– Это мой акцент тебя веселит, – возразила я.

– Нормальный у тебя акцент, – мрачно сказала Джо. – Дело в твоем странном… Я не могу понять, в чем именно.

Нас с Джо сложно представить соседками. Когда я впервые ее увидела, она листала выпуск «Татлера» и потягивала минеральную воду, отчего я вначале решила, что Джо из тех гламурных выскочек, которые никогда в жизни не работали и падают в обморок при виде хлеба, – что, в принципе, показатель того, какой кошмар можно с собой сотворить. (Кстати сказать, «минеральная вода» оказалась водкой с тоником. А буханку хлеба Джо может уничтожить быстрее, чем выговорить «переизбыток углеводов».)

Но глянец и блеск были настоящими. Джо де Вере – истинная носительница генов принцессы, уж поверьте. Все в ней сияло, от длинных каштановых волос до алого педикюра, включая божественный акцент. Она знала всех – надежных строителей, ненадежных баронетов, таксидермистов, бухгалтеров, таксистов – и никогда, никогда не лезла за словом в карман, даже если все остальные немели от шока и стыда. Джо обладала поразительным талантом располагать к себе людей, а затем добиваться от них чего только пожелает: сама она объясняла это тем, что в детстве много переезжала из-за постоянных разводов и новых браков родителей.

Я же, с другой стороны, была новоиспеченным специалистом по садоводству из глухой йоркширской деревушки, обладательницей неровных когтей серийного убийцы в сочетании со светлой копной всклокоченных кудряшек, которой позавидовали бы тролли. Я умела неплохо шутить, но обычно только после двух-трех дней мысленных репетиций во время стрижки чужого сада.

Единственное, чем я могла похвастаться, так это тем, что моя мама пекла эклсские слойки, которые однажды на Большой Йоркширской выставке попробовала принцесса Анна («Вкусные и сочные, миссис Уайлд»). Пусть у меня и имелись планы поразить Лондон своими цветочными дизайнами для балконов, на данный момент я была самым исполнительным и занятым мастером по стрижке газонов и живых изгородей во всем городе.

Объединяло нас с Джо, по крайней мере вначале, знакомство с Тедом Ботэмом. Мы с Тедом вместе снимали дом, пока я готовилась стать садовым дизайнером, а он изучал садовую архитектуру, но большую часть времени проводил, расхаживая вокруг с металлоискателем и раздражая тем самым местных фермеров. А кроме того, он был одним из старых друзей Джо еще со времен закрытой школы. В лето нашего выпуска Теду понадобилась помощь с заказами, которые он подыскал себе в Лондоне, а я оказалась первым кандидатом в помощницы – благодаря своему первоклассному таланту дизайнера и, что немаловажно, наличию фургона. Я была преисполнена планов начать личный бизнес, но нуждалась в работе и жилье. И вышло так, что Джо как раз в это время понадобился жилец в свободную комнату ее квартиры, расположенной неподалеку от Букингемского дворца, однако ей очень не хотелось, чтобы этим жильцом стал Тед, и здесь я вполне ее понимаю: мне ведь в течение года пришлось делить с ним ванную.

Несмотря на внешнее сходство Джо с Пиппой Миддлтон[1], я поняла, что мы с ней можем сойтись, когда на «собеседование» она пригласила нас с Тедом в караоке-бар своего знакомого в Баттерси. Исполнив четвертый подряд дуэт Шер в сочетании с танцевальным экспромтом, заливаясь искренними слезами от нахлынувших эмоций, я осознала, что Джо каким-то неведомым образом уговорила меня спеть на публике, чего раньше никогда не случалось, не говоря уже о танцах.

Само «собеседование» завершилось двенадцать часов спустя у нее дома, когда я приготовила классический английский завтрак, чтобы спасти нас от похмелья, а Джо сказала, что лучшего никогда не ела. (И это правда. Моя яичница – моя визитная карточка.)

Так я и прожила здесь почти два с половиной года. За это время состоялось около двадцати вечеринок, я повидала множество «подходящих мужчин» в красных штанах, с которыми так и не смогла познакомиться, приготовила десятки английских завтраков и проводила в мир иной семь комнатных растений, о которых Джо сожалела, но не заботилась.

– Костюм, – повторила она, притопывая на месте, с тем тяжелым взглядом, которым она подгоняла своих нерадивых рабочих. – Нам нужно определиться с ним, пока Тед не взял костюм лошади у своего друга-идиота, с которым в прошлом году надевал его на свадьбу Хетти в Уилтшире.

– Что? – Так значит, Тед не шутил, когда предлагал его!

– Не важно. Давай-давай. Как ты представляешь себе рай? Или ад? Не имеет значения, как именно, главное, чтобы в качестве аксессуара подошло боа из перьев.

– Ад для меня – записаться на шоу «Британия ищет таланты» и опозориться перед миллионами зрителей, – тут же ответила я. – Так что, наверное, я смогу обойтись повседневной одеждой и взять Бэджера под мышку. Там постоянно кто-то да выступает с собакой.

Бэджер – это мой пес. Ну, в некотором роде мой – он достался мне в наследство от бабушки и умел разве что выполнять команду «сидеть» за мятную конфетку и приносить пульт от телевизора. Обычно он ездил на работу со мной или Тедом, в зависимости от того, с кем можно было всласть покопаться в земле.

