— Нет, нет, пусть все остается как есть. Как только он приедет, я попрошу прощения за свою неблагодарность и откажу ему. Я даже ничего не буду говорить матушке, она очень расстроится. Все это останется только между нами. Никто ничего не узнает, и его гордость не будет уязвлена, — решила она, бережно касаясь кончиками пальцев дорогих ей писем. — Только бы мне удалось разыскать Кэти! Она, несомненно, одобрила бы меня и поддержала.

Едва решение было принято, Грейс разом успокоилась. Конечно, жаль мистера Фаулера, но ей не в чем себя упрекнуть, она никогда не давала ему понять, что хотела бы занимать в его сердце особое место. Впрочем, иногда одни и те же поступки или слова разные люди воспринимают по-разному, это Грейс прекрасно знала, и вам не следует забывать о том, мои дорогие. Возможно, не лишенный тщеславия викарий счел ее дружеское внимание восхищением или даже влюбленностью, а что другое, в представлении человека его склада, могла испытывать молодая леди, глядя на полного всяческих достоинств джентльмена?

Грейс усилием воли запретила себе жалеть мистера Фаулера и чувствовать себя виноватой. У нее и без того достаточно забот, и больные в лечебнице гораздо больше заслуживают ее сочувствия.

Вернувшаяся из гостей миссис Эттон нашла дочь спокойной и деловитой, а на столе в кухне ждал рождественский ужин…

20

В середине января преподобный Фаулер возвратился в Марбери. Поездка затянулась, он мог бы воспользоваться этим новшеством, железной дорогой, и сократить часть пути, но путешествие в чреве дымного чудовища не отвечало его представлениям о комфорте. Неторопливо ехать в удобной карете, с грелкой под ногами, дремать или смотреть в окно, наблюдая, как меняется пейзаж, — что может быть приятнее? В дороге время для викария не имело значения, преподобный Фаулер не привык в таких случаях торопиться.

На этот раз, правда, он старался ускорить возвращение в свой приход. Не потому что не доверял помощнику, вовсе нет. Мистер Фаулер с несвойственным ему нетерпением ожидал встречи с одной молодой особой. Сможет ли он назвать ее своей невестой? Он был почти уверен, что да. Разумная молодая девушка не позволит себе пренебречь подобным предложением, а мисс Эттон оказалась самой разумной из всех молодых леди, которых ему довелось знать.

Он увидел впереди свой домик, когда над деревней уже сияли по-зимнему яркие звезды. Приходящая служанка не знала, в какой день викарий вернется, но каждое утро топила печь, не давая дому выстудиться и пропитаться сыростью.

— Что ж, пожалуй, я не буду откладывать визит к Эттонам, направлюсь к ним прямо с утра, — решил викарий. — Тем более что мне есть чем порадовать бедняжку. Надеюсь, она не разочарует меня своим отказом…

К сожалению или к счастью, надеждам викария не суждено было осуществиться. Когда Грейс открыла ему дверь, мистер Фаулер сразу понял это. Она выглядела спокойной и доброжелательной, но взгляд голубых глаз выдавал смущение… и жалость?

— Мисс Эттон, рад видеть вас в добром здравии, — начал викарий, как только Грейс провела его в гостиную. — Надеюсь, и ваша матушка прекрасно себя чувствует?

— В такую погоду ее беспокоят боли в спине, но в целом нынешняя зима кажется нам легче, чем предыдущая, — честно ответила Грейс.

— Я рад слышать это и не стану злоупотреблять вашим терпением, задавая банальные вопросы, мисс Эттон. Прежде всего хочу сообщить, что у меня есть кое-какие новости относительно места пребывания вашей подруги и ее матери.

— Вы знаете, где Кэти?

От спокойствия мгновенно не осталось и следа.

— Мне удалось выяснить, что после смерти предыдущего графа Бьюмонта его вдова приобрела небольшой домик в Уэймуте, куда и переехала минувшим летом. Врачи рекомендовали климат этого курорта как наиболее полезный для ее больных легких. Почему мать и дочь не остались дольше во Франции, мой источник не сообщил.

— Уэймут! Это так далеко отсюда, — опечалилась Грейс.

— Все же не так далеко, как французский берег, — с улыбкой возразил викарий. — Мои друзья знакомы с одной леди, а та еще с одной… Словом, не буду утомлять вас перечислениями всех звеньев этой цепочки, но, боюсь, не могу сообщить вам большего, так как не говорил сам с теми людьми, кто видел мисс Бьюмонт в Уэймуте. Кстати, граф прислал адрес лондонского поверенного?

— Да, через несколько дней после бала слуга с извинениями за забывчивость привез записку от его светлости. Я уже написала мистеру Брокхарту и теперь жду ответа.

Грейс была рада услышать новости и в то же время с волнением ждала, когда он попросит ее ответить на заданный перед отъездом вопрос.

— Что ж, вы можете попробовать написать на почту в Уэймуте. Полагаю, наши почтовые служащие к вашим розыскам отнесутся с большим сочувствием, чем французские почтальоны, и доставят письмо мисс Бьюмонт.

— Конечно же, сэр, я так и сделаю! Неужели вы больше ничего не можете сказать мне о Кэтрин?

