Ничего удивительного, что она смеялась над ним. Ведь Саймон считал ее невинной простушкой, ничего не знающей о любви. И все это время опытная молодая женщина намеревалась наставить ему рога с лучшим другом своего брата в день собственной свадьбы.

Глупец! Саймон Хоуксмур опустил ключ в карман своей домашней куртки.

— Как давно вы с Беккетом стали любовниками? Ариэль, сидя в кресле, выпрямилась и отвела упавшие на лицо волосы.

— Около года назад.

— Это правда, что вам нравится грубое обращение? — спросил он, подняв бровь в презрительной усмешке.

Лицо Ариэль залилось краской.

— Как вы можете так думать? — прошептала она.

Он пожал плечами.

— А что я должен думать, когда вижу, как вы катаетесь по полу и стонете от страсти?

— Нет! — вскочила она на ноги. — Как вы можете думать, что мне это нравилось? Я пыталась вырваться от него. И вовсе не звала его сюда. Можете мне поверить. — Ариэль с ужасом смотрела на Саймона.

Тот снова пожал плечами.

— Не имеет особого значения, хотели вы этого или нет. Мне совершенно ясно, каковы были его намерения, возможно, одобренные вашими братьями. Моя будто бы внезапно заболевшая жена должна была провести первую брачную ночь со своим любовником в том же самом доме, что и ее муж.

Ариэль ничего не ответила на это, и он снова пожал плечами, быстро проведя рукой по своим коротко остриженным волосам.

— Как я понимаю, вы вполне здоровы?

Она кивнула.

— Угу, — произнес Саймон, поворачиваясь к кровати и отдергивая покрывало. — Что ж, я не буду заставлять вас отдаваться мне, но и не хочу выставлять себя на всеобщее посмешище. Только вы и я будем знать, что я к вам не притронулся и пальцем. Но если вы не согласитесь на эту хитрость, тогда, боюсь, я буду вынужден закончить то, что начал ваш любовник.

С этими словами Саймон спрятал ключ под подушку, потом повернулся и в упор посмотрел на нее.

— Я… не понимаю.

Он коротко рассмеялся.

— Но ведь все очень-просто! Вы и я будем с этого момента проводить каждую ночь в одной комнате, как любая нормальная супружеская пара. Всем будет ясно, что все идет так, как должно идти, — гостям, вашим братьям, вашему бывшему любовнику. — Саймон пристально посмотрел ей в глаза. — Теперь вам все понятно?

— Да, — ответила Ариэль.

— Вы согласны на эту игру?

— Да.

— Тогда на сегодня нам нечего больше обсуждать.

С этими словами он сбросил домашний халат и, прежде чем Ариэль успела понять, что видит его совершенно обнаженным, скользнул в ее постель.

— Вы легли в мою постель, — обескуражено произнесла она.

— Не буду иметь ничего против, если вы разделите ее со мной, — ответил ее муж. — Вы можете не бояться моих домогательств.

— Но это моя постель, — не унималась Ариэль.

— Если вы предпочитаете, то мы можем перейти в комнату напротив, тогда я буду спать в своей собственной постели, а вы сможете спать где вам угодно, но в той же самой комнате, — все так же спокойно произнес Саймон.

Ариэль ошарашено застыла на месте. Этим решением Саймон выбивал почву из-под ног ее самой и ее братьев. Она была уверена, что ей нечего опасаться, пока ею соблюдаются условия сделки. Но как же ловко этот искалеченный человек всего за несколько часов выбрался из подготовленной для него ловушки и спутал все планы своих врагов, едва шевельнув пальцем.

Она снова села у огня, задумчиво нахмурив брови. Оливер Беккет был молодым, проворным, ловким человеком. Но этот человек, намного старше его годами и вдобавок страдающий от раны, мгновенно справился с ним. Конечно, Оливер был застигнут в довольно неловком положении. Она обвела взглядом комнату и не заметила трости Саймона. Похоже, он мог в случае необходимости передвигаться и без ее помощи.

— Я был бы признателен вам, если бы вы погасили лампу, — спокойно произнес ее муж. — Мне довольно трудно заснуть при свете.

— Но я хотела бы еще поесть.

— Для этого вполне достаточно света камина. И еще: если вы намерены спать в этой кровати, то прошу вас сказать об этом сейчас, чтобы мне заснуть на одной ее половине.

Вместо ответа Ариэль встала и вытащила из-за спинки своей кровати другую, складную, очень узкую.

— Вы можете спать так, как вам удобно, милорд.

— Отлично!

С довольным вздохом он перекатился на живот, широко разбросал ноги и поудобнее устроился на пуховом матрасе.

Ариэль с отвращением посмотрела на тощий матрасик складной кровати. Подушки на ней не было, а укрываться придется лишь тонким одеялом.

— В моей постели есть грелка? — спросила она.

— Откуда я могу это знать? — донесся до нее приглушенный подушкой ответ. — Но в моей постели она определенно есть.

Ноги Саймона под одеялом с наслаждением обвили завернутый в толстое полотенце нагретый на огне камень, и Ариэль стиснула зубы.

Очень забавно, милорд. Она принесла бархатную накидку, в которой выходила во двор с собаками, и бросила ее поверх одеяла. Не намного теплее, но все же лучше, чем ничего.