– Реалити-шоу… Отличная идея! – Джо сверкнула одной из своих лучших одобрительных улыбок. – Но нам нужно подумать о горячих реалити-шоу. И о костюме, который предполагает шикарный макияж. Подчеркнуть твои чудесные глаза. – Она сморщила нос, задумавшись: не лучшая ее гримаска. – Как насчет «Танцуют все»?

– Ага. Это ад, – подтвердила я. – Фальшивый загар – это ад. И платья с глубокими вырезами, посаженные на клейкую ленту, тоже ад. Зрительское голосование – это ад. Люди, которым приходится танцевать сексуальное танго с потрепанными звездами старых мыльных опер…

– Ладно, ладно. У меня есть для тебя отличное платье, – сказала Джо.

– Да перестань! Я же буду выглядеть смешно в одном из твоих платьев. – Я рассмеялась, не подумав, и только потом поняла, что фраза получилась не такой, как мне хотелось бы. – Нет, я не хочу сказать, что ты носишь смешные платья, просто они настолько меньше размером, чем… То есть ты намного меньше меня. Я не имела в виду, что у тебя слишком узкие платья, они хорошие, просто такие вырезы лучше смотрятся на тебе, чем на мне… – Я в ужасе залепила рот руками, потому что он продолжал болтать, хотя мозг уже давно остановился и сел.

В этом, если вкратце, и заключается моя проблема. Представьте подобное на вечеринке. С парнями, на которых пытаетесь произвести впечатление. Вот что бывает, когда растешь в молчаливой среде.

Джо так широко распахнула глаза, что я увидела, где начинаются ее стрелки.

– Эми, прекрати так много думать. Заполняй тишину, кашляя, если придется.

– Эй? И давно вы там чаевничаете?

Мы синхронно развернулись и увидели широкий силуэт Теда Ботэма, похожего на твидовую гору, враз заполонившего минималистскую скандинавскую кухню-студию Грейс. Он умудрился откуда-то натащить грязи, хотя, возможно, и не он, а Бэджер. Пес галопом рванулся к нам на балкон, гордо сжимая в бородатой пасти какую-то ветку и явно нацелившись прямо на безупречную черную юбку-карандаш, которой гордилась Джо.

– Бэджер! – пискнула она, выставляя перед собой руки, чтобы псу удобнее было запрыгнуть.

Вот еще одна из черт, которые изначально расположили меня к Джо. Несмотря на свое безупречное чувство стиля (сегодня: приталенный плащ с леопардовым принтом, юбка-карандаш, черные сапоги из лаковой кожи, в которых так удобно пинать ленивых декораторов своих клиентов, умещая их обратно в рабочий график), она не могла не заметить собаку и не остановиться, чтобы погладить ее. Когда я вселялась в квартиру, ее больше беспокоило, где Бэджер захочет спать, чем наличие у меня рекомендаций.

– Привет, Джо, – сказал Тед.

Судя по всему, сегодня он рыл канавы, поскольку его кудрявые каштановые волосы от пота завились еще сильнее, а щеки сравнялись оттенком с красными штанами. Не знаю почему, но у друзей Джо странное пристрастие к красным штанам.

– Какие планы на сегодня? – добавил он жутко мягким тоном, который так любят старые школьные друзья. – Укрощение строителей или запись звука для рекламы очередного моющего средства?

– Строители. – Она взглянула на часы. – И мне уже пора возвращаться к Кэлли Гамильтон – ее электрики так затянули установку переключателей, что ей пора брать с них арендную плату.

Официально Джо была актрисой и появилась уже в двух телерекламах моющего средства (мы считали это почти сериалом), но попутно занималась куда более прибыльным делом: вела строительные проекты для друзей и знакомых друзей, либо слишком занятых, либо слишком робких, чтобы торопить своих работников. Джо, с ее очаровательными манерами и неспособностью слышать «нет», экономила своим клиентам тысячи за сверхурочную работу.

– Тогда тебе пора браться за кнут, – заметил Тед, кивая на мой упакованный ланч и постукивая по циферблату собственных часов. – А нам к двум часам нужно быть в Фулхэме.

– Нет, стоп, это же была твоя работа. – Я порылась в рюкзаке и вытащила ежедневник, радуясь возможности сбежать от обсуждения предстоящей вечеринки. Я занималась нашими заказами, а также вождением, счетами, дизайном и покупкой растений. Тед рубил, копал и подстригал. – Ты должен быть в Фулхэме сегодня утром.

Тед потупился.

– Я думал, мы съездим вместе. У меня… Ну, мне пришлось передвинуть в расписании Элтхэм-авеню. Миссис Мэттьюс была не готова меня принять.

– Что? Разве она к тому времени не вернулась из фитнес-центра?

Он покраснел.

– Нет, она не вполне… встала.

– Тед, ты можешь выражаться яснее? – спросила я, впрочем, отлично зная, что услышу. – Она заболела?

– Точно заболеет, если будет носить это платье в январе, – сказал он. – Честное слово, я видел ее… Кхм. Ей бы купить себе пижаму.

– Она была неглиже! – радостно возопила Джо, вспугнув Бэджера, устроившегося у нее на коленях. – Тед! Она хотела, чтобы ты обновил ее цветочное ложе!