– Александр, с вами все в порядке? – спросила она взволнованно.

Мужчина передернул плечами с таким видом, как если бы появление коллеги его не обрадовало. Что, если Магали что-то слышала или видела?

– Все хорошо, Магали. Проблемы личного порядка, ничего важного.

Девушка ответила на это с певучим южным акцентом:

– У тебя красивая жена! Это не мое дело, но я не понимаю, почему ты живешь один в этой крохотной квартирке при школе. Вы поссорились?

– Это длинная история, и я не хочу об этом говорить.

Магали подошла ближе, и на лице у нее появилась сочувственная улыбка. Александр ощутил запах ее духов, очень свежий, окинул взглядом гибкое, ладное тело. Плотское желание овладело им, и, странное дело, еще не утихший гнев его только подстегивал.

– Магали, я хочу побыть один, – прошептал он, сжимая кулаки.

Но девушка смотрела на него, словно загипнотизированная тем, что она читала сейчас в глазах этого мужчины, магнетизм которого притягивал ее, как и его загадочность. Она шагнула к нему – так, что их тела соприкоснулись.

– Александр, ты только что взывал к Господу! В наши дни от мужчины такое редко услышишь…

– Замолчи! – сквозь зубы проговорил он.

И, чтобы избежать дальнейших расспросов, он поцеловал ее страстно, почти грубо. Со двора доносились голоса играющих детей, уборщица могла войти в любой момент, однако они оба растворились в этом сладострастном и исступленном, сметавшем все преграды поцелуе. Поцелуй, в котором Элен было отказано несколько минут назад, Александр подарил другой, даже не задумавшись о последствиях… Магали резко оттолкнула его. Щеки ее пылали, глаза ярко блестели.

– Лучше мне вернуться во двор! В любую минуту может кто-то войти…

Задыхаясь, Александр кивнул. Все его тело было словно в огне. Он впервые нарушил обеты, данные жене, и теперь наслаждался вкусом этой маленькой измены – сладковатым вкусом стыда и удовольствия.

– Если я не остановлюсь сейчас, я пропал! – тихо сказал он себе.


Однако именно этот случайный поцелуй с Магали привел его тем же вечером на порог дома в Ульгате. Ему очень хотелось увидеть дочь, но еще больше – Элен. Александра до сих пор терзали ужасные сомнения: действительно ли он хочет Магали или же это был случайный порыв, причина которого – неудовлетворенные желания? Два месяца любовных безумств в объятиях жены воспламенили его кровь, и справляться с этим становилось все труднее. Воздержание вдруг стало для него пыткой.

Когда Александр в сопровождении радостно тявкающего Сатурна вошел в дом, Элен инстинктивно отступила на шаг. А Вероника, наоборот, восторженно прокричала:

– Папочка! Ты вернулся!

– Да, моя красавица! Иди ко мне!

Вероника повисла у отца на шее, и он прижал ее к себе. Малышка даже глаза закрыла от счастья. Элен больно было на это смотреть. Любой ценой она должна образумить Александра, добиться, чтобы он ее простил и вернулся домой!

– Надеюсь, ты с нами поужинаешь? – веселым тоном поинтересовалась она, в очередной раз разыгрывая комедию.

– Если это возможно, то да! – с улыбкой отозвался Александр.

– Замечательно! Я как раз приготовила бланкет из телятины. Вероника, дорогая, собери игрушки, а я пока накрою на стол…

Девочка принялась послушно складывать свои игрушки, а отец – ей помогать. Скорее для самоуспокоения, чем по какой-то другой причине, Александр стал тихонько напевать. У Элен на глаза набежали слезы – ей вспомнилось былое. Когда-то Александр пел ей эту песню – давно, когда еще был священником в Вендури и они вместе ходили в горы. Она проговорила негромко:

– Дорогой, я очень люблю эту песню! Почему бы Веронике ее не выучить?

– Да, хорошие были времена! – с горечью проговорил Александр. И запел своим приятным голосом: – «Она спускалась с горы на лошади…»

На этот раз Элен вышла из комнаты, едва сдерживая слезы. Она упала в кресло и спрятала лицо в ладонях. Слишком много воспоминаний, и все – о ее сумасшедшей любви к Александру, об их вечерних посиделках тет-а-тет в пресбитерии, об их прогулках, их первых ласках…

«Александр! Ты принадлежишь мне, и я не хочу тебя терять! Ты – отец моей девочки, ты – мой любовник, мой муж!»

В это мгновение Александр вошел в гостиную. Вероника заверила его, что сама накроет на стол.

– Элен! Что с тобой? Ты плачешь?

– Нет!

Она подняла голову, бросила на него умоляющий взгляд. Он прочитал в нем такую тоску, что вся обида куда-то улетучилась.

– Элен! Давай дадим себе этот последний шанс, хотя бы ради Веро! Ты согласна?

– Конечно согласна. Я хотела попросить тебя о том же. Значит, ты возвращаешься домой?

Александр кивнул и подошел, чтобы взять Элен за руку и отвести в кухню. Вероника встретила родителей улыбкой, глядя на них с надеждой.

– Твоя телятина случайно не подгорит? – спросил Александр у жены.

