* * *

Аглая Дмитриевна пила чай с домашней выпечкой и, раскладывая карты, гадала на племянника.

— Так, что на сердце у него? — Женщина сняла карту. — Казенный дом… Хм… Не тюрьма ли? По горячности своей не натворил ли чего? Под сердцем таит… — Она вытащила карту из-под червонного короля, то есть Сергея Львовича, — даму, причем трефовую. А дама треф, как известно, женщина роковая. Ох, матерь Божья! Чего он там делает только в этом Митрофаново?!

Аглая Дмитриевна как женщина пожилая, а ей уже минуло шестьдесят пять лет, верила в карты и предсказания судьбы. И сейчас она весьма обеспокоилась. В сердцах она бросила даму треф на стол и перемешала разложенные сложным образом карты.

Вошел лакей:

— Барыня, к вам Полина Васильевна Вересова пожаловала. Велите пригласить.

Аглая Дмитриевна ощутила некоторый холодок в груди: уж не вышло бы чего, но, пересилив себя, велела:

— Зови, коли пожаловала. Чай, не выгонишь благородную даму.

Полина буквально влетела в гостиную, словно разъяренная фурия.

— Доброго здоровья, Аглая Дмитриевна! — выпалила она, задыхаясь от волнения и от обиды.

— И вам, Полина Васильевна. Присаживайтесь, отведайте со мной чайку.

Полина замешкалась, но все же села за стол.

— Настасья! Налей чаю гостье, — распорядилась Аглая Дмитриевна.

Полина для приличия пригубила из чашки. Аглая Дмитриевна заметила, что руки у той трясутся — волнуется.

Неожиданно Полина расплакалась.

— Что мне делать, Аглая Дмитриевна? — спросила она, всхлипывая и вытирая глаза батистовым платочком.

— Беда какая у тебя приключилась? — поинтересовалась хозяйка, не подавая виду, что догадывается о цели ее визита.

— Ой, беда! Сергей Львович… он… — Полина так и не смогла вымолвить, что племянник гостеприимной хозяйки от нее попросту сбежал, бросив в лесу, в охотничьем домике, и снова разразилась рыданиями.

— Попейте чайку, Полина Васильевна, полегчает…

«Разъяренная фурия» взглянула на хозяйку.

— Где он? Я хочу с ним поговорить!

— Это невозможно.

— Отчего же? Имею я право знать: на каком основании мужчина так бесчестно поступил со мной?

— Конечно, конечно… — примирительно согласилась Аглая Дмитриевна, понимая, что настоящие слезы еще впереди, и настроилась на самое худшее, проклиная свою затею со сватовством. Жила она доселе и горя не знала: теперь расхлебывай!

Она подошла к горке, в которой хранилась посуда, приоткрыла стеклянную дверцу и вынула лист бумаги, свернутый пополам.

— Вот, Полина Васильевна, для вас послание оставил мой племянник. Прочтите.

Полина дрожащей рукой развернула лист и прочла:


«Полина!

Умоляю Вас, простите меня. Я вынужден скоропостижно уехать в полк, появились неотложные дела. Как только смогу, напишу вам письмо.

Прощайте, Сергей».


— Что это? — удивилась Полина. — И это вы называете письмом? Это же просто отписка! Она ничего не объясняет, а, напротив, еще более запутывает! Почему ему срочно понадобилось в полк? Это ложь!!!

— Я не читала письма, — призналась Аглая Дмитриевна.

— Тогда прошу вас, прочтите. — Полина решительно протянула письмо.

Аглая Дмитриевна смутилась.

— Но оно предназначено для вас… Я не могу вдаваться в пикантные подробности ваших отношений и потом…

— Читайте, — решительно перебила Полина хозяйку, — уверяю вас, эта отписка лишена всяческих подробностей.

Аглая Дмитриевна прочла письмо и ощутила себя виноватой перед Полиной.

— Я, право, не знаю, что и сказать…

— Лучше скажите мне правду, Аглая Дмитриевна, куда отправился Сергей? У него есть женщина? Она молода и красива?

5

Полина вышла из поезда Москва — Владимир, огляделась и, завидев кучера, решительно направилась к коляске.

— Любезный, далеко ли до Митрофаново? — поинтересовалась она.

— Да, что вы, барыня, — рукой подать! Что-то зачастили гости в Митрофаново, вот и вчерась я господина военного подвозил. Заплатил он мне хорошо, до имения долетели, как на крыльях.

— Если долетишь так же, не обижу. Да и скажи мне, любезный, где здесь можно остановиться на несколько дней?

Кучер откашлялся, он был явно удивлен.

— Так вы, простите за излишнее любопытство, не в Митрофаново остановитесь?

— Нет. Я хотела бы остановиться поближе к имению, дабы ездить туда в гости время от времени.

— Можно на постоялом дворе снять комнату. Но…

— Что?

— Вы, по всему видно, сударыня, привыкли к приличным апартаментам, а там, извиняюсь, — клопы.

— Фу! — Полина вздрогнула от отвращения. — И что же мне делать?

