил из багажника два больших чемодана и сумку. Забрал с заднего сиденья свою куртку, на ходу проверив карманы: бумажник, ключи, документы, мобильный телефон – и все это унес в дом.

Тамара продолжала стоять на крыльце в каком-то оцепенении. Если бы он сказал ей хоть слово, хотя бы посмотрел на нее не так, как на пустое место, тогда бы она нашлась, что сказать и что сделать.

В какой-то момент из распахнутой настежь двери послышались женский шепот и смешки. Потом все смолкло, и появился Грубин, уже одетый, с ее вещами в руках.

– Я вызвал тебе такси.

– Но я не…

– По поводу развода с тобой свяжется мой адвокат. – Грубин повернулся к ней спиной.

– Сандро!!!

Но он уже вернулся в дом. Тяжело и медленно закрылась дверь, навсегда отсекая Тамару от солнечного блеска его глаз, от невыразимо обаятельной улыбки, от добродушного, щедрого, терпеливого нрава, от надежды когда-нибудь снова ощутить его ласку.

Оцепенение прошло. Пришло привычное состояние клокочущего вулкана.

«Навсегда? Ну это мы еще посмотрим! Когда ты узнаешь, что я потребую от тебя в обмен на свободу, ты трижды, ты десять, нет, сто раз подумаешь, стоит ли твоя очередная, не первая и не последняя, любовница таких жертв! И собственно, зачем ждать звонка от адвоката? Можно сказать все прямо здесь и сейчас!»