Кэтрин Стоун - Счастье в награду

— Нет. Я уже не в больнице.

Лукас не мог пока сказать точно, обладает ли он по-прежнему способностью предчувствовать беду, несмотря на гибель Брэндона. Для этого требовалось время. Но судя по тому, как все внутри застыло от непередаваемого, неведомого доселе ужаса, он сумел почувствовать смерть.

Смерть мечты и надежды.

— Где ты, Гален?

— Уже на полпути в Канзас.

— Гален…

— Девятое мая.

— Что?

— Это дата нашей свадьбы — если ты не возражаешь. В этот год она попадает на воскресенье и вдобавок на День матери. А для меня особенно важно, что в тот же самый день, когда я покинула Канзас, мы с тобой начнем новую жизнь. Мне нужна эта отсрочка, Лукас. Честное слово. Иначе я не успею сшить себе подвенечное платье и Джулии тоже. А потом, надо же все-таки повидаться с матерью и пригласить ее на нашу свадьбу — раз уж ты сам предложил мне сшить для нее праздничное платье. Кстати, я уже подумала, кого нам стоит еще позвать. Конечно, Лоренса. Возможно, Джона и Фрэн и…

— Гален!

— Я бы хотела, чтобы нас обручили прямо на террасе, возле фонтана — если это можно устроить. Вот и еще одна причина, по которой следует подождать до мая. Тогда будет полно цветов. Я договорилась с одним очень милым человеком и заказала ему рассаду. Когда цветы распустятся, то будут очень красиво смотреться вокруг фонтана.

Да, Лукас в этом не сомневался. Но все эти цветы она могла бы получить прямо сегодня. Он сам заказал свадебный букет. И они могли бы пожениться уже сегодня…

— А когда ты собираешься посадить все эти цветы?

— Когда вернусь. Примерно через месяц. Этот садовод не советовал высаживать их на террасу до того, пока не минует окончательно угроза заморозков.

У Лукаса было такое ощущение, будто он сам скован этим холодом и больше никогда не сумеет согреться.

— Гален! Поговори со мной! Пожалуйста!

Он услышал, как тяжело она вздохнула, и невольно испугался — не причинил ли ей этот глубокий вдох новую боль?

— Лукас, мне требуется время. Вовсе не для того, чтобы проверить свои чувства к тебе и решить, хочу я за тебя замуж или нет. Я полюбила тебя навсегда, всем сердцем! Но мне нужно еще подлечиться — во всех смыслах. И в том числе побывать в Канзасе и повидаться с матерью.

— Но разве есть причина, по которой я не мог бы поехать с тобой? К ней бы ты пошла одна, но остальное время мы могли бы провести вместе!

«Да! Есть причина! И еще какая!»

— Лучше всего мне сделать это самой!

— Ты о чем-то не хочешь со мной говорить? «Да! Да!»

— Вовсе нет! Лукас, ты только, пожалуйста, не беспокойся! И ради Бога, не обижайся! Я буду звонить тебе каждый вечер. Если только ты захочешь.

— Конечно, я хочу! Каждый вечер! И каждый день! И если ты всё же передумаешь, я приеду к тебе сам!

— Знаю.

— А где ты сейчас?

— На полпути.

— Но не в самолете?

— Нет. На первое время полеты для меня под запретом.

— Значит, ты едешь поездом?

— Да. Такой самый медленный поезд на свете. Он движется только в дневное время, а на ночь останавливается. Я уже предупредила Джулию, что могу задержаться в пути на целую неделю.

— Гален, позволь мне быть с тобой! Я хочу заботиться о тебе на всем этом пути до Канзаса!

— Со мной все в порядке. Честное слово! Когда едешь так медленно, то думается лучше всего. Я успею отдохнуть и подготовиться.

— Ты чего-то не договариваешь.

— Да нет же, Лукас! Ну пожалуйста, поверь мне и в меня!

— Я верю, но я не могу без тебя!

— Я тоже. Но лучше думать о том, как хорошо нам будет вместе!

И она еще раз пообещала, что будет звонить ему каждый вечер. И выполнила свое обещание — начиная с вечера того же дня. И на следующий вечер тоже. Они говорили часами. О том, как идет выздоровление. О примирении с матерью. О семье Лукаса. Гален расспрашивала его о сводных братьях, которых он никогда не знал, — о законных отпрысках старого графа. А Лукас постоянно твердил о том, что ему нужна только она. Гален!

На третий вечер Гален не позвонила.

И его мир застыл. Погрузился во тьму. В бездну. Но Лукас все еще верил, что сумеет пробиться к цели. Он пустил в ход все мыслимые и немыслимые возможности, предоставленные ему силами правопорядка, начав с отслеживания звонков, сделанных из больницы. Гален звонила Джулии. Звонила ему. И еще — в день выписки — в оранжерею в Бронкс-вилле, где действительно заказала множество цветов. И это было все.

Лукас поговорил с Дианой и узнал от нее, что Гален успела одеться задолго до утреннего обхода. И так рвалась поскорее выписаться и вернуться домой, к нему, что Диана оформила все бумаги и отпустила ее, не дожидаясь двенадцати часов.

