Горячий, жестокий, изощренный секс. Так, чтобы она орала до хриплых стонов. Так, чтобы просила, умоляла меня и тряслась без моего тела, как зависимая, без наркотика. Я привык к такому.

Но Мика этого не показывала, а желание выбить из нее душу, прогнуть под себя было чертовски сильным. Но я не мог поступить с ней, как с другими девушками.

Потому что знал, что она не станет терпеть. Она уйдет. Она не та, об кого можно вечно вытирать ноги, унижать и использовать для траха.

Она знает себе цену, видимо, жизнь ее все-таки чему-то научила, и со школы она здорово изменилась. Как теперь и я.

Я люблю тебя.

Сказала она тогда.

Только сейчас объем этих слов долетел до меня, и я понял, как подпортил девчонке психику. Мика мне нравилась тогда. То был глупый спор со Стефаном. Он разозлился, что она подпортила его кроссовки. Они начали гоготать над ней всей компанией, а я сказал что-то в духе: «Чего к ней пристали?».

Меня всегда раздражало то, что Стефан слишком много уделяет внимания всяким одиночкам, неудачникам. Он самоутверждался за их счет, издеваясь над слабыми. Я был не согласен с такой политикой.

— Раз так защищаешь ее, может пойдешь подцепишь эту красавицу?

— Ну, может, она и полненькая, но по крайней мере симпатичная и с сиськами, в отличие от твоих досок.

— Ну, что вперед, Миллер. Или слабо?

— Не слабо. А с удовольствием, — принял вызов Стефана тогда я и подкатил к Мике.

Она была непосредственная. Влюбленная. Мне казалось, что, когда она смотрит на меня, в ее глазах падают звезды. Она смотрела на меня, как на Бога.

Секс с ней был хорош…мне нравилось трахаться с девственницами до некоторых пор, потому что они всегда так забавно боялись и дрожали. Они всегда были чертовски влажные, хотя их почти невозможно было довести до оргазма.

Потом она сказала, что любит меня. И все испортила. Чем она думала? Я был подростком.

А теперь она мылась за стеной. В моей ванной. И как бы мое самолюбие не было уязвленно, мой член прекрасно и в деталях помнил жар ее киски. Я схватил из тумбочки одну из своих длинных футболок и взял ключ от ванной.

Наивная, закрылась. Как будто меня это остановит.

Я ворвался в ванную комнату, ожидая увидеть все, что угодно, но только не это.

У меня перехватило дыхание, слюни скопились во рту, будто я разучился их глотать.

Сколько красивых тел я видел, как они все приелись, но от Мики было трудно отвести глаз.

Она стояла ко мне спиной в ванной, но принимала душ. Фигура, как песочные часы: узкая спина, тонкая талия, округлые ягодицы. И соблазнительные ямочки над ними.

Картину портили фиолетовые синяки на ее нежной коже, и я в который раз пожалел, что не довел дело до конца.

Она слегка наклонилась, чтобы намылить ноги гелем для душа, и донорское сердечко мое сдало позиции. Ушло в пятки. Пропало.

Мне стало душно, но я во всей красе мог видеть ее сладкие дырочки. Блядь, это просто невыносимо.

Если так пойдет и дальше, я больше не смогу строить из себя дерьмо, и сам кинусь вылизывать ее с ног до головы.

Сладкая она там? Не было никаких сомнений.

Не знаю, как я оказался около нее. Не знаю, как это все произошло, но я подошел к Мике, положил руки на ее плоский живот. Прижался к ее спине, пока мои руки поползли к влажным намыленным соскам.

Гребанный. Ад.

Мой член принял вертикальное положение быстрее, чем я мысленно поимел Мику.

Конечно она закричала.

Меня было трудно оторвать от ее тела, и плевать, что я промок в одежде до нитки. Она оттолкнула меня, и я, словно, вышел из забвения.

— Какого ты вообще смеешь ко мне прикасаться? — она отвернулась, наспех смывая с себя мыльную воду. С ближайшей петли она сдернула мое полотенце и обмотала себя им.

— Это мое полотенце.

— Это моя, сволочь ты, грудь! — она возмущалась, но я прекрасно видел, чего она хочет.

— Ладно, забудь, — встряхнулся, хотя это ни черта не помогло. Хотелось расстегнуть ширинку и немедля освободить член. — Я принес тебе чистую одежду.

На ее шортах и топе было немного капель кофе. И прикосновения ублюдка.

— Забудь?! Ты спас меня от маньяка, чтобы занять его место?! Майкл, хватит! Мне надоели эти игры. Оставь меня в покое!

— Ану молчать, — не выдержал, сдернул с нее полотенце, на что Мика ударила меня по голове шампунем. Я ей так ударю…по жопе.

— Ма..

— Молчать! — остановил ее, прощупывая синяки на животе. Кожа девушки покрылась мурашками.

— Это от холода!

— Конечно-конечно, — я пригладил ее синяк, припухлости не было. Но намазать стоило. У меня бывали синяки после боев, поэтому у меня в ванной хранился целый арсенал гелей.

— Я хочу видеть на твоем теле только те синяки, что оставили мои руки, — я аккуратно приложил прохладную мазь к синеватому отеку. Медленно поглаживая, втер крем в нежную кожу.

— Ах, — ноги Мики подкосились, и всего лишь на секунду она откинула голову назад. Как сладко это было.

