— Спасибо, — сказала она. — Ну, вставай, старушка. Пошли домой.

Но не тут‑то было — Алиса не хотела уходить. К тому времени, когда они добрались до дома и она улеглась на пол у выхода на крыльцо, половина утра уже прошла. Дженифер позвонила Розе и сообщила ей, что происходит с собакой, просто чтобы соседка была в курсе. Через пять минут Роза уже стучалась в дверь. Через руку у нее была перекинута какая‑то одежда.

— У тебя есть теннисные туфли?

— Да. А почему вы спрашиваете?

— Тебе сейчас делать нечего. Алиса пусть полежит тут, а я предлагаю тебе пойти со мной на аэробику. — И она протянула Дженифер спортивный костюм.

— О нет, я не смогу, — сказала Дженифер, отпрянув назад. — Я специально отпросилась на все утро, чтобы побыть с Алисой.

— И что ты собираешься делать? Сидеть и смотреть на нее? Пошли со мной.

— Ну, не знаю, — ответила Дженифер. Ей очень хотелось пойти.

— Не стесняйся, Дорис. Ты ведь угонишься за несколькими старушками, правда?

— Не уверена, — ответила она, но ее руки уже трогали спортивный костюм. На лице Розы появилась улыбка. — А сколько продолжаются занятия?

— Всего час. Похоже, что Алиса собирается лежать и ждать.

— Мне ее так жаль.

Роза подошла к Алисе, наклонилась и погладила ее.

— Я знаю. Но не забывай, что она любит делать из всего трагедию. Когда Луиза уходит, она всегда устраивает представление.

— Но сегодня дело гораздо хуже, — ответила Дженифер. — Впрочем, вы правы, я все равно не смогу ничего изменить. И я не думаю, что ей угрожает какая‑то опасность. — И улыбнулась. — Я пойду с вами.

Дженифер смеялась всю дорогу до маленькой танцевальной студии, расположенной в нескольких кварталах от дома. Этот путь они проделали в машине Розы, верх которой был откинут.

— После занятий ты еще скажешь мне спасибо, что я тебя подвезла! — сказала Роза.

Дженифер не ожидала, что Роза окажется лгуньей. Здесь собрались вовсе не одни старушки. Роза была самой старшей, но при этом одной из самых подготовленных. Войдя в зал, Дженифер увидела парочку стройных молодых мамаш, бегавших в парке и заходивших иногда полакомиться сладкими палочками и выпить кофе в закусочную. Они разминались, но, увидев Дженифер, окликнули ее и помахали руками. Инструктор, женщина за тридцать, захлопала в ладоши:

— Начинаем, девочки! Потянулись и приступили к ходьбе! Я вижу, у нас новенькая. Встаньте ко мне поближе, чтобы я могла показать вам, как выполнять то или иное упражнение, если будет нужно. Пошли, пошли, пошли!

— Ого, — сказала Дженифер. — Боюсь, у меня будут болеть мышцы.

— Ничего, поболят и перестанут, — заметила Роза, улыбаясь.

Но тут заиграла музыка, и началась разминка. Сначала темп был медленным, но он все ускорялся и ускорялся. Дженифер много лет занималась аэробикой и быстро вошла в ритм. Когда позволяло упражнение, она оглядывала зал — здесь было около двадцати женщин от двадцати пяти до семидесяти лет. Были здесь две женщины лет шестидесяти или за шестьдесят, но они двигались гораздо медленнее и осторожнее, чем Роза.

Сразу было видно, что Роза — прирожденная танцовщица. Она была энергична, сильна и обладала отличной координацией, прекрасно чувствовала ритм и стиль, а энергия била из нее ключом.

Время летело незаметно, и разминка закончилась. Молодые женщины, знакомые Дженифер по закусочной, подбежали к ней:

— Дорис, ты просто бесподобна!

— Для тебя здесь нет ничего нового — ты без труда держишь темп!

— А ты что, будешь теперь приходить сюда постоянно?

— Не знаю, смогу ли я. Но мне очень понравилось, спасибо вам.

— Ну все, дамы, хватит болтать. Берем маты и делаем растяжки.

Зазвучала медленная музыка, и они принялись делать упражнения на растяжение мышц и другие, которые выполняются лежа. Тут Дженифер вспомнила о ночи, проведенной с Алексом, и о том, как они предавались любви. Он делал все, чтобы ей было хорошо, ставя ее интересы и потребности выше своих. Его прикосновения возбуждали ее; он был изобретателен в любви и обладал любящей натурой. У нее никогда еще не было такого мужчины.

А когда она проснулась утром, он лежал рядом с ней. Он осталсяради нее.

Это были совершенно новые для нее ощущения. Еще будучи ребенком, она понимала, что нужды другого человека надо ставить выше своих. И хотя мать сильно любила ее, она не могла по‑настоящему заботиться о дочери. Это Дженифер приходилось заботиться о ней.

— Правда, после занятий чувствуешь себя гораздо лучше? — спросила Роза, когда они уходили из зала.

— Да, лучше, — тихо ответила Дженифер. Ей только что пришло в голову, что она может использовать в своей новой жизни кое‑что из старой. Ей не надо выбирать, кем быть — низкооплачиваемой официанткой или высокооплачиваемой любовницей. Ей не надо выбирать — заботиться о ком‑нибудь или принимать заботу других. Между этими двумя полюсами лежала обширная и интересная территория. — Но мне нужно будет сначала многое уладить, — сказала она.

