— Я скажу тебе чуть позже, хорошо? Я еще не наговорилась с мамой. К тому же вроде придет Лили, и у нас вот такой вот девичник.

— Если ты скажешь «нет», я проберусь в твою спальню через окно. Не перепутай с маньяком, — в его голосе звучат властные нотки, и от этого низ моего живота предательски сжимается. Вот черт.

— Тогда я точно скажу «нет», потому что звучит заманчиво, — мы оба смеемся, но потом я слышу, какой-то женский голос рядом с ним.

Становится очень нехорошо.

— Мика, это всего лишь очередная клиентка, и ровно два часа я должен буду заставлять ее качать задницу, так что успокойся.

— А с чего ты взял, что я взволнована? Я не ревную. Ни капли.

— Ага, поэтому у тебя такой голос…твоя ревность раздувает мое самомнение.

— Это невозможно. Если оно раздуется еще хотя бы на один пункт, ты лопнешь!

— Ну, да, ну, да, и то верно, — он смеется, но потом я снова слышу женский голос. Эта сучка с ним флиртует! Ненавижу его работу…я становлюсь такой же дикой собственницей, как и он. Я с семнадцати лет не испытывала подобной ревности. Поводов не было. Наспех попрощавшись со мной, он кладет трубку, а улыбка сползает с моего лица.

— Ммм, кто это был? — мамины глаза горят любопытством, я сажусь на диване, вставая с ее колен.

— Мам…, — я пожимаю плечами, не зная, как рассказать ей об этом. — Кажется, у меня новые отношения.

Мама смотрит на меня с удивлением. Вскидывает одну бровь, а потом почему-то кладет одну руку на сердце и тяжело вздыхает. Ей будто нехорошо.

— Мам? Ты в порядке?

— Да-да, милая, — ее голос становится сиплым, и мне непонятно, с чего вдруг такая реакция. Неужели она тоже осудит меня за то, что всего через год после смерти Ника я так быстро нырнула в омут любви? А точнее распутства… — У тебя к нему чувства? Какой он?

— Невыносимый! Эгоистичный! Любит себя до чертиков! — возмущаюсь, вспоминая этого засранца. — Занимается боксом. Сильный. Любого за меня порвет…мама, он необычный. У меня действительно кажется есть к нему чувства… — на глаза вот-вот навернутся слезы.

— Ох, дорогая, не плачь. Ник бы хотел этого, я уверена.

— Ты так думаешь? Мне так стыдно…я так любила его, — я всхлипываю, потому что боль и тоска накатывают снова. — Но новые эмоции помогли…и теперь, мне кажется, что у меня есть будущее.

— Но это же замечательно! Не вздумай корить себя за эти чувства…любовь — прекрасна, в любом случае. Особенно, если это взаимно.

— Он такой человек, что у него сегодня — это взаимно, а завтра — нет. Послезавтра — снова взаимно. Американские горки только в реальной жизни!

— Так интересно. Знаешь, твой папа был точно такой же непостоянный в юности! — она хихикает и улыбается, вспоминая былые времена.

— Правда? Не верю!

— Да-да, он и сейчас красавчик, ты же видишь. На него даже молоденькие девочки засматриваются, и знаешь, приятно быть той самой для него. А что мы вытворяли лет двадцать пять назад…

— МАМА! Без подробностей…

— Прости, дорогая. В общем, он был тот еще плохой парень. А родители мои его терпеть не могли и на порог дома пускать не хотели.

— Ты никогда не рассказывала…

— Там такие страсти были, что можно книгу писать. До сих пор вспоминаю, как страдала. А сейчас? Сейчас у нас замечательная дочка, которой можно гордиться. И мы бы не отказались от внуков…

— Мы с Домиником собирались. Планировали…хотели завести ребенка, когда его бизнес снова пойдет в гору. А потом это гребанное казино, и дела стали только ухудшаться…мы ссорились последние две недели, до того как он…я даже не хочу вспоминать о плохом про него.

— Все верно. Главное, живи настоящим, моя дорогая. Доминик умер в той аварии, — она поправила мои волосы, глядя своими добрыми глазами. – Он погиб, а не ты. И он спас тебя не для того, чтобы ты лежала на диване в одиночестве и хоронила свои мечты. А для того, чтобы восстала из пепла. И кажется, тебе это удалось…

В дверь позвонили.

— Лили! Мам, подожди минутку, — я встала и направилась к входной двери. Там и правда меня ждала Лили, но она была не одна.

— Привет, Мона! Я подошла к твоей двери, а тут этот молодой человек. Он стоял здесь минут пять, и не решался постучать! — Лили вошла внутрь и открыла мне загадочного парня, который стоял на пороге. Подруга с интересом его рассматривала.

Это не парень, а мужчина. Старше тридцати лет явно, несмотря на то, что лицо его идеально гладкое, без морщин. Нечитаемое, как у игрока в покер. От него веет…деньгами, и судя по тому, что у моего дома стоит новенький Aston Martin, так и есть.

Он одет в шикарный черный пиджак и белоснежную рубашку. Волосы длинные — почти, как у Ника, когда он…когда его не стало.

Такого мужчину трудно не заметить, и совершенно не понятно, что он делает на пороге моего дома.

Но когда я вглядываюсь в черты его лица…он кажется мне чертовски знакомым. Я где-то точно его видела.

