– Новый сценарий? – обрадовалась она.

– Не-а, – усмехнулся Брюсов, – но хорошая штука. Нашел у тебя в компьютере. Забавный романчик. И ситуация у героя похожая – зарыли парня в дерьме. Вот все жду, как он выпутается. Откуда скачала?

Ирина покрылась краской.

– Положи.

– Не понял, куда положи?

– Ну, где взял.

– В компьютер, что ли, обратно запихнуть, – улыбаясь, он поднялся с дивана, – или ты так соскучилась сильно, что…

Саша схватил ее за талию.

– Нет, то есть… в общем, просто это мое.

– Я и не отбираю.

– Мое, в смысле, я – автор. Вот.

– Ты что – серьезно? – он, несомненно, был поражен.

– Ну, а что тут удивительного… Тоскливо было по вечерам, вот и сочиняла.

– И откуда сюжет? Сама придумала?

– Нет, из жизни. Ну, почти… Рассказали мне одну историю в двух словах, остальное додумала и представила.

– Слушай, – возбужденно проговорил Саша, – а я тебя, оказывается, и не знал совсем. Да ведь это полноценный роман! На фиг ты сидишь у себя в конторе – давай напечатаем! И язык отличный – читается влет.

– Издеваешься? Знаешь, сколько такой графомании в Интернете лежит? Если бы всех печатали… А за свой счет – столько денег надо!

– Ну, так у нас есть деньги!

– Я твоих денег не возьму.

– Блин, ну ты зануда… От тебя не возьму, сама не хочу…

– Я же не пухну с голоду. У меня и зарплата хорошая, и накопления есть. Но не буду я эту ерунду за свой счет издавать. Рука не поднимется.

– А у меня поднимется.

– Нет.

– Ладно. Найдем издателя. Пусть раскрутят тебя за счет издательства.

– Насмешил… Где ты таких найдешь?

– Ну, уж это я могу для тебя организовать.

– Да стыдно такое печатать.

– Ты посмотри, что печатают! И не стыдно. А это мне нравится, вот только дочитаю… Ты не мешай, я на самом интересном месте. Иди вон, поужинай. Я там пельмени сварил.

– Кулинар ты мой непревзойденный! И долго пельмени в воде валяются?

– C обеда, наверное, а что? Ты мне только скажи – выкрутится этот парень?

– Выкрутится, – вздохнула Ирина, – только дорого заплатит.

– Тоже мне, сказка! «Хэппи-энд» будет?

– Обойдешься… – усмехнулась Ира и отправилась на кухню.

Главным ее чувством сейчас было облегченье. Он здесь. Он никуда не ушел. «Господи, помоги нам, пожалуйста…» – думала Ира. Может, все как-нибудь образуется…


***


Казалось, жизнь действительно приобрела некоторую стабильность. Зима холодами не баловала, только в феврале намело, наконец, снега, и температура пару раз опускалась ниже десяти градусов.

Саша активно работал в ресторане, и за себя, и за Петю, который забегал к ним только между съемками. Конечно, Ира и не надеялась, что Брюсов перестанет переживать и ждать предложений. Но он держал себя в руках, и она больше ни разу не видела его пьяным. Так же регулярно он встречал ее после работы, они ехали к нему в ресторан, где Ира чувствовала себя, как дома – большая часть предложений по интерьеру и оформлению была сделана ею. Она по-прежнему контролировала и финансовую сторону дела, не слишком доверяя нанятому человеку.

Было так хорошо и спокойно, что начинало казаться, что и для Брюсова это просто замечательно. Эгоистическая часть души требовала, чтоб так все и оставалось. А там гляди – может, он и созреет для… короче, имидж станет ему совсем не нужен. Но той частью души, которая без остатка растворилась в любимом человеке, она желала, чтобы Саше позвонили хотя бы с каким предложением. Чтобы он снова занялся своим делом.

Кстати, Брюсов заставил Иру подписать доверенность, взял ее повесть, еще какие-то мелкие рассказики и съездил с ними в издательство. Подробностей он не рассказывал. Ира поняла, что ему отказали, сказав что-то грубое про ее писанину, и он просто не захотел ее расстраивать. Зато он начал почитывать ее стихи, которыми до этого момента совершенно не интересовался. Правда, некоторые свои вирши Ирина от него прятала – уж больно явно в них сквозила любовь к Брюсову и страх его потерять.

Насчет своих неприятностей Саша теперь больше молчал, ее даже расстраивало, что он не хочет делиться переживаниями. А может, его задел упрек про «мужика». Но с ней Саша оставался неизменно ласков и чуток, они даже почти не ссорились. Расстраивали только звонки его мамы – с каждым разом она давила на него все сильнее. Вскоре он вообще перестал брать трубку, попросив Иру отвечать, что его нет дома.

Да еще когда приезжал Старков и рассказывал что-то про съемки, Брюсов мрачнел, замыкался в себе. Петя начинал его утешать, что, мол, все впереди, подумаешь, каких-то два месяца без работы, но Саша сразу переводил разговор на другую тему.

В начале марта Брюсов умудрился подцепить грипп. Ира уложила его в маленькой комнате и даже отпросилась на несколько дней с работы. У Саши была высокая температура, приходилось постоянно давать ему питье, витамины и обезболивающее. Мужчины, когда болеют, становятся капризными и несчастными. Ира не считала зазорным пожалеть его сейчас, когда ему действительно плохо.