Элен заверила, что ничего подобного не случится. Ее рука немного дрожала в руке мужа, и он время от времени пожимал ее пальцы – вероятно, желая ее успокоить. Она решила, что забудет о Магали и о пощечине, полученной в пустой классной комнате. Советы Кентена и Бернара – принесут ли они наконец желаемый результат?


Было далеко за полночь, когда Веро, взбудораженная атмосферой семейного праздника, наконец уснула, держа отца за руку. После ужина они вместе смотрели мультики, потом устроили битву подушками, а потом Александр рассказал дочке три увлекательные истории.

Немного усталый, но довольный, он присоединился к Элен, которая поджидала его в их общей спальне с раскрытой книгой на коленях. Увидев ее расслабленной, в привычной домашней обстановке, Александр неожиданно разволновался. Она полулежала в красивой черной кружевной ночной рубашке, опираясь спиной на большую подушку. Он постоял немного возле кровати, не зная, присесть ему или не стоит.

– Пойду приму душ, – сказал он наконец.

– В платяном шкафу найдешь свою старую пижаму, – негромко проговорила Элен, изо всех сил стараясь, чтобы фраза прозвучала естественно.

Александр позволил себе лукаво улыбнуться. Ему хотелось сказать, что обойдется и без пижамы, но он предпочел промолчать. Он встал под душ и, пока тело массировали горячие струи воды, почему-то снова вспомнил о Магали. И об их поцелуе. Новое, неизведанное ранее желание овладело им. Он представил, как девушка подчиняется его мужской силе, представил ее тяжелые груди в своих руках…

Как она ведет себя в постели? Кричит ли от наслаждения? Ему хотелось узнать ответы на эти и еще массу других вопросов. До сегодняшнего дня Элен оставалась единственной женщиной, с которой у него были интимные отношения, и вот в свои сорок с лишним Александр вдруг ощутил влечение к неизведанному, к другой женщине, молодой и красивой…

«Да что со мной такое?» Он устыдился своих грешных мыслей, но, как ни старался их отогнать, это у него не получалось. В момент, когда ему предстояло вернуться в лоно семьи, к жене, которая его ждала и которую он несмотря ни на что очень любил, желание обладать другой никак не отпускало его. И так велико было его смятение, что Александр долго не решался выйти из ванной – продолжал мечтать о Магали и замирал, представляя, как он разделит ложе с Элен после мучительной внутренней борьбы. И, только услышав сквозь шум воды, что она его зовет, он с сожалением вышел из застекленной душевой кабинки.

Элен стояла на пороге ванной, и лицо у нее было встревоженное.

– Я испугалась, решив, что тебе стало плохо! Ты принимаешь душ уже минут сорок…

Он передернул плечами и постарался сказать как можно более непринужденно:

– Это помогает мне расслабиться. В последнее время я очень нервничаю. Иди ложись, дорогая. Я сейчас…

Привычные слова привычно слетали с губ. Слова, которые обычно говорят своим женам мужья, когда приходит зрелость и утихают желания… Бросив на него озадаченный взгляд, Элен удалилась. Когда ее муж наконец лег с нею рядом, они заговорили о Веронике, о том, что нужно обрезать деревья в саду, починить водосточные трубы и заменить растрескавшуюся черепицу на крыше. Банальный разговор, призванный укрепить мир между супругами, заставить забыть о пощечине – и того, кто ее отпустил, и ту, которой она досталась, а еще – прогнать из мыслей обоих очаровательную южанку Магали.

Через какое-то время Элен выключила прикроватную лампу и замерла в ожидании, но супруг даже не шевельнулся. Желания она никакого не испытывала, но готова была отдаться ему, доказав тем самым свою готовность пойти на компромисс. Наконец рука мужа скользнула по ее грудям, нежно их лаская. В комнате было темно, и Элен позволила себе гримасу недовольства – ее тело и душа отказывались в этом участвовать, и она прекрасно понимала почему. Ласки Александра стали настойчивыми, руки спустились на живот. Она заставила себя издать стон, который можно было бы принять за стон блаженства. Он тут же лег сверху, резким движением раздвинул ей бедра и овладел ею, заботясь только о своем удовольствии. И ни намека на нежность… Он попросту подчинил ее своей власти.

Слезы унижения и разочарования покатились по щекам Элен. Ее даже начало подташнивать. Это было почти изнасилование; она не могла избавиться от ощущения, что ее принудил к соитию совершенно чужой мужчина. Когда же все кончилось и он растянулся на матрасе, она вздохнула с облегчением. Александр шумно дышал, но не произнес ни слова – ни о своей любви к ней, ни о своей вине перед ней. И это тягостное молчание длилось, пока он не уснул.

Очень нескоро Элен узнает, как ему в тот момент было за себя стыдно, как ему было отвратительно собственное поведение. Отодвинувшись на край кровати и сотрясаясь от сдерживаемых рыданий, она твердила себе, что вернула Веронике ее обожаемого папочку…


Они прожили так три месяца – без ссор, ни разу не повысив друг на друга голос. Как друзья… Элен в какие-то моменты подавляла вспышки гнева, а Александр старался быть к ней очень внимательным. Он много времени проводил с дочерью, охотно исполнял всю мужскую работу в доме. В семье царило спокойствие и даже некое подобие гармонии, которое делало счастливым по меньшей мере одного человечка – маленькую Веронику.