Он покачал головой, огорчаясь из-за того, что не в силах порадовать девушку еще чем-нибудь.

— Увы, я слышал, что, кажется, миссис Бьюмонт серьезно больна, смерть мужа усугубила ее недуг, но стоит ли ожидать худшего или надеяться на лучшее, не знаю. Еще было упоминание о некоем джентльмене, принимающем участие в переезде Бьюмонтов и их устройстве на новом месте. — Мистер Фаулер помолчал и чуть взволнованно продолжил: — Скажите, мисс Эттон, могу ли я, в свою очередь, надеяться на ваш благосклонный ответ на сделанное мною предложение, или вы обрекаете меня на одиночество?

Грейс показалось, что он говорит несколько выспренно, но, вероятно, это объяснялось волнением. Она не могла позволить себе затягивать с ответом и тотчас произнесла, стараясь говорить мягко и в то же время так, чтобы не оставить у него сомнений в том, что ее решение окончательно:

— Мистер Фаулер, я обдумала ваше предложение и должна ответить отказом.

Она замолчала, не зная, стоит ли объяснять причины, или достаточно одной этой фразы. Хотя Грейс уже получила два предложения вступить в брак, никто не рассказал ей, как принято отвечать джентльмену. Маркизу Уильяму Секвиллю было все равно, как именно она говорила, ведь она согласилась, и преподобному Фаулеру, пожалуй, тоже неважна форма ее ответа, ведь она отказалась!

Викарий кивнул. Ему хватило великодушия не расспрашивать мисс Эттон и не настаивать. В конце концов, у нее было три недели, чтобы все продумать.

— Вам не нужно смущаться, дитя мое, ваш отказ расстроил меня, но я не сержусь. Вероятно, наша дружба теперь примет более сдержанный характер, по крайней мере, до тех пор, пока я не сумею справиться со своими чувствами. В любом, случае вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку.

Грейс от души поблагодарила, джентльмена за доброту и великодушие, а также заверила в том, что, кроме них двоих, никто не знает о произошедшем, далее миссис Эттон.

— Я не сомневаюсь в вашей деликатности, мисс Эттон, — вздохнул викарий. — Мне жаль, что все сложилось так, а не иначе, но вам не стоит беспокоиться обо мне. Моя холостяцкая жизнь, в сущности, не так уж плоха, и кто знает, может быть, в этом и состоит Божий промысел…

В чем именно, он не уточнил, а Грейс не решилась спросить. Вскоре мистер Фаулер откланялся, не забыв пригласить мисс Эттон навещать Магдалену так часто, как ей угодно.

Про себя он решил, что может подождать еще год-полтора и повторить свое предложение. В конце концов, девятнадцать лет — это так мало, и даже самую рассудительную леди нельзя упрекнуть за некоторые иллюзии, свойственные молодости. Вполне вероятно, что со временем его предложение будет принято более благосклонно. Когда мисс Эттон увидит, как ее ровесницы выходят замуж и обзаводятся детьми, ей наверняка захочется того же самого.

Мистер Фаулер не настолько хорошо знал Грейс, если думал такое. А может быть, это она не знала себя. Так или иначе, сейчас девушка и помыслить не могла о браке. После того как викарий ушел, мисс Эттон очень мало думала о его задетых чувствах, все ее помыслы были устремлены к дорогой подруге. Как себя чувствует ее мать? Кто этот мужчина, помогавший обеим женщинам вернуться на родину? Неужели, у Кэтрин наконец-то появился поклонник? А может быть, она уже замужем?

— Нет, это невероятно! Как странно, что от нее нет известий уже столько времени! — Грейс сокрушенно опустила голову. — Неужели чувство вины в ней настолько велико, что она предпочла позабыть обо мне? Она ведь знает, что я никогда не винила ее в своей беде! Или графиня не позволяет Кэти писать мне?

Как мы с вами знаем, в этом предположении Грейс не ошибалась. Миссис Бьюмонт по-прежнему требовала, чтобы прислуга передавала всю почту ей в руки, даже если, письма были адресованы мисс Бьюмонт.

Бедняжка Грейс ничего не знала наверняка, пусть прозорливое сердце девушки и подсказывало ей истину, и продолжала надеяться на скорейшее получение весточки от Кэти. Мисс Эттон мало-помалу сблизилась с молодыми жителями Марбери, изредка принимая участие в их нехитрых развлечениях, но близкой подруги у нее так и не появилось. В деревне еще помнили, что Грейс считалась помешанной, и кое-кто был даже разочарован, когда Марбери лишилось своей достопримечательности.

На Пасху преподобный Фаулер сподвигнул попечительский совет устроить весенний бал, и энтузиазм прихожан, особенно прихожанок, вполне удовлетворил священника. Грейс все эти месяцы не старалась намеренно избегать викария, но наведывалась в конюшню к Магдалене только в те дни, когда заведомо знала, что мистер Фаулер отлучился по делам прихода или принял приглашение кого-то из состоятельных жителей округи. Помощник викария, мистер Стренфорд, несколько раз пытался сопроводить Грейс во время ее прогулок, но она ловко ускользала от него по известным ей тропинкам, и молодой человек вскоре отступился, считая ниже своего достоинства бегать по мокрым полям за девушкой с таким странным характером, как у мисс Эттон.