Лукас побывал в кассе и расспросил женщину, принявшую у Гален чек в оплату за ее пребывание в больнице. Это привело его в ужас. Зачем она так поступила?! Со слов кассирши, Гален объяснила это давней привычкой репортера «Судебных новостей» приводить в порядок свои счета всякий раз, переезжая из одного мотеля в другой. Женщина уверяла, что Гален показалась ей совершенно спокойной. И даже довольной.

Из больницы Лукас отправился к Офелии. Там Гален воспользовалась своей кредитной карточкой через час — после того, как расплатилась по счету в больнице. Да, продавец у Офелии прекрасно запомнил Гален Чандлер. Она так и светилась от радости. И приобрела себе белье для новобрачной: белый атлас с вышитыми розами. Правда, оно не совсем подходило по размеру, и нужна была небольшая переделка. Но все наверняка будет готово задолго до девятого мая. Кстати, по совету продавца Гален приобрела также постельное белье. Белье для его кровати — тоже белое и с такой же вышивкой.

Розы на снегу.

Продавец позволил себе заметить, что невеста будет выглядеть настоящей красавицей. Рыжие кудри так выгодно оттеняют атласно-бледную кожу…

В следующем пункте поиски Лукаса закончились, поскольку там след Гален обрывался. Это был банк, где она хранила деньги. Через него был оплачен счет в больнице и в бутике у Офелии. Затем Гален получила на руки довольно приличную сумму наличными.

А еще она попросила разрешения сделать телефонный звонок. Конечно, такой известной телеведущей и отважной женщине был немедленно предоставлен личный кабинет. И она позвонила — ровно в десять часов. На квартиру Лукаса.

И больше он не нашел ничего. Ни единой зацепки. Она не пользовалась телефонной картой, или чековой книжкой, или банковской кредитной карточкой. Если она и покинула Манхэттен на каком-либо виде транспорта, ее билет был оплачен наличными.

— Мне очень жаль, Лукас, — сказала по телефону Джулия, — но от нее не было ни одного звонка после того, как она сказала, что выезжает в Канзас и появится здесь через неделю. Но я и не ждала ее. Гален сказала, что отправляется кружным путем, надеясь за время дороги все хорошенько обдумать.

— Она говорила что-то еще?

— Да, конечно. Она говорила, что любит вас, Лукас, всем сердцем. Поверьте, у нее замечательное сердце, нежное и щедрое!

— Знаю, — прошептал Лукас. — Знаю…

Так прошел еще день. И еще ночь. А он так и не узнал ничего.

Лукас сидел, уставившись на номер телефона Бесс Чандлер, не в силах решиться на этот звонок, постепенно понимая, что больше не вытерпит этой неизвестности. Но тут зазвонил его телефон. Белый. Не голубой.

Он подавал сдвоенный сигнал от входной двери.

— Это Диана, Лукас, — прозвучал женский голос двадцатью двумя этажами ниже. — У меня новости насчет Гален. Вы позволите…

Она не успела договорить, как он открыл дверь.

— Где она?

— В Бостоне. В больнице. Это самая лучшая в мире клиника.

— И?

— Ей сделали повторную операцию два дня назад, но она все еще не проснулась.

— Я должен быть там.

— Знаю. Рейс в час тридцать из Ла-Гуардиа, там полно свободных мест. Я уже забронировала билет на ваше имя, а внизу ждет такси, на котором я доехала из больницы. Из чего следует, что времени у вас, Лукас, вполне достаточно и я успею рассказать вам все, известное мне и ответить на ваши вопросы. Не могу обещать немедленного облегчения, но по крайней мере вы приедете к ней подготовленным. Вам понадобится все ваше терпение.

— Вы правы, Диана. Спасибо. Я готов слушать вас.

— Хорошо. Давайте начнем с того, что происходит в данный конкретный момент. Состояние Гален абсолютно стабильное. Ее жизненные показатели в норме, и она дышит сама. На первый взгляд это похоже на обычный сон, однако ее забытье гораздо глубже. — Взмахом руки Диана отсекла вопрос, едва не сорвавшийся с его губ. — Все известные нейрологические параметры у нее в норме, за ней следят самые лучшие специалисты, и у них нет ни малейшего повода подозревать какие-либо осложнения. Если уж на то пошло, их не наблюдается вовсе. Гален просто еще не проснулась после наркоза. Пока. Но это вот-вот должно случиться. И к тому моменту, когда вы доберетесь до Бостона, она может встретить вас в полном рассудке.

Бостон. Как ее туда занесло? На полпути в Канзас? Через Бостон? Неужели…

— Она попала в аварию?

— Нет, Лукас. Ни о какой аварии нет и речи. Гален с самого начала намеревалась обратиться в Массачусетскую клинику. Этот план зародился у нее без моего ведома в последний вечер перед выпиской из нашей больницы, когда она впервые взглянула на то, что сделал с ней Брэндон, — вернее, его нож.

— Но…

— Знаю. Мы все полагали, что Гален знает о своих ранах, поскольку запомнила все происходившее в ту ночь.

— Она действительно запомнила все, Диана! Это правда. — Лукас и сам видел внутренним зрением, что от удара о камин Гален потеряла способность сопротивляться, однако не впала в беспамятство, когда Брэндон кромсал ее беззащитную плоть. — И она не могла не знать!