Саша не собирался сообщать матери, что болеет, но та быстро об этом узнала – вероятно, от Нади. Поэтому Татьяна Романовна снизошла до того, что поговорила с Ирой по телефону и не терпящим возражений голосом сообщила, что сейчас же приедет навестить сына.

Ира испугалась и засуетилась. В квартире было не совсем прибрано, невымытая посуда больного все еще стояла у прикроватного столика, в ванной скопилась стирка – не до уборки. Обед Ира начала готовить только с утра – накануне она только и делала, что сбивала Саше температуру большим количеством витаминных напитков. Про себя же она и вовсе забыла – не до еды. Короче, не лучшее время для визита «свекрови»…

Брюсов же, наоборот, обрадовался. Он почему-то решил, что у его постели женщины проникнутся друг к другу симпатией. И стоит только маме увидеть его Иришку, как она сразу поймет, как заблуждалась. Этого, увы, не произошло. Хотя Ира всеми силами старалась понравиться, Татьяна Романовна сразу дала понять, что находится в ее доме только ради сына.

Матери Брюсова не было еще и пятидесяти, да и выглядела она очень молодо. Модная, ухоженная, красивая женщина. В отличие от Ирины, у которой никогда не доходили руки до всяких пиллингов и лифтингов, Татьяна Романовна, очевидно, посещала косметический кабинет как минимум раз в две недели. Кстати, и по возрасту она своей «невестке» в мамы совсем не годилась.

Войдя, она сухо кивнула Ире в ответ на растерянное «здрасте» и первым делом прошла в ванную, вымыла руки. Даже не придумывая предлога, заглянула на кухню, осмотрела все цепким взглядом. Потом надела марлевую повязку и только после этого отправилась в комнату к Саше, коротко поинтересовавшись, какая у него температура.

Все то время, что Татьяна Романовна провела у нее в доме, Иру не покидало ощущение, что марлевая повязка служит не столько защитой от инфекции, сколько средством отгородиться от Смальковой и ее быта. До момента прихода брюсовской мамы Ира пыталась настроить себя на доброжелательный лад. Представляла, что это ее сын встречается с девушкой, которая ей не по душе. Но Ира твердо знала, что не стала бы относиться к его избраннице, как к пустому месту!

Вот что было особенно странно: вне всякого сомнения, мать Брюсова не просто настраивала его против Иры, она искренне считала ее виновницей нынешнего Сашиного положения. Для Ирины это оставалось загадкой.

Первое, что спросила Татьяна Романовна, войдя к сыну, было:

– Где ты мог заразиться? Ты ведь не ездишь в транспорте!

Кажется, вина за болезнь сына тоже приписывалась Смальковой.

– Не знаю, мам, – проговорил Саша, приподнявшись. – Привет.

Ему как раз стало немножко получше, и он даже пытался смотреть в этот день телевизор.

– А я знаю! Если кто-то из твоего ближайшего окружения ездит на метро, он обязан был сделать прививку!

– Но я ведь не заболела, – робко попробовала оправдаться Ирина, но ее реплика повисла в воздухе.

– Мам… Ты уже познакомилась с Ирой? – Саша попробовал перевести разговор в нормальное русло.

– Какая у тебя температура? – не обращая внимания на вопрос, строго спросила мать. – Что ты принимаешь?

Она деловито перебирала лекарства на столике:

– Да ты с ума сошел! Сейчас есть более безопасные и эффективные средства. Тебе вызывали врача?

Мать по-прежнему вела себя так, словно Ира полностью отсутствовала в комнате. А та решила молчать и терпеть. Но когда Татьяна Романовна демонстративно провела пальцем по краю стола, якобы обнаружив пыль, Ирина не выдержала и выскочила на кухню. Между прочим, пыль она как раз только что вытерла, но это было уже неважно. Стало понятно, что разговора не выйдет. На всякий случай Ира все-таки поставила чайник и сделала бутерброды. Она не слышала, о чем говорили в комнате, но Саша отвечал раздраженно. Из последних сил сдерживая гнев, Ира вернулась и очень вежливо пригласила Татьяну Романовну к столу.

– Я уже ухожу, – дама соизволила обернуться и посмотреть на Ирину. – Я вижу, вы экономите на еде и лечении Саши. Вот список лекарств и деньги. Не смейте травить его этой дрянью…

Мать кивнула на тумбочку.

– И вытрите в комнате пыль, в ней сохраняется инфекция. Я попросила бы вас еще пропылесосить, – она наклонилась и приподняла полу ковра.

– Хорошо, – невозмутимо ответила Ира.

Бешеное спокойствие всегда было у нее последней стадией перед взрывом, и Саша это прекрасно знал.

– Мам… – начал он.

Но Ира продолжала:

– А вы уверены, что этого хватит? Саша уже задолжал мне за свет, газ и воду. А что касается уборки – так этот труд вообще сейчас очень недешев! Не говоря уже про услуги сиделки… Знаете, этого все равно слишком мало… Так что…

Ира схватила купюры и пихнула Татьяне Романовне обратно в раскрытую сумочку.

– Заберите. Придется Саше жить в антисанитарии.