Роберт помог девушке сесть на коня, подал ей поводья и только потом повернулся к Гибби:

– Тебе удобно, приятель?

– Уж конечно, – скорчив гримасу, ответил Гибби.

– Тебе не нравятся прогулки верхом? – поинтересовалась Майри.

К ее удивлению, мальчишка покраснел до корней волос и поспешно кивнул.

Губы Роберта дрогнули в кривой усмешке.

– Полагаю, он еще не рассказал вам, что видел реку Аннан и сам город, миледи.

– О Господи, нет! Неужели вы взяли его с собой в столь опасное путешествие?

– Я его не брал. Он солгал моему кормчему, сказав, что я ему позволил поехать. К тому времени как я его заметил, отлив уже вынес нас на середину залива. Уровень воды опустился слишком сильно, и о возвращении не могло быть и речи. Даже если бы мы причалили у Сенвика, мальчишку пришлось бы оставить там одного. А это небезопасно, о чем я вас тоже предупреждал.

Майри с сочувствием посмотрела на Гибби.

– Надеюсь, вы были с ним не слишком суровы, сэр.

– Не я, – ответил Роб.

– Хозяин велел мне рассказать об этом проступке Фину Уолтерсу, – сказал Гибби. – А теперь он заставил меня ехать верхом на этой лошади. Прошло несколько дней, и я был уверен, что больно мне уже не будет.

– Ты нужен, чтобы защитить меня от гнева твоего хозяина, Гиб, – пояснила Майри. – Мною он, кажется, тоже не слишком доволен.

Гибби уже хотел полюбопытствовать, почему госпожа так думает, но Роб перебил его:

– Я пригласил тебя с собой вовсе не для того, чтобы слушать пустую болтовню. Поезжай следом за нами. Тропинка слишком узка для троих.

Мальчик повиновался, а Майри тихо произнесла:

– Вы поступили жестоко, взяв его с собой, сэр. Думаю, было бы лучше, если бы взяли нашего прежнего сопровождающего.

– Мне думается, вы знаете, почему я взял с собой именно Гибби. Он не расскажет о том, что услышит, и непременно возмутится, если ему что-то не понравится в моем поведении, –-тихо произнес Роберт в ответ. – Мне бы очень хотелось, чтобы в наших беседах с глазу на глаз вы называли меня Роб.

– Вот как? – с улыбкой переспросила Майри.

Роберт кивнул, и они катались еще час, до тех пор пока сгущающиеся на западе тучи не заставили их повернуть обратно.

Только теперь Майри вдруг подумала о том, что у Роберта были какие-то причины для того, чтобы отложить прогулку на несколько дней.

– А мистер Доу все еще здесь, сэр? – как бы между прочим спросила она. – Ставень, который распахнуло сквозняком в первый день моего пребывания здесь, не слишком хорошо закрывается. И каждый раз, когда дует ветер, в комнате раздается свист.

– Доу уехал в Дамфрис в четверг. А ставень я попробую починить сам.

К тому времени как они достигли ворот замка, порывы ветра усилились, и Майри была рада вернуться в свою комнату. Обычно они с Робертом болтали непринужденно, как старые друзья. Присутствие же Гибби все осложняло, и Майри сожалела о том, что Роберт взял его с собой.

Роберт тоже заметил, что в их прогулке отсутствует нечто привычное. Только он в отличие от своей спутницы не пожалел, что взял с собой Гибби. Роб надеялся, что, если будет видеть Майри как можно меньше, чувства, захлестнувшие его с головой после приключения в пещере, остынут, а то и исчезнут вовсе. Но вместо этого они стали еще сильнее.

Чего бы ни ждал Роберт от Майри, что бы ни говорил ей, она постоянно его удивляла. Оглядываясь назад, Роберт удивлялся тому, что она ни разу не выказала своего страха перед ним. Настороженность – да, но не страх. Более того, Майри до сих пор верила, что Роб не причинит ей вреда, несмотря на сорванный им поцелуй.

И это доверие произвело на Роберта неизгладимое впечатление. Если бы не оно, Роберт настоял бы на большем, нежели поцелуй, даже несмотря на слабый протест со стороны Майри.

Он никогда не считал себя напористым любовником, никогда не брал девушку силой и предпочитал не иметь неопытных партнерш. Однако опыт подсказывал ему, что женщины зачастую отвечали отказом, на самом деле втайне желая согласиться, особенно когда протестовали так робко и слабо.

Думая об этом, Роберт признался себе, что некоторые из его любовниц чувствовали себя обязанными доставить ему удовольствие. Хотя большинство шотландок, особенно жительницы приграничных районов, слыли достаточно откровенными и никогда не скрывали своих истинных чувств. Роберт также знал, что землевладельцы, пользующиеся своим положением ради получения желаемого, теряли уважение к себе.

Майри же не чувствовала себя обязанной ублажать Роберта. И не пыталась искать примирения во время ссор, хотя, по ее словам, часто поступала так в общении с членами своей семьи. Она слушала и не судила Роберта, даже когда он приводил ее в ярость. Майри бывала остра на язык и временами даже язвительна, но никогда не думала о нем плохо. Она высказывалась откровенно и иногда бывала резка, но никогда не ворчала.