— Могу посоветовать расположиться у моей сестры. Она вдова, дети выросли и уехали в город на заработки, а дом у нее большой и добротный.

— А клопы?

— Что вы, барыня! Моя сестра — женщина весьма аккуратная.

— Что ж, тогда поезжай прямо к ней. Да, а от ее дома до Митрофаново далеко?

— Да верста, не более. У сестры есть дрожки, старые правда, но ехать можно. А вы лошадьми править умеете?

— Конечно, я часто по своим землям перемещаюсь в коляске, запряженной отменным рысаком, причем без кучера, — пояснила Полина. — Трогай!

* * *

После бурной встречи старых друзей, сытного ужина Сергей Львович наконец почувствовал неописуемое блаженство.

Его армейский друг, Александр Серафимович Соболев, и его очаровательная супруга Анна Петровна всячески хлопотали около гостя, стараясь доставить ему удовольствие.

Александр Серафимович был женат уже три года и времени даром не терял: усадьбу оглашали детские крики. Младшему сыну не исполнилось еще и года, старшей девочке — минуло два.

В первый же день своего пребывания в Митрофаново Сергей Львович наряду со спокойствием и блаженством ощутил некую тоску по семейному очагу, понимая, что тетушка в принципе права. И даже простил Аглаю Дмитриевну за упорство устроить его судьбу. Невольно нахлынули воспоминания о Полине: у майора потянуло внизу живота. Он невольно вспомнил, как женщина стонала от удовольствия, отдаваясь ему с безумной страстью…

— Сергей Львович, а не выкурить ли нам по сигаре?! — предложил хозяин.

— С удовольствием.

Мужчины уединились в кабинете, некогда принадлежавшем отцу Анны Петровны. Просторное помещение со множеством книжных шкафов, кожаным диваном огромных размеров, двумя такими же креслами напротив камина и дивным дубовым столом, за которым, видимо, покойный барин предавался бумажным делам, располагало к комфортному отдыху.

— Да, ваш покойный тесть умел обустроиться, — заметил гость.

— Петр Алексеевич был человеком умнейшим и редким хозяйственником. Дела в имении при его жизни шли отменно, правда, чего греха таить, и сейчас идут недурно.

Мужчины закурили, сизый дым, распространяющийся от сигар, постепенно окутал кабинет. Сергей Львович с удовольствием выпустил струйку дыма изо рта и с любопытством начал рассматривать многочисленные портреты, украшавшие стены.

Его внимание привлек портрет женщины: красавица, облаченная в роскошное платье по моде былых лет, уж очень напомнила ему Аглаю Дмитриевну. Неожиданно Сергей вспомнил, как при упоминании имения Митрофаново, тетушка заметила, что знавала некоего господина с подобной фамилией. Может быть, самого покойного хозяина?

— Александр Серафимович, голубчик, а что за красавица изображена на портрете? — поинтересовался майор.

— О! Это давняя история. В молодости тесть страстно любил эту красавицу, вот даже заказал написать ее портрет. Но она, увы, не отвечала ему взаимностью. Как же ее звали? Кажется, Аглая…

Сергей встрепенулся и воскликнул:

— Так это же моя тетушка, Аглая Дмитриевна!

Хозяин округлил глаза.

— Неужели? Вы серьезно, дорогой мой?

— Совершенно серьезно! Странно мне только одно: как жена господина Митрофанова, матушка вашей супруги, мирилась с этим портретом?

— Хм… Точно не знаю. Анна говорила, что до женитьбы отца и появления ее на свет портрет висел в его спальне. Вы представляете себе?! Какая любовь!!!

* * *

На следующий день, пробудившись примерно в восемь часов утра, старинные друзья облачились в высокие краги и охотничьи костюмы, прихватили ружья и направились в лес пострелять тетеревов и фазанов.

Сентябрьское утро встретило их прохладой. Легкий туман, словно вуаль, окутывал поля, постепенно исчезая около желто-красного леса. Четыре охотничьих сеттера, виляя хвостами, бежали впереди охотников, предвкушая кровавое развлечение.

Сергей Львович вдохнул полной грудью: воздух, благоухавший ароматом сухих трав и свежестью, приятно защекотал в носу. Он чихнул.

— Будьте здоровы! — пожелал Александр Серафимович. — Идемте через этот лесок, — он махнул рукой вперед, — выйдем прямо к огромной поляне.

— И что там? — поинтересовался майор.

— Там тетеревов вот уже который год собирается до десяти штук, а то и более! Постреляем на славу!

Мужчины направились прямо в указанном направлении и, пройдя через лес, неожиданно услышали выстрелы. Оба, как люди, имеющие отношение к военной службе, насторожились.

— Разбойники? — предположил Сергей Львович.

— Вряд ли. Последнего разбойника здесь выловили двадцать лет назад. Думаю, это мои соседи. Идемте быстрее!!!

Когда охотники вышли из леса, их взору открылась следующая картина: на меже, разделяющей земли помещиков, стоял мужчина и метко отстреливал из отличного английского ружья тетеревов, что копошились на поляне, без сомнения принадлежавшей Александру Серафимовичу и его супруге.