— Мисс Янг, — он коротко кивает, глядя на меня глазами цвета обсидиана. — Меня зовут Натаниель. Я знал вашего мужа — Доминика Янга. Вы, возможно, меня тоже помните.

Я медленно вспоминаю. Я видела его с Ником, и кажется, их знакомство не принесло ему ничего хорошего. Натаниель был как-то связан с бизнесом Ника и с тем, что он начал играть в казино.

— Соболезную вам. Вы меня не знаете, но для меня это тоже большая потеря.

И он пришел это сказать мне через год?!

— Что вам от меня нужно… — мой язык заплетается, потому что все эти «приветы» из прошлого только пугают. Лили на всякий случай берет меня под руку.

— Могу я пройти в дом? Поговорить.

— Сейчас ко мне приехала мама и подруга. И я не очень люблю пускать домой незнакомцев, — я сразу вспоминаю о Лукасе, и меня передергивает.

— Понимаю. Я не внушаю вам доверия, — он согласно кивает, с по-прежнему непроницаемым лицом. — Что ж, выложу все так при свидетеле.

— Что случилось?! Что вам нужно? — я действительно не понимала, и только сейчас увидела в его руках белый конверт. От которого так и веяло моими будущими слезами.

— Успокойтесь. Я знал Доминика не долго, но мы сдружились. Мы оба вложились в компанию и неудачно. Погрязли в долгах и решили оплатить их, подняв большую сумму в казино. Сначала дело пошло в гору, но…потом мы начали терять деньги. Проигрывать. Задолжали еще больше, и нам пришлось…занять деньги у очень нехорошего человека.

Я едва не упала в обморок. Каким-то чудом мне удалось устоять на ногах.

— Я думаю, более подробно вы все узнаете из письма, которое Доминик написал вам, когда был еще жив.

ЧТО?! Ник написал мне письмо…но зачем?! Как? Откуда он знал?!

Руки тряслись, как и остальные части тела. Лили уже держала меня.

— Мне очень жаль, что так вышло. Мы связались с плохой компанией, и я знаю, что он ничего не говорил вам…насколько сильны его финансовые трудности. Мы разработали план, как расплатиться с долгом, и опасность отступила…в деле было замешано еще несколько должников, и мы знали, что долго нам не протянуть, если мы не вернем деньги. Доминик должен был лететь в Чикаго — он разработал интересное коммерческое предложение для компании, за что ему обещали бы большие деньги, в случае успеха. Но…ему не удалось воплотить их в жизнь. Нам понадобился год, чтобы встать с колен, достать необходимое количество денег и избежать смерти. В противном случае, эти влиятельные люди бы избавились от всех нас. Говоря о «нас» я имею ввиду Ника, себя и еще несколько молодых людей, которые имели неудачу задолжать этим влиятельным подонкам такую сумму. Но не всем удалось избежать смерти…Поэтому я не находил в себе сил, чтобы прийти к вам раньше. Простите, если потревожил ваши старые раны. На этом — все.

ПОТРЕВОЖИЛ?! Не просто потревожил. Воткнул вилку и изящно поковырялся в них! Белый воротничок хренов!

— Вы, что, совсем сошли с ума?! — Лили возмутилась вместо меня и притопнула ножкой. — Кто же так…вот все вот…выкладывает…

— Я думаю, мисс Янг должна знать правду, не правда ли? — мужчина как-то странно посмотрел на Лили, от чего моя подруга позеленела. Это был взгляд тайны. Общей тайны, которую знают двое людей.

Но не я.

Что от меня может скрывать Лили?!

— Спасибо, — это все что я могу сказать, когда беру белый конверт, который мужчина протягивает мне.

— Всего вам доброго. А вы, девушка, подумайте над моим предложением, — он подмигнул Лили и направился к своему черному тонированному автомобилю. Рядом с авто его ждал личный телохранитель.

Уж не знаю, о чем он говорил с Лили до того, как я открыла дверь, да и выяснять не хочу.

Я держала в руках письмо. Письмо от Доминика! Настоящее, написанное его рукой. Трудно было в это поверить.

Письмо выпало из моих рук, не выдержав тряски в моих пальцах.

— Вот урод, — выругалась Лили, поднимая письмо и протягивая мне обратно. — Хотя, если честно, выглядит он очень эффектно. В последний раз видела подобного мужчину в Нью-Йорке, может, съездим туда как-нибудь? — знаю, она пыталась меня отвлечь, пока помогала мне дойти до гостиной.

Потому что ноги меня не слушались. Разум опустел от сумасшедшей пульсации в висках.

Осталась только боль. Тупая, давящая и угнетающая.

Как быстро могут рассыпаться человеческие иллюзии о том, что самое страшное уже позади.

Потому что я чувствовала. Интуиция никогда меня не обманывала.

Ник мне лгал! Тоже обманывал, пусть и во благо…знаю, он не хотел посвящать меня в свои проблемы, чтобы я не волновалась.

Но я никогда не думала, что все настолько ужасно! Что его долги столь велики, что нас могли убить за них! Боже, какой ужас…

Глаза наполняются слезами, я не могу вынести всех этих мыслей.

Тошнота подступает к горлу. Мама смотрит на нас с Лили и снова хватается за сердце.

— Ванесса, здравствуй. У нас там такое произошло, — Лили в двух словах рассказывает маме о загадочном и зловещем мужчине и о белом конверте, что я держу в руках.