Впрочем, иначе и быть не могло — ведь Луизе было восемьдесят. Она, скорее всего, не замечала пыли из‑за своей близорукости, а если и видела ее, то из‑за своего артрита все равно не могла проводить генеральную уборку. Дженифер порылась под мойкой в кухне и нашла все, что ей было нужно, — тряпки, чистящий порошок, очиститель для стекол. Она сразу же взялась за дело, начав с гостиной. На полке стоял старый радиоприемник, и, протирая пыль рядом с ним, Дженифер включила его. Передавали концерт Фрэнка Синатры, она повернула ручку настройки, но Синатра не умолкал. Очевидно, ручка была сломана, и если она собирается слушать это радио, то ей нужно будет смириться с Луизиным выбором программы.

Девушке хотелось бы, чтобы сейчас была зима и было холодно, тогда она разожгла бы камин, включила лампу и, попивая содовую воду, уселась бы с книжкой в руке и никуда бы не выходила. Этот дом казался ей гнездом усталой птицы. Но вместо этого Дженифер открыла окно, чтобы выветрился запах затхлости. В кладовке второй спальни она нашла пылесос и заметила на полке несколько сменных мешков для него.

Если стоять спиной к входной двери, то столовая была слева, гостиная — справа, а выход на веранду — через французские двери — располагался как раз напротив нее. Луиза переоборудовала только кухню, превратив ее в самое современное помещение в доме. Впрочем, ею она почти не пользовалась, поэтому кухня была чистой, только на полу лежал слой собачьей шерсти. Дженифер вычистила гранитные столешницы, отполировала до блеска стеклянные двери буфета и все детали, выполненные из стали. Она сдвинула кухонный стол, чтобы вымыть пол, и вдруг заметила, что, пока она драила дом, день подошел к концу и солнце начало спускаться. Окна были открыты, потянуло прохладой, и Дженифер, закрывая их, поежилась от холода.

Но она была так счастлива! Как хорошо было привести в порядок дом — ведь она будет жить в нем целых полгода.

На стене рядом с телефонным аппаратом висел список всех телефонов, которые могут ей понадобиться, и листок с просьбой: «Живи в спальне хозяйки, пожалуйста». Все это было отпечатано; пальцы Луизы не могли уже держать ручку.

Дженифер взяла свой рюкзачок и прошла в спальню, где нашла на кровати корзинку с запиской. «Побалуй себя», — было написано в ней. В корзинке лежал шампунь, гель для душа, лосьон, мыло, пенка для умывания, пена для ванны, новая щетка и расческа, зубная щетка и паста, одноразовые бритвы и маникюрный набор. Дженифер взяла в руки шампунь и расхохоталась. Она села на кровать и увидела свое лицо в зеркале шкафа. Это было лицо четырнадцатилетней Дженифер — без косметики, с губами, не накачанными коллагеном, темной шапочкой волос, покрывавших ее голову, с отросшими бровями, которые потеряли свою форму из‑за того, что их давно не выщипывали. Из‑за коротких волос на голове ее карие глаза казались больше и темнее.

Кто бы мог поверить, что самой лучшей маской будет ее естественный вид?

Единственное изменение, которое она сделала в своей внешности во взрослом возрасте и которое собиралась унести в могилу, — это зубные коронки. Теперь она подумала, что если она действительно хочет скрыться от Ника, то ей, наверное, стоит снять их и восстановить зубы, данные ей от природы?

Но нет. Хватит и этого.

Дженифер почувствовала, как горло перехватывает спазм. Она потратила так много энергии на совершенствование своей красоты, поскольку считала, что этого требует ее стиль жизни, без которого она не сумела бы выжить. А теперь она носит мужские брюки и рубашки, такие удобные, но не привлекательные. Прежней Дженифер больше нет, подумала она. Глядя на свое новое лицо, которое она помнила с юности, она не была уверена, что знает эту женщину.

Не плачь. Тебе не нужно будет всегда оставаться такой. Это все временно. Пока ты не решишь, что надо делать.

Но от прежней Дженифер, над созданием которой она так много потрудилась, остались драгоценности и деньги в рюкзачке. Она могла бы продать два кольца и теннисный браслет, но если Ник захочет ее разыскать, то может с их помощью вычислить, где она скрывается, поэтому девушка просто засунула их в рюкзак и сказала себе, что продаст их только в случае крайней необходимости. У нее еще остались кое‑какие деньги, кроме того, у нее были две работы и очень скромные запросы.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как Дженифер ушла из отеля. Сделав пару звонков по телефонам с заблокированными линиями, она выяснила, что Барбара Ноубл, по слухам, живет в поместье Ноублов на Карибских островах. Очевидно, об убийстве никто не подозревал. Лимузин МГМ появлялся всего один раз — и не было никаких доказательств того, что в нем сидели Ник или его головорезы. Может быть, все они уже вернулись во Флориду, решив, что Дженифер никогда не решится рассказать о том, что видела.

Все это вполне возможно, решила она. Время покажет. И это время она проведет в уютном домике Луизы. Очень удобное место, чтобы прятаться.