— О чем это ты?

— О, прошу прощения, Роза. Я просто задумалась. Послушайте, большое вам спасибо. Я постираю спортивный костюм и сразу же принесу вам.

Сейчас я быстренько приму душ и напишу Луизе, что Алиса — не знаю, как выразиться — слишком сильно реагирует на погоду.

— Да ну, она просто неврастеничка, — сказала Роза.

Вернувшись домой, Дженифер увидела, что ее Алиса по‑прежнему грустила и отказывалась есть. Она села на пол перед собакой и попыталась покормить ее с рук, но Алиса не стала есть. Тогда Дженифер написала длинное послание Луизе, упомянув в нем о странном поведении Алисы.

Был конец мая; Дженифер прожила уже три месяца в Боулдер‑Сити, и ее жизнь стала совсем другой. Она была по уши влюблена в Алекса и не знала, что делать. Но, прежде чем решить, как жить дальше, она должна была уладить все свои дела во Флориде.

Позвонил доктор Гандерсон и сообщил, что с кровью у Алисы все в порядке и, если не считать, что она весит немного больше, чем нужно, у нее отменное здоровье.

В пять часов кто‑то постучал в дверь. Сердце у нее забилось от радости — она решила, что это Алекс пришел с работы домой. Дженифер бросилась открывать дверь, но это был не Алекс, а какой‑то мужчина в костюме и с портфелем в руках.

— Вы — Дорис Бейли?

Дженифер охватил страх. — Да.

— Меня зовут Уэндел Филипс. Я — сотрудник юридической фирмы Джонсона Макги. Боюсь, что у меня для вас плохие новости. Луиза Барстоу скончалась вчера в своей лондонской квартире. Ее обнаружила приходящая прислуга.

Дженифер зажала рукой рот, а глаза ее наполнились слезами.

— О нет, она не могла умереть.

— Мне сообщили, что она спокойно отошла, сидя на своем любимом стуле. На столе перед ней стояла чашка утреннего чая и лежала газета. Выражаю вам свое искреннее соболезнование. Мне было велено сообщить об этом также мисс Джиллеспай и мистеру Николсу.

— Алекса Николса нет дома. Он работает детективом полиции Лас‑Вегаса. Я позвоню ему на работу.

— Наверное, это будет самый лучший выход. А мисс Джиллеспай?

— Я пойду с вами, — сказала Дженифер. — О боже, бедная Роза. Луиза была ее лучшим другом.

Роза восприняла весть о смерти Луизы стоически. Ее утешило то, что Луиза скончалась без мук, словно уснула.

— Жаль, что она умерла далеко от дома. Я хотела бы, чтобы это произошло здесь.

— Она велела, чтобы ее тело было подвергнуто сожжению, — сказал мистер Филипс. — Что я должен сообщить в Англию — как поступить с ее останками?

— Пусть положат пепел в какую‑нибудь урну и отправят домой, — произнесла Роза, сделав небрежный жест рукой, и отвернулась. Дженифер услышала, как она фыркнула. — Мы позаботимся о ней. Мы знаем, что надо делать.

— Разрешите мне принести вам что‑нибудь, Роза, — чашку кофе или бокал вина?

— Спасибо, я не хочу тебя обидеть, но… — Она повернулась лицом к Дженифер, ее глаза странно блестели. В первый раз со времени их знакомства Дженифер увидела Розу огорченной. Она как‑то сразу постарела. Ее лицо, обычно гладкое и упругое, покрылось морщинами, а в глазах появилась тоска. — Я не хочу тебя обидеть, но мне хотелось бы какое‑то время побыть одной.

— Разумеется, — сказала Дженифер. — Конечно. Я пойду домой и позвоню Алексу.

— Позвони. Ему будет тяжело узнать о смерти Луизы. Он ее обожал. Успокой его, а я приду через некоторое время.

Она хочет выплакаться, подумала Дженифер. И не хочет, чтобы ее кто‑нибудь видел.

— Нам нужно подписать кое‑какие бумаги, — заявил мистер Филипс. — Но я думаю, что всем хорошо известно, как она собиралась распорядиться своей собственностью.

— Да, — ответила Роза. — Торопиться нам некуда. Я позвоню вам.

Возвращаясь к дому Луизы, Дженифер сказала:

— Мистер Филипс, я просто присматриваю за домом Луизы. И забочусь о ее собаке. Что мне теперь делать? Отдать Алису кому‑нибудь и съехать?

— Не будем спешить, мисс Бейли. Вы можете жить в этом доме еще пару недель. Живите спокойно, а я вам позвоню.

— Бедная Алиса. Мистер Филипс, она очень, очень старая. Она не может часто менять хозяев. Ей очень тоскливо… — Тут Дженифер неожиданно замолчала и остановилась. Уэндел Филипс тоже остановился и повернулся к ней. — Когда, вы говорите, умерла Луиза?

— Вчера утром. Прислуга явилась около девяти часов утра, и, согласно утверждению хирурга, миссис Барстоу была мертва уже несколько часов.

— А какова разница во времени?

— С Лондоном — семь часов.

— Теперь я все понимаю, — произнесла Дженифер, снова направляясь к дому. Подойдя к двери, она повернулась и протянула мистеру Филипсу руку. — Сейчас я позвоню Алексу.

Мистер Филипс вытащил из кармана рубашки визитную карточку и протянул ее Дженифер: