– Осталось лишь подняться на эту небольшую горку, – добавил Александр.

Алена едва удержалась, чтобы не застонать. Подняться? На эту упирающуюся в небо, поросшую елками огромную заснеженную гору? На лыжах? Без вертолета? Она раскрыла было рот, чтобы… Ну чтобы высказать ему все то, что давно бы уже высказала любая нормальная женщина. Но тут ей вспомнилась сказка про Настеньку и Морозко. Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? Ох, тепло, тепло, голубчик Морозушко…

Ага…

– С удовольствием, – сказала Алена, взглянув на Александра отважно и прямо.

Он же лишь одобрительно кивнул, и в его серых глазах отразилось бледно-золотое солнце.

* * *

На самом деле все оказалось довольно просто.

Сбоку от горы была пологая и удобная лестница с заботливо очищенными от снега и льда ступеньками. Александр поднял на плечо свои и Аленины лыжи и палки, взял Алену за руку и повел наверх.

– Ой! – восхитилась Алена, когда неспешный и приятный подъем закончился. – Это что, терем Деда Мороза?

– Не совсем. Это загородный дом моего друга. Он сейчас в отъезде и просил заглянуть сюда, проверить, все ли в порядке.

Ничего себе загородный дом – целый дворец, продолжала изумляться Алена, пока Александр набирал код на воротах. Ворота были низкие, ажурные, легкие и служили скорее для украшения, чем для отделения своей территории от чужой. Да и код был простенький, шестизначный – Алена без труда, совершенно машинально запомнила его.

Кто бы ни был этот отсутствующий друг, он явно не боялся непрошеных гостей.

Дом тоже выглядел легкомысленно – с резной верандой, огромными, без решеток окнами первого этажа и простой деревянной дверью, покрытой изящной резьбой. Александр открыл ее одним прикосновением магнитного ключа.

«Там, должно быть, холодно», – засомневалась Алена, глядя на несерьезные окна. От этой мысли сразу заныло ушибленное колено.

Александр, войдя следом за ней в действительно прохладную полутьму, защелкал какими-то рычажками на стене. Почти сразу на Алену пошла волна теплого, полного новогодними запахами (хвоя, мандарины, шампанское) воздуха. В углу заиграла льдистыми голубыми и зелеными огоньками настоящая, растущая в кадке, елка.

По приятно поскрипывающей, светлого янтарного дерева лестнице Алена была приведена на второй этаж.

– Это комната для гостей. – Александр открыл дверь в широкое, залитое солнечным светом пространство размером с Аленину квартиру. – Отдыхай. Будет холодно – пульт от камина лежит рядом с пультом от телевизора. Ванная там. И вот еще что… – Александр достал из рюкзака сверток и протянул его Алене. – Мой друг живет один, и в его доме нет никакой женской одежды. Поэтому я захватил это на случай, если тебе захочется переодеться к обеду.

– Подожди! – Алена схватила его за рукав. – Я буду здесь греться и отдыхать, а ты… Что будешь делать ты?

– Готовить обед, разумеется. У меня, между прочим, высшее кулинарное образование.

Алена замешкалась всего на секунду. Этого оказалось достаточно, чтобы он мягко высвободился и начал спускаться.

– А где же ты возьмешь продукты? – крикнула она, перегнувшись через перила.

– Схожу в лес, подстрелю что-нибудь, – не оборачиваясь, ответил Александр.

Алена с досады даже топнула ножкой. Потом рассмеялась и вернулась в комнату. У двери сняла ботинки, на вешалку в виде оленьих рогов аккуратно повесила шарф, шапочку и куртку. И, лишь усевшись на широкую, покрытую белыми шкурами кровать, принялась за сверток.

* * *

«Ну что там может быть такого особенного, – уговаривала себя Алена, когда ее пальцы, вместо того чтобы неторопливо и спокойно развязать бечевку, принимались дергать и тянуть ее в разные стороны. – Ну захватил он из отеля какой-нибудь купальный халат и, возможно, тапочки. Ну молодец. Далеко не всякий мужчина (наверное!) позаботился бы о таких вещах. Чего спешить-то? Для чего пытаться прощупать содержимое сквозь тройной слой плотной бумаги? И уж тем более разрывать ее? А вот для чего…»

Алену восхитило белое шелковое платье. И белые туфли на небольшом, самом что ни на есть подходящем – 3,5 см – каблуке. И белый, обтянутый шелком продолговатый футляр.

Она мигом скинула всю одежду, оставшись в практичных и удобных спортивных трусиках и лифчике. Пожалев, что не надела более тонкое, отделанное кружевом белье, благоговейно облачилась в платье и влезла босыми ногами в туфли.

Платье оказалось чуть-чуть тесноватым в бедрах и чуть-чуть свободным в груди. Но лишь чуть, лишь самую малость.

«Глазомер у Александра точный. Или у него просто был большой опыт?»

Размышляя, глазомер или опыт, Алена прошлась вдоль зеркала по пушистому белому ковру. Туфли были без задников, с тоненьким ремешком, охватывающим пятку, и оттого сидели идеально, нигде не жали и не сваливались с ноги.

На белый футляр девушка старалась не смотреть.