— Майкл, неправильно… — она облокотилась на стену, словно на какие-то минуты обнажила передо мной свои чувства. Будто была не в силах устоять передо мной, перед моими прикосновениями.

Вот она. Настоящая Мика. Кусает губы, изнывая от вожделения по мне.

— Неправильно сопротивляться, маленькая Мика. Ты мне должна, — давил я, растирая мазь около пупка. Она втянула воздух так сильно, что показались ребра. Тоже подбитые тем мерзавцем.

— Спиной повернулась.

— Неа, — слабым голосом прохныкала она, я резко развернул ее сам, смачно шлепнув по заднице.

Не смог удержаться. Не смооооог.

— Боже, Майкл, ты издеваешься…

— Не слышу тебя, — я провел пальцем по ее хребту. Здесь тоже был синяк. Слабый. Но мне нужен был предлог, чтобы полюбоваться ее задницей.

Я посмотрел вниз, на круглых ягодицах застыли влажные капли воды.

Я знал, что будет, если я дотронусь до них хотя бы кончиком языка. Мика будет биться в конвульсиях и умолять меня трахнуть ее.

Я сделаю это. Позже.

Плавно раздвигаю ее ягодицы, слегка нагнув Мику.

— Майкл… — несвязно бормочет она, за что получает еще один шлепок по попке.

Отлично. Это то, что я хотел видеть. Влажную девочку Мики…мне же нужно было убедиться, что я не «насилую» ее, как маньяк, как она говорит.

Ее тело поет мне о том, что наш секс, как бы она не сопротивлялась, как бы ненавидела меня, как бы не желала мне сгореть в мучительном котле ада…она хочет меня ничуть ни меньше, чем я ее.

POV Мика

С Майклом я забывала обо всем. Когда мы были вместе, жизнь напоминала мне игру, в которой я в любой момент могла оступиться.

Острота всех этих ощущений позволяла мне забыть все плохое и все хорошее. Уловить только один момент, который имеет значение — «сейчас».

Насладиться ненавистью, которой я сейчас упиваюсь. Страстью. Нежностью, которую я испытываю к нему, когда он ласкает мою кожу едва-едва касаясь пальцами.

Было в его касаниях какое-то тонкое искусство. Он, как художник, то нежно вел кисть по холсту, то рисовал в забвении, разбрызгивая краску во все стороны.

— Это то, что я и хотел увидеть, — в голосе Майкла звучит такая похоть, от которой кровь стынет в жилах. Я отчаянно сжимаю ноги, но он раздвигает мои ягодицы еще сильнее. Я почти готова впиться в кафель передо мной и царапать эту несчастную стену.

— Майкл, уб-бери р-рукиии, — хнычу я, но моя речь несвязна, потому что, когда он дотрагивается до меня так уверенно, так властно, я просто теряю самообладание.

Чувствую себя грешной, развязной и падшей. Доминик. Я не могу так поступить с ним. Я не могу изменить собственному мужу из-за того, что меня пленят прикосновения Майкла. Это минутная страсть, это чистая похоть. Здесь нет ни любви, ничего прекрасного…я не должна…

О, Боже. Голова пустеет, как только я чувствую язык Майкла меж своих ягодиц, и мне кажется, что я умираю от желания.

— Хочешь ты этого или нет, но я буду единственным мужчиной, который будет тебя насиловать. И ради этого я сотру в порошок всех, кто посмеет до тебя дотронуться, — его шепот еще больше обжог мою кожу, а ловкий язык Майкла скользил в моей дырочке.

Я сдерживала стон до тех пор, пока чуть не лопнула, и, наконец, с шумом выдохнула и застонала.

Боже, ну, так нельзя…

Неужели я позволю себе постелиться под него, просто потому что он сильный, уверенный в себе и самый сексуальный мужчина из всех, кого я знаю?

Его «ревность», которую он скрывал под хамоватым чувством собственичества, возбуждала почти так же, как и его действия.

— Давай, маленькая Мика, — его руки разминали мои ягодицы. — Признайся, что тебе нравится.

Я чуть не упала, когда почувствовала его язык еще глубже. О, да…

— Ты всегда будешь для меня тем, от кого я хочу держаться подальше!

Нужно свести все на «нет». Чем все закончиться? Да, у нас будет секс, который я никогда не забуду, я буду прижиматься к нему, ища любви и ласки…и что найду? Лишь скалу из стали, которая получит свое телесное удовлетворение, и отвернется от меня. А вспомнит только тогда, когда у него снова зачешутся яйца.

Разве я могу хотеть таких дешевых отношений после всего того, что я испытывала с Домиником? Чего-то настоящего. Наши отношения были завязаны далеко не на страсти. Но он был для меня другом, стеной, родным домом.

Эмоциональная связь с Ником гораздо глубже, чем желание к Майклу. И все-таки Майкл заслужил мое доверие тем, что всегда был рядом в нужную минуту.

Я смотрю на свое кольцо и понимаю, что он никогда не простит меня за все это. Доминик не простит, что я так быстро забыла его. Это не правда…но сейчас, когда я истекаю в руках Майкла, это выглядит именно так.

Ну, почему меня так тянет к нему?! Почему?

Когда я поворачиваюсь к Майклу, он уже без футболки. Его плечи расправлены, а на груди красуется тот самый шрам, который ведет путь к его сердцу. Меня будто бьет током, и я полностью попадаю в его плен.