Крис Мэнби - Семь солнечных дней

Ну почему, думала Речел Бакли, почему каждый раз, проходя мимо полицейского, она чувствует себя виноватой? В свои двадцать девять она лишь однажды стащила пачку жвачки из магазина на углу, но все равно каждый раз, завидев темно-синюю форму или услышав сирену полицейской машины, которая мчалась мимо ее «рено-клио», преследуя угонщика на «БМВ», Речел замирала, краснела, как шаровары Санта-Клауса, и испытывала внезапное желание признаться во всех крупных преступлениях века – от знаменитого ограбления поезда[1] до налета на Бринкс-Мэт.[2]

Еще хуже было с таможенниками. Речел даже вспотела от волнения, стоя в очереди на просвечивание багажа в южном терминале Гэтвика. Она сто раз перечитала объявление о том, что пассажирам позволено взять всего один предмет ручного багажа, и теперь ломала голову: ведь помимо голубого рюкзачка у нее еще есть пакетик из «Дабл-Ю-Эйч-Смит», где лежит один журнал и упаковка жевательного мармелада, – что, если его посчитают за второй предмет ручной клади? Менее осмотрительный пассажир, стоявший впереди нее, уже взвалил на ленту огромный чемодан на колесиках и сейчас пытался запихнуть вслед за ним большую картонную коробку. Таможенники и бровью не повели.

– Коза у него там, что ли, – сказала Яслин Стимпсон, попутчица Речел и ее лучшая подруга.

Невозмутимо и громко жуя резинку, Яслин кинула на конвейер свою маленькую черную сумочку, продефилировала через металлоискатель и, когда тот тревожно запищал, улыбнулась и произнесла: «Это моя ручная граната». Затем сделала шаг назад, вынула ключи, сняла потрясающие часы от Картье – настоящие – и в восторженной тишине прошла сквозь арку снова.

Прежде чем пройти через металлоискатель, Речел сняла и часы, и ожерелье, и серьги. В какой-то момент она стала бояться, не запищит ли ртутная пломба, хотя раньше такого никогда не случалось. Но ведь сейчас в аэропорту такая жесткая система безопасности – может, сразу показать им задний коренной зуб?

– Давай быстрее, – поторопила ее вторая спутница, Кэрри Эн Мерфи. – Будем ждать тебя в дьюти-фри.

Яслин и Кэрри Эн ушли на поиски двухсот «Мальборо Лайтс» и беспошлинных духов от «Эсте Лаудер». Они не видели, как Речел отвели в сторону и спросили, ее ли это голубой рюкзак. Сама ли она его собирала? Когда она приехала в аэропорт, не просил ли ее кто-нибудь что-нибудь пронести? И не затруднит ли ее открыть рюкзак, чтобы таможенник как следует осмотрел его содержимое?

Если раньше, до того, как пройти контроль, Речел краснела, то теперь от ее лица шло излучение, почти как от рентгеновского устройства на конвейере. Она расстегнула молнию на рюкзаке. Слава богу, что это только начало отпуска, а не конец. Слава богу, что сменные трусики, которые она положила в ручной багаж, так как знала, что на чартерных рейсах по сравнению с регулярными багаж теряется чаще, были чистые, из черного хлопка, и ей не придется краснеть. И все же таможенник вгляделся в темные недра рюкзака и обеспокоенно нахмурился.

– Ничего не вижу, – сказал он. – Боюсь, вам придется вытряхнуть все на скамейку.

И вот, под взглядами троих таможенников, Речел распотрошила рюкзак. Чистые трусики, косметичка, кожаный бумажник, запасной бумажник – для воров, – в котором лежало пять фунтов и купон из супермаркета. Один пакет яблочного сока без сахара. Два пакетика «Эм энд Эмс» – с сахаром. И пляжное чтиво – новый роман Мэриен Кейс и «Мандолина капитана Корелли» – Речел поклялась, что хоть в этом году наконец ее дочитает.

– Это все? – спросил первый таможенник.

Речел кивнула:

– Да.

Даже ее коробочку с тампонами выставили на всеобщее обозрение!

– Мадам, вы уверены, что больше ничего нет?

– Разумеется.

– Когда мы просвечивали рюкзак, то видели кое-что еще.

– Я больше ничего не брала, – заверила его Речел.

– Тогда выверните рюкзак. Речел вывернула.

Раздался громкий стук, и какая-то штуковина отскочила от скамейки, упала на пол и разлетелась на две части. Из нее выпала батарейка.

– Забыли, что взяли эту штуку? – спросил таможенник, подняв маленький вибратор затянутыми в защитные резиновые перчатки руками.

– Я… я… – Речел не могла связать двух слов.

– Все в порядке, дорогая. Можешь не объяснять.

– Но клянусь, я вижу это в первый раз в жизни!

– Все так говорят, – сказал он. – И поверь, милая, я такое каждый день вижу.

– Я даже не знаю, что это такое!

– Ага, как же.

Таможенник даже не пытался сдержать улыбку. Осторожно соединил две половинки, повернул их, и дьявольская штуковина злобно зажужжала. Потом бросил работающий вибратор в бездонный рюкзак Речел, где тот снова стал невидимым: черный сверкающий пластик на фоне блестящей водонепроницаемой подкладки рюкзака.

– Это не мое, – слабым голосом произнесла она.