Прикрутив фитиль масляной лампы, Ариэль постояла у огня, согреваясь перед броском в ледяной холод постели. С кровати у нее за спиной доносилось глубокое и ровное дыхание. Граф Хоуксмур, похоже, привык засыпать мгновенно. Ариэль посмотрела было на освещенный огнем камина поднос с едой, но аппетит ее от всех переживаний пропал. Она взяла со столика один из принесенных Оливером кубков и отпила немного горячего вина с пряностями. «По крайней мере это была не такая уж плохая мысль, — с горечью подумала она. — Глинтвейн, чтобы запить супружескую измену. Неужели Рэнальф не остановится ни перед чем?»

В раздумье Ариэль пожала плечами. Вопрос был риторический. Скорчившись у огня, она принялась раздеваться, с гримасой отвращения сбросив подвенечное платье. Еще сегодня утром она не могла налюбоваться на него; теперь платье было ей противно. Натянув через голову ночную сорочку, Ариэль глубоко вздохнула и, собравшись с духом, перебежала комнату и нырнула под одеяло, пока холодный воздух не успел остудить ее кожу. Но не прошло и минуты, как ее согретое огнем камина тело стало столь же холодным, как и жесткая подстилка, на которой она лежала. Зубы Ариэль причлись выбивать чечетку, и она, повернувшись на бок, свернулась калачиком и натянула одеяло на голову в тщетных попытках согреться.

Вдруг волна холодного воздуха обрушилась ей на ноги — это задралось ее одеяло.

— Вам это нужно больше, чем мне.

Завернутый в полотенце горячий камень коснулся се ног, и одеяло вернулось на свое место.

Ариэль перевернулась на спину и вытянула ноги, позволяя благословенному теплу согреть их. Почти неразличимая в темноте фигура возвышалась в изножье ее убогого ложа. На плечах у фигуры было наброшено одеяло.

— Благодарю вас, сэр.

— Мне не очень хочется расставаться с грелкой, но я ни за что не смогу уснуть, если ваши зубы будут стучать всю ночь, точно пара кастаньет, — раздался насмешливый ответ.

Саймон вернулся к своей кровати, снял с нее верхнее покрывало и набросил его на маленькую фигурку, съежившуюся на своем неудобном ложе.

— Теперь нам, возможно, и удастся немного поспать. Это был один из самых тяжелых дней за много лет. И я очень рад, что он подошел к концу.

Сказав это, Саймон сбросил одеяло с плеч и улегся в свою собственную постель. Ариэль обратила внимание, что его раненая нога двигается с трудом, и, присмотревшись, заметила рваный шрам, вьющийся на ней.

Она плотно закрыла глаза.

— Могу сказать то же самое.

— Вне всякого сомнения.

В комнате наступило молчание, нарушаемое только треском дров в камине да приглушенными звуками буйного веселья из большого зала замка. Прислушиваясь к далеким крикам, взрывам хохота и звону бьющейся посуды, Ариэль, скорчившись на узкой, неудобной постели в изножье большой кровати, испытывала странное чувство защищенности и покоя.

За свои двадцать лет она успела провести много таких бессонных ночей, но даже за тяжелыми запорами, с лежащими у кровати псами она никогда не чувствовала себя в безопасности от буйных гуляк. И никогда не засыпала, пока веселье не стихало с рассветом. Но сейчас Ариэль спокойно погружалась в дрему, по мере того как благословенное тепло согревало ее. Почему же теперь, даже после вторжения Оливера, она чувствовала себя в совершенной безопасности?

Единственный возможный ответ на этот вопрос лежал, сонно посапывая, в кровати у изголовья ее жалкой постели. Она устроилась поудобнее, грея пальцы ног о горячий камень. Пусть ее странный муж был некрасивым, хромым и вдобавок ко всему Хоуксмуром, но от него исходило ощущение надежности и силы.

Едва начало светать, как ее разбудило царапанье под дверью. Собаки просились в комнату, пока еще деликатно, но было ясно: если она немедленно не впустит их, они примутся лаять во весь голос. Ариэль не могла полагаться на характер своих братцев, да и других перепившихся гостей, если собаки разбудят их своим лаем. Рэнальфу ничего не стоило выбежать из своей комнаты с заряженным пистолетом, чтобы прекратить шум.

Ариэль соскользнула с раскладушки, набросила на плечи бархатную накидку и подбежала к двери.

— Тихо! Подождите минутку, — шепотом произнесла она, пытаясь успокоить собак, но те, услышав ее голос, залаяли с новой силой.

Ариэль вернулась в комнату. Хоуксмур по-прежнему спал. Она вспомнила, что он спрятал ключ к себе под подушку. Подойдя на цыпочках к его кровати, Ариэль попыталась осторожно просунуть руку под подушку, на которой покоилась голова спящего мужчины.

— Ну проснись же, — пробормотала она. — Или повернись.

Пальцы ее скользнули под накрахмаленную наволочку.

— Невероятно… Неужели моя жена в конце концов решила разделить со мной супружескую постель? — сонно пробормотал Саймон.

Ариэль не почувствовала никакого движения, но ее запястье вдруг очутилось словно в железном кольце. Ей показалось, что пальцы Саймона вот-вот переломают ей кости.