Кэтрин Стоун - Счастье в награду

Или в среду, когда Уолли сжалился над ней и одолжил свою пуховую куртку, пока Гален окончательно не застыла под ударами снежной пурги?

Или даже сегодня? Хотя нет. Сегодняшняя погода вела себя как положено и полностью соответствовала сезону. К тому же Гален почти весь день провела в студии, не выходя из своего кабинета. Она не спеша сделала уборку и собрала вещи, поджидая, пока часы на стене покажут 4.15. В это время ее примет у себя в кабинете Джон Маклейн… и она сообщит ему о своем решении расстаться с «Кей-Кор» навсегда.

Вообще-то Гален собиралась сказать об этом еще в понедельник. Но секретарша заявила, что шеф отправился в давно запланированную деловую поездку, которая продлится не до вторника, как предполагалось сначала, а до среды.

Гален считала естественным, что первым о ее решении должен узнать Джон Маклейн. Ведь именно он больше всех сделал для того, чтобы она пришла работать на «Кей-Кор». И всегда оказывал ей поддержку — на удивление щедрую и бескорыстную, несмотря на свое подавленное состояние, после смерти Марианны.

— Зачем? — наконец спросила она у электронного голоса, прервав свои сумбурные и безуспешные размышления над вопросами «как?», «когда?» и «где?».

— Что — зачем?

— Зачем вам мой телефон?

— То есть как зачем? Но ты можешь не бояться. Кстати, нам пора вернуться к началу разговора: твои коллеги проявили совершенно неоправданную жестокость! И хуже всех вела себя Розалин Сент-Джон! «Гален с треском провалила свой эксклюзив!» Ну, ладно, она-то, по крайней мере, с самого начала не скрывала, что терпеть тебя не может. Но ты посмотри на остальных: только ленивый не вытер о тебя ноги! Хотя, если уж на то пошло, последняя волна критики была вполне заслуженной. Ложь до добра не доводит, Гален.

— Я никому не лгала!

— Давай договоримся раз и навсегда! Чтобы ты больше не смела мне врать! Никогда — ясно? Попробуй солгать — и здорово пожалеешь! Лукас Хантер тебя надул. Для него это раз плюнуть. До сих пор не могу поверить, что ты оказалась такой наивной дурой и позволила ему сорваться с крючка! Тоже мне — Жанна д'Арк нашлась! Вот и гори теперь, как она! Если не сама, то твоя-то карьера уж точно! Однако я готов воздать должное твоему благородству и помочь восстать из пепла. Ты спасешься — исключительно благодаря мне!

«Но я никого не просила меня спасать! Я уже сделала это сама, сегодня днем, в четыре часа пятнадцать минут, когда побывала у Джона!»

— Представь себе, Гален, я — это он!

— Он?..

— Манхэттенский Женский Убийца — к вашим услугам! И в отличие от лейтенанта Хантера, если я обещаю леди эксклюзивное интервью, то никогда не обманываю ее ожиданий! А именно это я сейчас предлагаю тебе. Один эксклюзив за другим.

— Я вам не верю.

— Чему именно ты не веришь? Обещанию дать интервью? Или что это действительно я? Можешь не сомневаться. Подумай сама — ответ очевиден! Если бы это был не я — кого заинтересует такой эксклюзив? Стало быть, ты сомневаешься, что это не я?

— Да, — выдавила она непослушными губами, чувствуя, как внутри все болезненно сжалось, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди. В конце концов, этот маньяк сам натолкнул Розалин Сент-Джон на мысль, что его жертвами становятся любовницы Лукаса Хантера из-за его желания поиграть с лейтенантом. Почему бы ему теперь не поиграть и с ней? — По-моему, вы нарочно пользуетесь кодирующим устройством — на тот случай, если я запишу ваш звонок и смогу потом опознать голос!

В ответ раздался шумный вздох, искаженный электроникой. Но Гален сумела различить в нем вполне человеческие чувства. Нетерпение. И брезгливость. Она слишком хорошо была знакома с этими эмоциями, чтобы не суметь распознать их даже сквозь помехи.

— Позволь мне объяснить необходимость электронного кодирования. Этот разговор действительно записывают на пленку. Наши отважные копы. Каждое предложение, каждая шутка, каждая оговорка будут разобраны и обсосаны ими до костей. И я лелею надежду — а изделие этой непременно суждено сбыться, поскольку за каждым моим звонком будет следовать новый ход, — что наши милые беседы на телеканале «Кей-Кор» ты осветишь самым подробным образом. Представь себе, Гален: я решил спасти твою карьеру. Но так, чтобы при этом не навредить себе. Вот почему я не имею права рисковать и говорить без кодирования. К величайшему моему сожалению. Потому что тебе наверняка понравился бы мой голос! Очень бы понравился! Перед ним не смогла устоять еще ни одна женщина. А особенно Кей и Бринн.

— Значит, наши разговоры будут прослушиваться полицией?

— Этого не избежать! И на всякий случай, я хочу предупредить заранее: отслеживать мои звонки бесполезно. Я не только буду пользоваться твоим сотовым телефоном — среди многих других, — но и стану звонить на ходу. Но зато наши беседы попадут на пленку. Представляешь, как ты прославишься благодаря нашей близости?