Дженифер быстро и энергично вычистила ванну, затем скинула туфли, бросила на пол брюки и мешковатую рубашку. Пока ванна наполнялась горячей водой с пеной, она осмотрела себя в зеркало. Как бы удивились люди, если бы узнали, что под мешковатыми штанами и мужской рубашкой скрывается такое тело — высокая грудь, плоский живот, круглая попка и длинные, стройные, красивые ноги.

Девушка погрузилась в ванну и громко вздохнула. Благослови, боже, Луизу Барстоу — это был рай на земле. Дженифер, облетевшая в частных самолетах все самые роскошные курорты мира, посещавшая самые лучшие салоны красоты, носившая одежду от самых дорогих модельеров, переживала счастливейший момент своей жизни в ванне Луизы Барстоу.

В ванную вошла Алиса, фыркнула, почуяв мыльную пену, и помахала хвостом.

«К тому же мне досталась самая лучшая соседка по комнате», — подумала Дженифер и погрузилась в воду с головой.

Позже, вечером, она села за компьютер. Луиза еще не прилетела в Лондон, но, когда она доберется до сына, ее будет ждать сообщение с хорошими новостями об Алисе. И тут произошла странная вещь. Если бы Луиза была здесь, Дженифер не знала, захотелось бы ей разговаривать с ней. Но письмо — совсем другое дело. Ей пришлось сдерживать себя, чтобы сообщение не получилось слишком большим. Большое письмо она пошлет попозже.


«Дорогая Луиза.

Когда я пришла домой, Алиса была немного расстроена, но ей удалось справиться с этим. Я гуляла с ней в парке. После этого у нее проснулся аппетит, и она немного поела. Представьте себе мое удивление, когда я увидела, как много людей и собак знают ее, но потом я вспомнила, что Алиса давно живет в Боулдер‑Сити. У вас очень дружелюбные соседи, живущие рядом с парком. Многие предлагали мне, в случае нужды, обращаться к ним за помощью. Но я ни в чем не нуждаюсь конечно же.

Как ваши дела? Как вы перенесли полет? Как ваши ноги? Когда у вас будет свободная минутка, сообщите мне, как вы там?

Я хочу спросить у вас, просто из любопытства — почему все дома в этом квартале выглядят одинаково? Их что, строили люди, лишенные воображения?

Завтрак теперь будет проходить совсем по‑другому…

С любовью, Дорис».


На следующий день Дженифер включила компьютер еще до прогулки с собакой, и, к ее радости, он сообщил ей, что на ее адрес пришло письмо!


«Дорогая Дорис.

Съезди посмотреть плотину и музей — тебе это будет интересно. Боулдер‑Сити был построен по государственному проекту, и все домики в нашем квартале — это часть исторического района — были сооружены для тех, кто руководил строительством плотины. Рабочие жили в общежитиях, палаточных городках и в выстроенных на скорую руку лачугах. В 1931 году это было место с очень строгими законами и высокими нравственными нормами, которое располагалось в центре самого либерального и самого пьющего штата в стране. Правительство опасалось, что если рабочие, строившие плотину, будут пить и предаваться разврату в Лас‑Вегасе, то взорвут себя с помощью динамита, который они использовали в процессе строительства. Или умрут от болезни. Какая‑то часть этих навязанных нам моральных принципов сохранилась до сих пор, делая нас очень скучными людьми.

Полет был истинной пыткой, спасибо, что ты поинтересовалась этим. А шум, смог, сырость и темень в Оксфорде, моем любимом городе, просто невыносимы. Придется признать свое поражение и продать квартиру. Скажи Алисе, что когда я вернусь домой, то вернусь уже навсегда.

Спасибо тебе за письмо и за трогательную заботу о моем доме и друге.

С любовью, Луиза».


Дженифер не могла устоять. Она тут же написала ответ.


«Дорогая Луиза.

Город, построенный по приказу правительства, — как интересно! Я схожу в музей. Раз уж я оказалась здесь, надо узнать побольше.

Я думаю, что ваш сын, узнав, что вы собираетесь продать квартиру, очень огорчится. Но я надеюсь, что после этого он начнет приезжать к вам в Боулдер‑Сити!»


Через несколько минут, снимая с крючка поводок Алисы, Дженифер услышала сигнал о том, что пришло сообщение по электронной почте. Луиза, вероятно, тут же написала ответ.


«Дорис, моя дорогая.

Нет, Руди никогда не покинет Англию. Если ты думаешь, что я слишком упрямая!

С любовью, Луиза».


Дженифер села за компьютер, чтобы послать новое письмо, но потом вспомнила скрюченные пальцы Луизы и решила не делать этого. Кроме того, предвкушение предстоящей посылки письма тоже доставляло ей удовольствие.


Глава 5


Каждый день после работы в закусочной Дженифер шла в дом Луизы, где ее ждали обязанности, совершенно не похожие на ее прежний образ жизни. Сначала она выгуливала в парке Алису. Весна была в самом разгаре, солнце было ярким и теплым, а деревья и кусты покрывались листвой. Старушке Алисе нужны были эти прогулки, но они ее сильно утомляли. Дженифер была в восторге от весенних деньков и, отведя Алису домой, снова отправлялась гулять.