Это повелось еще с детства: когда маленькая Алена разбирала сложенные под елкой новогодние подарки, один из них, самый загадочный, самый многообещающий, в самой красивой упаковке, она всегда оставляла под конец. Иногда подарок оставался нетронутым целых десять минут после остальных, и только потом девочка с невозмутимым видом, но с трепетом в сердце принималась за его глянцевую обертку.

Алена перед зеркалом подвигала плечами в пышных прозрачных рукавах, немного опустила вырез и решила, что выглядит сногсшибательно. Общему ошеломляющему впечатлению несколько мешал торчавший край хлопчатобумажного лифчика в горошек.

«А ну его совсем, этот лифчик, – решила Алена. – Умно сшитое платье все равно создает иллюзию, что у меня не первый размер, а второй».

Для пущего эффекта, для достижения полной и совершенной уже неотразимости она решила принять душ и заново вымыть и уложить примятые лыжной шапочкой волосы.

Но сначала (выдержки было проявлено уже достаточно) она вскрыла белый футляр.

* * *

– У меня есть для вас подарок, – важно заявил Саша, когда они сели обедать. Обед был сервирован прямо в президентском номере. Кроме того, Саша распорядился доставить из оранжереи свежие розы и орхидеи и заменить практичные, в стиле техно тарелки и блюда на розовый с золотом богемский фарфор XIX века.

Щурясь на все это великолепие, Ирина с Натальей потягивали ледяной аперитив – кампари с грейпфрутовым соком. Они ждали.

– Настоящий новогодний подарок… – Саша намазывал страсбургский паштет на солидных размеров ломоть пшеничного хлеба. – Очень хороший. Вам понравится…

– Да говори уже, не тяни, – не выдержала Ирина, когда Саша, шумно прихлебывая, принялся за черепаховый суп.

– Суп неплохой, – одобрительно отозвалась Наталья, – и устрицы были ничего себе. Это и есть твой подарок? Тогда да, нам очень нравится. Очень вкусно. А что на второе?

– Мраморная говядина… Но речь не об этом. У меня есть к вам предложение.

– Как? – изумилась Ирина и уронила вилку. – Сразу к обеим?

– Да, сразу к обеим. А почему нет?

Ирина нервно хихикнула и полезла за вилкой под стол. Наталья грустно покачала головой:

– Но ведь это невозможно, Саша… Тебе придется сделать между нами выбор.

– Почему выбор? Зачем? Это же совершенно разные сферы деятельности…

– Разные сферы деятельности – жена и любовница? – ехидно осведомилась Ирина. Поднимая вилку, она обнаружила Сашин ботинок в непосредственной близости от Натальиной ноги, обутой в изящный дамский мокасин. Это могло быть чистой случайностью, невинным совпадением во времени и пространстве, но Ирина не верила в совпадения.

Саша залился густым румянцем.

«Все-таки шеф гений, – подумал он, от смущения намазывая говядину взбитыми сливками. – Как он знает, как он чувствует этих баб! Хорошо, что я ему все рассказал!»

– Вообще-то, – Саша не поднимал глаз от говядины, – я имел в виду работу. Работу в компании «Вечерняя звезда». На должности топ-менеджеров: по кулинарной части и по этому… как его… арт-дизайну.

«Будь одна из вас ткачиха, а другая – повариха, – вспомнил он любимую детскую книжку с красивыми картинками. – Ну точняк! Повариха и ткачиха!»

– А… – Ирина несколько расслабилась, – топ-менеджеры… Ну что ж, это действительно интересно. Это мы обсудим. Это хорошее предложение… Хотя и не совсем то, чего мы ожидали.

Саша, подражая шефу, вопросительно приподнял бровь. Получилось не очень, но это не имело значения, потому что ему тут же был задан вопрос в лоб:

– Неужели мы не нравимся тебе как женщины? Неужели ты не хотел бы познакомиться с одной из нас поближе?

– Нравитесь, конечно, нравитесь… – Саша, снова подражая Александру Васильевичу, широко улыбнулся. Зубы у него были, может, и не такие белые и ровные, как у шефа, не все могут позволить себе французского стоматолога, зато без малейшего изъяна. Такими зубами пивные бутылки можно открывать запросто. Саша гордился своими зубами. – Нравитесь. Хотел бы. Вот только едва ли это пришлось бы по душе моей невесте…

– У тебя есть невеста? – вздохнула Наталья.

– Врешь небось… – пробурчала Ирина.

– Ничего я не вру, – обиделся Саша, – с какой стати мне врать?

– Ну мало ли с какой стати…

– Ничего я не вру, – повторил для убедительности Саша, – просто мы не афишируем наши отношения, и об этом пока никто не знает. Так что вы тоже никому не говорите, хорошо?

– Но ведь твоя невеста далеко, а мы здесь, – сверкнула на него зелеными глазами Ирина.

– И вовсе она не далеко, – отодвинулся от нее Саша, – она здесь, в отеле.

– Что?! И кто же она?

«Зря я брякнул про отель», – подумал Саша. Но было уже поздно.

– Она что, такая же молодая и красивая, как и мы?

– Ну… В общем, да. – Саша вспомнил забежавшую в бассейн девушку, и у него сразу прибавилось вдохновения. – У нее пушистые темные волосы, голубые-голубые глаза, симпатичная родинка на левой щеке, совсем как маленькое сердечко. И она очень-очень меня любит…