— Я же не упрекаю тебя, а просто сожалею о том, что ты не вышла замуж за Фреда, — в наивном недоумении пробормотала Эма, так и не поняв, с чего это дочка на нее обиделась.

Капиту не стала ей что-либо объяснять — это было бессмысленно. Ушла к себе в комнату и там дала волю слезам. Ей хотелось рыдать в голос, но она плакала тихо, боясь разбудить спящею Бруну.

— Ничего, сыночек, я все выдержу! — прорвалось у нее сквозь слезы. — А ты меня потом обязательно поймешь и простишь. Ведь ты простишь меня, правда?

Мальчик пошевелился в кроватке, словно и впрямь хотел что-то ответить на ее вопрос. Он еще не умел говорить, но его ответа Капиту заранее боялась, и у нее были на то серьезные основания.

Встреча с Фредом разбередила ей душу, заставила вновь припомнить многое, что Капиту хотела бы навсегда вычеркнуть из своей жизни. Это не имело отношения к Фреду. Его она ни в чем не обвиняла — ни тогда, ни сейчас. Что поделаешь, если он полюбил другую? Сердцу ведь не прикажешь! Капиту болезненно пережила ту утрату, но не озлобилась, а лишь потеряла веру в возможность когда-либо обрести счастье. Она решила, что будет учиться, работать и, может быть, выйдет замуж за какого-нибудь хорошего человека, который будет ее любить.

Такой человек вскоре объявился. Это был Маурисиу — простой бесшабашный парень, из тех, что звезд с неба не хватают. Он вечно попадал в какие-то курьезные истории, никак не мог найти постоянную работу, но не унывал и обещал Капиту златые горы. Возможно, потому, что он ничем не напоминал ей серьезного, ответственного Фреда, она и приняла ухаживания Маурисиу. Они стали встречаться, Маурисиу нравилось похваляться красивой девушкой перед друзьями, а Капиту импонировала его открытость и бесхитростность.

О свадьбе они даже и не помышляли — Капиту считала, что сначала надо окончить университет, а потом уже связывать себя семейными обязанностями. Но когда она забеременела, то сама заговорила с Маурисиу о женитьбе. Он ответил согласием, однако со свадьбой все тянул, тянул и, наконец, попросту исчез.

А тут как раз грянул очередной экономический кризис, цены за обучение в университете многократно выросли, и Капиту пришлось оставить учебу.

Мальчик у нее родился слабеньким, болезненным, на его лечение требовались большие деньги, а в семье Капиту фактически работал один Паскоал. Эма же хоть и сидела целыми днями за шитьем, но дохода оно не приносило, потому что заказчики у нее были небогатые. Заработанных ею денег едва хватало на лекарства от гипертонии, которой Эма страдала уже много лет.

С наступлением кризиса и рождением Бруну положение семьи Паскоала стало совсем бедственным, Капиту была в отчаянии, но тут ей на помощь пришла Симони, бывшая однокурсница. Она попросила сдать ей одну из комнат в квартире Паскоала и предложила за это довольно приличную сумму.

Паскоал и Эма благосклонно приняли щедрую квартирантку, а Симони к тому же еще и пообещала устроить на работу Капиту.

Работа, правда, оказалась весьма сомнительного свойства, Капиту далеко не сразу на нее согласилась. Симони потребовалось немало усилий для того, чтобы уговорить Капиту.

— Деньги никому не достаются легко, — внушала она подруге. — А большие деньги — тем более! Всегда приходится идти на какой-то компромисс. И я считаю, что в моем случае он минимальный. Ты сходи хотя бы один раз со мной, и сама в этом убедишься. Тебе ведь надо думать о ребенке! На какие средства ты собираешься его растить?

Этот довод оказался решающим для Капиту. Бруну болел, его направили на компьютерную томографию, денег у Капиту не было, и она приняла предложение Симони.

Та познакомила ее с неким Фернанду, который представился руководителем агентства и объяснил Капиту, какую работу она должна выполнять:

— От тебя ничего не требуется, кроме твоей красоты. Многие бизнесмены любят появляться на презентациях и деловых ужинах в обществе молодых эффектных девушек — это придает им респектабельности и облегчает заключение сделки. Ты пойдешь сегодня в ресторан с одним банкиром и сыграешь роль его невесты. А деньги я тебе выплачу завтра.

Капиту справилась с такой задачей довольно легко, и с той поры у нее стали водиться деньги. Родителям она сказала, что устроилась работать по специальности, что проводит социологические опросы, в том числе и среди посетителей ресторанов, поэтому вынуждена иногда отлучаться из дома по вечерам.

Эма и Паскоал порадовались за дочь, особенно когда узнали, что она снова восстановилась в университете.

А Капиту со временем стала выполнять и другие услуги, и которых нуждались клиенты того сомнительного агентства. Некоторые из них после делового ужина желали уединиться с Капиту — разумеется, за дополнительную плату, и она соглашалась, боясь потерять столь важный для нее источник дохода.

— Прости меня, сынок, — говорила она своему несмышленышу, возвращаясь домой под утро. — Обещаю тебе: как только я окончу университет и найду хорошую работу, мы с тобой забудем этот позор как страшный сон. Ты еще сможешь гордиться своей мамой, тебе никогда не будет за нее стыдно.

