Эмилия Остен - Сердце крестоносца

А там, на востоке, на самой вершине крепости, стоял он и смотрел на запад. Даже горячий ветер пустыни не мог пошевелить ни одного колечка на его кольчуге, но безнаказанно трепал черные волосы. Запах дыма, раскаленных песков и нагретого металла проникал повсюду, въедаясь в кожу. Перед рыцарем расстилалось лазурное море, позади оставались белые, серые и желтые пески. Позади еще шумела битва. Но он был здесь. И он смотрел на запад.

Римильда из Дауфа, дочь старого графа Мобри, покинула замок Ашби на рассвете. Единственное, о чем она сожалела, – это о бессмысленно потраченном времени и деньгах. Глупо было вообще сюда приезжать, ведь она же знала, кто такой принц Джон и что можно от него ожидать.

Однако утопающий хватается и за соломинку. Римильда в последний раз оглянулась на мрачную громаду замка – серые камни уже окрасили в кровавый цвет первые лучи солнца, пробившиеся сквозь облака, – накинула на голову капюшон дорожного плаща и пустилась в обратный путь, домой. Лошади шлепали по грязи, брызги летели во все стороны. Подол платья станет грязным уже через несколько минут. Но это такие мелочи по сравнению с положением, в котором оказалась Римильда.

– Только не говори мне, что ты предупреждала, Калев.

– Я предупреждала, – пожала плечами уже немолодая, но все еще крепкая и даже красивая женщина, одетая в простое платье. Она держалась верхом на лошади не хуже госпожи – обе женщины являлись заправскими наездницами. – Это была глупая идея.

Калев, няня и горничная Римильды, всегда отличалась излишней прямотой и острым языком.

– Жаль, что короля нет в стране, – вздохнула Римильда.

– Жаль, что в стране нет твоего братца, – отрезала няня.

– Деневульф… – Римильда поморщилась. – Ты права, Калев. Ты, как всегда, права.

Деневульф из Дауфа, младший брат Римильды и граф Мобри, как и многие другие молодые рыцари, несколько лет назад отправился в Палестину, надеясь снискать там славу и богатство. Римильда не знала, как идут у братца дела: он никогда не любил писать письма, так что вот уже долгое время домочадцы не получали от него вестей. Было известно только, что Деневульф благополучно прибыл в Святую землю. Но здесь, в Англии, дела шли из рук вон плохо. Деневульф забрал с собой почти всех солдат из замка, оставшиеся разбежались, когда Римильда не смогла им заплатить. Крестьяне, которых осталось не так и много после эпидемии чумы, свирепствовавшей в округе пару лет назад, в солдаты идти не желали – успеть бы обработать земли, собрать урожай. Людей Римильде катастрофически не хватало, а хороших солдат нынче днем с огнем не сыщешь. Наемникам нужно платить, а где взять денег? То, что удается выручить на ярмарках, идет на благоустройство земли; средств еле-еле хватает, чтобы Дауф держался. А Деневульф, разумеется, не подумал об этом, забирая всех солдат в Святую землю. Теперь владения графа Мобри некому охранять, и любой может попытаться наложить на них руку. Деневульф всегда утверждал, что он рыцарь, а не землепашец. Звучало гордо, но непрактично.

Земли были плодородные, приносили хороший урожай. Однако в беззащитном графстве мародеры бесчинствовали, устраивали набеги, грабили арендаторов. Римильда получала все меньше и меньше доходов, и так будет продолжаться до тех пор, пока не вернется граф и не отобьет у излишне ретивых соседей охоту трогать чужое.

Какое-то время удалось продержаться без гарнизона, однако с каждым днем положение становилось все более угрожающим. Пытаясь решить эту проблему, Римильда отправилась к принцу Джону в Йорк, попросить защиты и покровительства, но… это оказалась глупая идея.

В это время Йорк, центр торговли шерстью, пересечение дорог речных и сухопутных, был крупнейшим городом Англии. Даже Лондон, не говоря уже о прочих, не мог сравниться с ним ни в многолюдности, ни в красоте. Рядом располагалось множество замков. В одном из них и поселился принц Джон со своим двором. Замок и городок Ашби принадлежали Роджеру де Квинси, графу Уинчестеру, который отправился в Палестину воевать за Гроб Господень. Принц Джон занял замок и без зазрения совести распоряжался имуществом графа.

Римильда провела в Ашби больше недели, присутствовала на десятке пиров и паре выездов на охоту, испортила три платья, потратила на содержание своей небольшой свиты почти все деньги, однако всё впустую. Принц Джон был к ней благосклонен, вот только не в том смысле, который ей требовался. Взамен солдат он предложил Римильде место в своей постели и при дворе. Господь Всемогущий! Если бы это могло спасти Дауф и графство Мобри, Римильда прыгнула бы в постель Джона, не раздумывая и не колеблясь. Но у принца не водилось ни денег, ни солдат – только долги, толпа лизоблюдов и неиссякаемые поставки вина из Франции. Двор Джона отличался изрядной разгульностью нравов; впрочем, это почти никого не волновало, а святоши и чопорные аристократы, гнушавшиеся подобных развлечений, могли оставаться дома – их никто силком не тащил.