Таможенник застегнул рюкзак и пожелал ей первоклассного отдыха.

– Надеюсь, она летит вместе с нами! – проговорил мужчина, стоящий в очереди следом за Речел.

– Я тебе покажу вместе с нами! – зашипела его жена, ударив его сумочкой.

Когда Речел нашла Яслин и Кэрри Эн, она все еще была в шоке. Девушки сидели в аэропортовом «Коста Кофе», потягивали двойной эспрессо и пытались содрать целлофан с новой коробки сигарет, которую вообще-то полагалось вывозить нераспечатанной.

– Почему так долго? – хитро спросила Яслин.

– Меня обыскивали.

– О нет, – ахнула Кэрри Эн. – Интересно, почему именно тебя? – Но ее выдали озорные искорки в глазах.

Через секунду Речел обо всем догадалась.

– Ах вы крысы! – завизжала она. – Вы знаете, что они нашли, потому что вы это мне и подложили! Не могу поверить, что вы так со мной поступили. Заставили пройти через таможню с вибратором в рюкзаке!

– Добро пожаловать на девичник, – хором проговорили девушки.

– Мне в свое время подсунули зажимы для сосков, – поделилась Кэрри Эн.

Вскоре Речел перестала сердиться. Три бокала шампанского в баре аэропорта – и история уже казалась ей почти такой же комичной, как и подругам.

А что ей оставалось делать? Что за девичник без традиционного унижения невесты? Речел знала, что подруги не позволят ей тихо попрощаться с незамужней жизнью. Хорошо, что они решили устроить что-то более оригинальное, чем обычная лондонская вечеринка в дешевом ночном клубе с пинаколадой и чересчур слащавыми мальчиками-стриптизерами. Яслин придумала закатить грандиозный праздник и превратить девичник в целую неделю веселья с подружками. Конечно же, Кэрри Эн подговаривала всех поехать на Ибицу.

Но они выбрали турецкий курорт Бодрум и крупнейший отель французской сети «Эгейский клуб» с системой «все включено». На фотографиях в проспекте отель выглядел невероятно. И кое-кто из незамужних знакомых поговаривал, что нужно лишь правильно выбрать отель и что по сравнению с пирушками «Эгейского клуба» ночи при дворе императора Калигулы покажутся вечерами для престарелых.

– Там очень крутая публика, – заверила подруг Кэрри Эн, когда они отправились бронировать тур.

Малосимпатичная соседка Кэрри Эн, менеджер по персоналу, у которой жалоб на жизнь было побольше, чем у клиентов лопнувшего банка, поехала в «Эгейский клуб» на Сицилию и вернулась невестой нью-йоркского миллионера-биржевика.

– Совсем не такая публика, как в «Клубе 18–30», – заметила Яслин.

– Особенно если вам уже не восемнадцать… и даже не тридцать, – добавила сотрудница турфирмы, занося в компьютер дату рождения Кэрри Эн.

Ожидая начала посадки, подруги безумно волновались в восторженном предвкушении предстоящих приключений. Яслин грозилась, что отправит Речел в смешанную турецкую баню на массаж к евнуху. Кэрри Эн изучала багажные ярлыки всех приличных мужчин до пятидесяти – что, если они на одном рейсе и в самолете можно будет построить им глазки?

– Как тебе этот? – Речел показывала на симпатичного парня в стильных спортивных брюках.

– Не годится, – ответила Кэрри Эн. – Багажная бирка «Бритиш эйрвейз».

Девушки летели чартерным рейсом.

– А те двое? – предложила Яслин.

Мальчики, на которых она показывала, наверное, только что получили паспорта. На них были черные футболки с эмблемами групп, о существовании которых подруги даже не подозревали. Джинсы висели мешком и были спущены так низко, что виднелись трусы. Казалось, оба парня до сих пор носят подгузники. «Когда мода начинает казаться идиотской, то понимаешь, что стареешь», – подумала Кэрри Эн.

– Для начала неплохо, – заметила Речел.

– Их нам даже на закуску не хватит.

Яслин послала парню повыше воздушный поцелуй, и тот моментально залился краской в тон своей бейсбольной кепочке.

– Мамочки, запирайте сыновей! – заулюлюкала она ему вслед. – Девичник Речел Бакли начинается!

Подруги чокнулись шампанским и подняли тост за неминуемое рабство Речел.

– Большое спасибо, – сказала Речел.

– Ладно-ладно, – поправилась Кэрри Эн. – За Речел и Патрика и их вечное счастье! – Она нарисовала в воздухе маленькое сердечко.

– И за то, чтобы ты нашла в Бодруме настоящую любовь, – пожелала Речел подруге: Кэрри Эн только что получила развод.

– Или хотя бы случайный секс, – вмешалась Яслин.

Отпуск начался.

– Я с самого начала не хотела ехать в этот проклятый отпуск! – заныла Салли Мерчант. – Поехали домой и забудем обо всем.

– Он приедет с минуты на минуту, – сказал Маркус. Ему стоило больших усилий не накричать на жену.

– Вылет через полчаса, – ответила она. – Нам ни за что не успеть. Нет бы забыть какую-нибудь ерунду, но только ты мог забыть положить паспорта!

– Я положил их на каминную полку рядом с билетами. Прямо за билетами. Билеты же ты взяла?