Симони, слыша подобные заявления, мысленно изумлялась наивности Капиту, искренне полагавшей, что можно выйти чистой из той грязи, в которой она с каждым днем увязала все глубже и глубже.

Глава 3

Сеса отправилась к Алме за несколько часов до наступления Рождества, рассчитывая на то, что ей предложат провести там и всю рождественскую ночь.

— Не скучать же мне тут с вами! — высокомерно бросила она брату. — Я припасла такой подарок, которому нет цены. Когда Алма получит его, то непременно захочет видеть меня сегодня за их праздничным столом!

Подарок, на который Сеса делала такую большую ставку, действительно привел в восторг Алму. Это был старый литературный журнал, купленный Мигелом в букинистическом магазине. На первой странице этого журнала красовалось фото Феррейры ди Каштру — португальского писателя, чья юность прошла в Бразилии. А рядом с Феррейрой был запечатлен отец Алмы — большой знаток литературы, меценат, библиофил.

— Лучшего подарка я не получала за всю мою жизнь! — растроганно говорила Алма. — Сеса, ты словно вернула мне папу.

Именно на такой эффект Сеса и рассчитывала. Но в остальном ее ожидания не оправдались. Эду, рассматривая фотографию, с интересом слушал воспоминания Алмы, а на Сесу даже ни разу не взглянул. Эстела, его сестра, вообще встретила незваную гостью враждебно. А потом произошло самое худшее: пока Сеса беседовала с Алмой, Эду незаметно исчез из дома. Когда это выяснилось, Алма так расстроилась, что на нее было больно смотреть.

— Прости, дорогая, — сказала она Сесе. — Этот несносный мальчишка выбил меня из колеи. Передай папе мою благодарность за журнал и еще раз напомни, что я жду вас у себя на Новый год.

Сеса вынуждена была уйти.

А в дом Алмы уже потянулись гости, заранее приглашённые ею на рождественский ужин. Взяв себя в руки, Алма встречала их приветливой улыбкой, и лишь ближайшей подруге Глории призналась:

— Я едва держусь на ногах, так меня подкосил Эду. Представляешь, он сбежал к Элене — той даме, что была на его выпускном вечере!

— А ты в этом уверена? — спросила Глория, пытаясь развеять чрезмерную тревогу Алмы. — У Эду богатый выбор девушек, молоденьких и хорошеньких. Он может быть сейчас у одной из них.

— Нет, я сердцем чую, что он у Элены, — покачала головой Алма. — На днях я взяла его мобильный телефон и обнаружила там несколько звонков на один и тот же номер. Это был ее номер, я проверила!

— Все равно не надо делать из этого трагедии. Мало ли о чем они могли говорить по телефону! А если тебе так неймется, то позвони туда сама и все выясни. Может, его там и нет!

Алма не рискнула воспользоваться советом Глории.

— Эду терпеть не может, когда я его контролирую, — вздохнула она. — Нет, не буду звонить. Хотя всю рождественскую ночь мне придется провести как на иголках.


Чутье не подвело Алму: так и не дождавшись от Элены звонка, Эду сам поехал к ней домой, прихватив с праздничного стола серебряное ведерко со льдом и бутылкой шампанского.

— С Рождеством тебя! — бодро произнес он, когда Элена открыла дверь. — Ты не отвечаешь на звонки, поэтому я решил лично заехать.

— Спасибо, я тоже тебя поздравляю с Рождеством, — натужно ответила Элена, так и не предложив Эду пройти в квартиру. — А насчет звонков… Прости меня, я так закрутилась, устала, даже в гости не пошла. Хочу сегодня отоспаться.

— Все понятно. Гостей ты не ждешь, в дом меня не приглашаешь, — сказал Эду, — но раз уж я нарушил твое уединение, то принеси хотя бы фужеры. Мы поднимем бокалы прямо здесь, на лестничной площадке!

Он принялся открывать шампанское, и Элена вынуждена была его впустить.

— Ладно уж, заходи, не ставь меня в дурацкое положение. Я думала, ты серьезный взрослый человек, а теперь вижу, что ты всего лишь глупый мальчишка!

— Ты говоришь, как моя тетя, — недовольно проворчал Эду.

— В этом нет ничего удивительного: мы с Алмой примерно одного возраста, и ты нам в сыновья годишься.

— Ладно, пусть так, но все же ты мне не мать, — с вызовом произнес Эду. — Мы будем открывать шампанское или нет? Я не вижу фужеров!

— Сейчас принесу, — засмеялась Элена. — Ты умеешь добиваться своего!

— Рад от тебя это слышать, — не преминул заметить он. — Постараюсь и дальше действовать в том же духе!

Выпив шампанского, Эду еще больше расшалился. Вспомнил, что они с Эленой никогда не пили на брудершафт, и предложил восполнить этот пробел. Элена тоже развеселилась:

— Ты забыл тот страстный поцелуй в капот? Забыл, какой «брудершафт» я тебе устроила?!

— Нет, это невозможно забыть! — с наигранным пафосом ответил Эду. — И мы тогда в самом деле сразу перешли на ты.