Пока короля нет в стране, пока Генрих воюет с сыновьями, подстрекаемыми королевой Элеонорой, порядка и закона в Англии не будет. Впрочем, не будет мира и процветания и до тех пор, пока глупые мужчины не перестанут искать приключения в далекой и жаркой Палестине.

Кони, оскальзываясь и едва не падая, взобрались на очередной пригорок. Дороги размыло, жирная липкая грязь расползалась во все стороны от жалкой тропки, которая когда-то была хорошо накатанной и регулярно ремонтируемой дорогой. Будь ты проклят, Деневульф! Будьте трижды прокляты все рыцари!

На вершине холма Римильда остановила свою кобылку. Лилия от рождения была белоснежной, но сейчас казалась не благородным скакуном, а обычной мышастой рабочей крестьянской лошадкой. Впрочем, сама Римильда тоже не выглядела леди. Дорога из Йорка оказалась долгой и безрадостной.

Наконец-то они добрались до дома. Римильда оглянулась на небольшую группку слуг, что сопровождала ее: грум; няня, она же горничная; пара дюжих конюхов. Ни одного солдата. Будь ты еще раз проклят, Деневульф!

Отсюда, с холма, замок Дауф казался детской игрушкой, но Римильда знала, что стены его высоки и неприступны, ров глубок, а с верхней площадки донжона видна вся округа на многие мили. В ясную погоду можно было даже различить донжоны двух соседей – Крега и Торнвальда. Не то чтобы Римильду это радовало, но, как говорится, держи друзей близко, а врагов – еще ближе. Если кто-то посмеет взять Дауф в осаду, то лучники осыплют осаждающих градом стрел, со стен выльют на головы воинам кипящее масло и смолу. В теории, конечно же. Дауф был построен по всем правилам и считался неприступным… разумеется, пока в нем находились люди, готовые и умеющие его защитить.

…Римильда тронула ногами бока лошадки, Лилия послушно пошла вниз с холма.

Ворота замка оказались закрыты. Римильда не удивилась, ведь именно такие распоряжения она отдавала, уезжая. Ворота должны быть закрыты все время, кроме утреннего и вечернего выгона скота. Солдат в замке нет, только челядь, одна надежда на крепкие стены и высокие башни.

Наблюдатель заметил приближение хозяйки, и, когда Римильда и сопровождающие подъехали к опущенному по ее же собственному распоряжению подъемному мосту, ворота со скрипом отворились. Механизм моста уже стар и изношен, так что ежедневная работа ему противопоказана.

Едва въехав во двор, Римильда поняла, что и дома ее ждут проблемы. Большие проблемы. Слева, под навесом, расположились пять солдат, одетых в цвета барона Крега. Филипп, гореть ему в аду! Что ему нужно на этот раз? Удостовериться, что у Римильды по-прежнему нет защиты? Что лишь бдительность и преданность слуг все еще позволяют держаться замку Дауф?

Римильда вздохнула, спрыгнула с лошади, не дожидаясь, пока грум придержит стремя, и стремительно влетела в большой зал. Пусто и тихо. В камине едва тлел огонь, Римильда была рада и такому теплу. Где, интересно, бродит Крег? Не то чтобы Римильда очень хотела его видеть, но мысль о том, что Филипп без присмотра болтается по замку, ее совсем не радовала. Римильда была уверена, что Крег спит и видит, как он захватит Дауф. Будь ты проклят… Нет, хватит проклятий.

– Леди Римильда!

Она отошла от камина и села в кресло, стоящее неподалеку.

– Фрил! – Римильда искренне улыбнулась спешащему к ней маленькому и невероятно худому человечку, закутанному в нелепую клочковатую волчью шубу. Фрил, несмотря на свои достаточно молодые годы, служил управляющим замка и помогал Римильде справляться с делами графства. И весьма в этом преуспевал. К тому же Фрил был болезненно честным человеком – настоящее сокровище.

– Леди Римильда, я спешил к вам навстречу, но не мог оставить барона Крега в одиночестве.

– Ты все правильно сделал, – кивнула Римильда. – Кто с ним сейчас?

– Корвин, – Фрил покачал головой. – Но парнишка не сможет долго сдерживать барона.

– Скажи мне, зачем сюда пожаловал Крег?

– Он не соизволил сообщить, – вздохнул Фрил, который, как и хозяйка, терпеть не мог назойливого барона, – лишь сказал, что намерен дождаться вас.

– Когда он нагрянул?

– После утренней молитвы.

– Значит, он здесь уже целый день, – простонала Римильда.

– Да, и мне пришлось распорядиться насчет ужина.

– Ну, нет худа без добра. Значит, и меня ждет приличная еда. Принц Джон кормит свой двор какими-то помоями, кроме тех случаев, когда надо пустить кому-нибудь пыль в глаза. – Римильда скривилась, припомнив обеды, которые приходилось выдерживать, сохраняя на лице любезную улыбку. – Мы в дороге уже три дня и ни разу не ели ничего лучше овсяной каши и холодного мяса. Даже хлеба в этих придорожных тавернах нет.

– Когда прикажете подать ужин?

– Через час, я думаю.

– Да, миледи, – поклонился Фрил.

– Иди же, барон тебя заждался, – Римильда улыбнулась. – Что бы я без тебя делала.

– Я всего лишь служу Дауфу, миледи.