— Вернее сказать, прославитесь вы.

— Ты имеешь в виду, что я приобрету еще более громкую славу? Что ж, скромность, как и честность, — лучшее украшение человека! Но, Гален, я вынужден повторить — все это я делаю исключительно ради тебя! Я уже позвонил в полицию, чтобы они не сомневались в правдивости твоего рассказа, когда ты передашь им наш разговор. Кроме того, я оставил сообщение и на горячей линии вечернего оператора «Кей-Кор».

— А, по-моему, все ваши звонки будут объявлены бредом сумасшедшего.

— Нет, Гален, это не бред. Копы поверят тебе, едва услышат три волшебных слова. Три очень знакомых слова!

— Три слова?

— Ну не притворяйся. Ты ведь женщина. И как женщина не можешь их не знать!

Как женщина… Да, у нее есть три своих волшебных слова. Вот и сейчас они словно вспыхнули в темноте. «Я тебя люблю!»

Ее голос вдруг зазвенел от страха.

— Так что же это за слова?

— Ну, наконец-то! Хоть какое-то подобие профессиональной репортерской хватки! Агрессивное. Напористое. На грани срыва. Очень хорошо, Гален. Очень хорошо!

— Вы назовете мне эти слова?

— «Вот тебе крест!» Слышала, наверное, как клянутся друг другу маленькие дети, когда хотят, чтобы их обещанию поверили? «Вот тебе крест, и чтоб я сдох, и лопни мои…» ну, конец, по-моему, ты и так знаешь.

— Да.

— Вот и скажи его, Гален. Не стесняйся. Скажи вслух!

— «Вот тебе крест, и чтоб я сдох, и лопни мои глаза!»

— Очень мило.

— Вы — чудовище!

Искаженный электроникой хохот превратился в какой-то жуткий рев.

— Но теперь я твое чудовище, Гален! Я целиком принадлежу только тебе! Ого! Что это мы слышим? Звонок в дверь? Значит, кто-то все же отнесся к моим сообщениям всерьез? Если, конечно, ты не ждешь, что среди ночи к тебе явится любовник. Ну как бы там ни было — мне пора. Мы еще побеседуем с тобой. И очень скоро. Я обещаю!

На самом деле в ее квартире зазвучал не звонок в дверь, а вызов по интеркому, связывавшему всех жильцов с замком на входной двери девятью этажами ниже.

— Да!

— Гален, это Лукас Хантер.

Гален машинально нажала клавишу, отпирающую замок.

— Входите.

Звонок в дверь квартиры последовал через невероятно краткий промежуток времени — как будто даже старенький скрипучий лифт в их подъезде был настолько потрясен сжигавшим Лукаса нетерпением, что заработал как новый.

Он выглядел ошеломляюще: оживший гранит, окутанный мрачной тенью.

А еще он излучал угрозу.

Как всегда, Гален стало не по себе от пронзительного леденящего взгляда серых глаз.

И столь же холодной реплики, прозвучавшей вместо приветствия:

— Вы не потрудились посмотреть в глазок, действительно ли это я или кто-то другой.

— Нет. Не потрудилась. — Гален устало вздохнула. Интересно, за те пять ночей, что прошли с их встречи, он спал хотя бы пару часов подряд? Или этому хищнику со стальным взором сон вообще неведом? Или по его понятиям постель — не место для отдыха, а прибежище для пламенной страсти? Но тогда как давно этот непостижимый охотник на людей предавался любовным утехам?

— В вестибюле не установлен монитор для постоянного слежения?

— Нет. Не установлен.

Неожиданно Лукас поймал себя на мысли, что она очень мило смотрится в просторном голубом спортивном костюме и розовых шерстяных носках, явно захваченная его визитом врасплох. Темные круги под ее глазами говорили о том, что в последнее время она плохо спит. Неужели постель окончательно перестала приносить ей отдых и сон, мучая бесконечными ужасами? Сродни тем кошмарам, что не давали покоя ему самому.

— В итоге вы просто взяли и открыли мне дверь. Причем сделали это дважды. Не получив ни малейших доказательств того, что это действительно я.

— Да, вы правы, — покорно согласилась Гален. — Но все же это оказались именно вы. К тому же я ждала появления кого-то из стражей порядка. И если бы успела подумать на эту тему, то могла бы не сомневаться, что явитесь именно вы.

— Значит, он вам звонил.

— Я только что положила трубку. Вы считаете — это был он?

«Я это знаю!!!» Но сейчас Лукаса больше волновала возмутительная беспечность Гален, не осознавшей до сих пор нависшей над ней угрозы.

— Просто в голове не укладывается, что вы взяли и впустили меня, не посмотрев в глазок.

— Я отлично поняла вас с первого раза. — Она упрямо вздернула подбородок. — Этого больше не случится. Обещаю.

И Лукас позволил себе улыбнуться.

— Вот и отлично. Полицейским бывает чертовски трудно добиться настоящего сотрудничества, особенно если речь идет о таком пустячном деле, как слежка за серийным убийцей. — Он снова стал серьезным, но теплый серебристый отблеск согревал его взгляд. Мягким, вкрадчивым голосом, звучавшим как приглашение к поединку. Лукас спросил: — Что он вам сказал.