Некоторое время после возвращения с прогулки Роберт работал в конюшне и засобирался в дом, лишь когда слуги стали накрывать к ужину. Фин Уолтерс сообщил ему, что Энни уже посылала Гибби справиться, где хозяин, после чего сама спустилась в кухню, чтобы взять ужин для госпожи.

Роберт кивнул. Что ж, оно и к лучшему. Он пригласил управляющего поужинать вместе с ним, чтобы обсудить один план, который собирался претворить в жизнь, когда наладится погода.

Беседа проходила за кувшином виски, который Гиб принес в маленькую комнатку, расположенную позади большого зала, где обитатели Трейлингхейла уже начали расстилать свои соломенные матрасы и устраиваться на ночь. Фин отправил спать и Гибби.

К тому времени как они распрощались, Роб уже едва держался на ногах от усталости. Поднявшись к себе в спальню, он только и смог, что ополоснуть лицо, освободиться от одежды и упасть в кровать. Роберт крепко спал до тех пор, пока его не разбудила вспышка света и последовавший за ней оглушительный раскат грома.

Ветер свистел в башнях замка, просовывая свои ледяные пальцы в не защищенное ставнями окно, и трепал бархат полога.

Майри тоже спала. Когда загрохотал гром, она проснулась и села на кровати, дрожа от страха. С самого первого дня своего пребывания в Трейлингхейле она не закрывала ставень на западном окне даже во время дождя.

Теперь же ветер принялся атаковать замок со всех сторон, завывая так яростно, что у Майри мороз пробегал по коже. Ослепительные вспышки молнии следовали одна задругой, раскаты грома оглушали, а буря бушевала столь неистово, что, казалось, сотрясала каменные стены.

Майри всегда ненавидела грозы, особенно когда находилась в Аннан-Хаусе, расположенном на самой вершине холма, но эта гроза превосходила по своей силе все остальные.

Расположение Трейлингхейла на вершине скалы делало его уязвимым для дующих с моря ветров, что лишь усиливало эффект грозы. Напомнив себе, что замок выдержал не одну подобную бурю и бояться нечего, Майри пожалела бедняжку Злюку, в испуге спрятавшегося у нее под рукой.

Несмотря на собственный страх, Майри постаралась успокоить котенка и только потом встала и накинула домашнее платье. Стараясь поймать пояс, развевающийся на ветру, Майри повернулась к открытому окну. В этот самый момент девушка вспомнила, как жаловалась Роберту на плохо закрывающийся ставень.

Он действительно свистел и скрипел, когда дул такой сильный ветер, но Майри упомянула об этом только для того, чтобы спросить про забойщика скота Доу. Ставень издавал пронзительный свист и сейчас, только его заглушал рев ветра.

Ветер с востока влетал прямиком в окно комнаты Майри. Когда небо осветила новая вспышка молнии, девушка заметила, что в окно хлещут струи дождя. И в следующий момент она наступила ногой в лужу и поскользнулась.

Стараясь удержать равновесие и не попасть под водяные струи, Майри схватилась за ставень и попыталась его закрыть. И тут раздался оглушительный треск. Девушка в ужасе пригнулась и закрыла уши руками.

Ставень с грохотом захлопнулся, а потом открылся снова, едва не ударив Майри по голове. Сила ветра достигла своего апогея, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался трепещущий луч света.

Вновь протянув руку к ставню, Майри увидела в дверном проеме Роберта, прикрывающего рукой свечу.

– Отойдите от окна! – попытался перекричать раскаты грома Роберт.

Майри смотрела на него, оглохшая и дрожащая, надеясь, что он ей не привиделся.

Войдя в комнату и быстро захлопнув дверь, Роб поставил свечу на скамью и поспешил навстречу Майри.

Он был босиком и в одних лишь бриджах, когда вспомнил жалобы Майри на неисправные ставни. Роберт тотчас же побежал наверх, дабы убедиться, что с его пленницей все в порядке.

Девушка не двигалась, а ветер неистово трепал подол ее платья, обнажая ноги до самых бедер. Майри, не говоря ни слова, смотрела на Роберта, поэтому тот решительно произнес:

– Отойдите от окна, прошу вас. Пол мокрый, а молния сверкает над самым замком, и потому опасно стоять у самого окна.

Ветер все еще завывал вокруг замка. Только здесь, в комнате Майри, звуки были гораздо громче, чем в спальне Роберта. Его порывы раскачивали ставни, заставляя их с силой ударяться о стены. Одновременно с этим комнату озаряли вспышки молнии, сопровождаемые громовыми раскатами.

Широко раскрыв глаза от ужаса, Майри стояла точно изваяние, не в силах пошевелиться.

Подбежав к окну, Роберт с силой захлопнул ставень и задвинул щеколды. После этого он развернулся и схватил Майри за плечи.

– Теперь вы в безопасности, – произнес он, прижимая девушку к себе.

Когда Майри обмякла в его объятиях, Роберт прижал ее еще крепче, и его предательское тело тотчас отреагировало на близость.

– Вы дрожите, – пробормотал он. – Не бойтесь, прошу вас. Я здесь, а эта башня видела штормы и похуже. Ставень крепкий. Должно быть, вы говорили о другом окне. Я совсем забыл о ваших словах и вспомнил о них, лишь услышав первый удар грома. А теперь, если вы заберетесь в постель, я постараюсь закрыть ставни плотнее.