Хейли смущенно пожала плечами.

— Но я не вижу способа чем-то помочь Джине. Сомневаюсь, что она вообще примет мою или еще чью-либо помощь.

Лили мягко возразила:

— Ты просто не знаешь еще своих возможностей. Добрым отношением можно добиться всего — это старая истина. Хейли, я хочу попросить тебя об одной вещи.

Девушка вскинула на нее загоревшиеся глаза.

— Ну, разумеется, я буду очень рада, если смогу выполнить вашу просьбу, мисс Лайт.

Неотрывно глядя на Хейли, как людоед перед употреблением в пищу, она сказала:

— Я прошу тебя прийти на наше следующее собрание.

— А когда?

— Сегодня вечером. Хейли стушевалась.

— Я, наверное, не смогу, — сказала она, опустив глаза.

— Это продлится недолго, — поспешно воскликнула Лили, — тебе не обязательно отвечать сразу, у тебя еще есть время подумать. Приходи, если сможешь. Тебе у нас понравится, Хейли.

С этими словами она достала из сумочки и протянула Хейли карточку, на которой были написаны место и время собрания.

— Приходи, если сможешь, — снова повторила она, — тебе понравится у нас, Хейли, вот увидишь. Обязательно понравится.

Хейли польщенно улыбнулась.

— Я постараюсь. Спасибо за приглашение.

Неожиданное появление на радиостанции Джины, тетки Хейли, внесло некоторую сумятицу в милую беседу.

— Что здесь происходит? — прямо с порога закричала она.

На лице ее было написано такое глубокое возмущение, словно прямо на ее глазах происходило растление малолетних.

— Что здесь делает эта дамочка в белом?

Опираясь на палку, Джина подошла к племяннице и загородила ее грудью, пытаясь оградить от пагубного воздействия проповедей Лили Лайт.

— Тетя Джина, — с некоторым смущением сказала Хейли, — мы…

Джина не стала дожидаться объяснений и решительно взмахнула рукой.

— Держись от нее подальше, она тебе не компания.

— Но мы, — робко возразила Хейли, — просто беседовали. В этом нет ничего дурного. Ты напрасно подозреваешь нас.

Джина набросилась на проповедницу:

— А ты, святоша, держись от нее подальше. Она моя племянница, мой единственный родственник, и не дам ее в обиду. Ты думаешь, что можешь полоскать мозги каждому, кто только попадется тебе на пути? Ничего подобного, не на тех напала.

Лили Лайт со смиренным выражением лица выслушала этот яростный монолог и кротко сказала:

— Не стоит так злиться, Джина, я знаю, что ты когда-нибудь помиришься с Сантаной.

— Ни за что на свете, — мгновенно парировала Джина. — Я не могу мириться с сумасшедшими, которые гоняются за мной по всему городу с пистолетом в руке. Видишь, — она показала на свою перевязанную лодыжку, — по вине этой психопатки я на всю жизнь могу остаться хромоножкой. Думаешь, об этом я мечтала? А ты еще имеешь наглость заявлять, что я должна принимать ее в свои объятия?

Лили медленно покачала головой.

— Время еще покажет, — благостно протянула она. — Никогда ни от чего нельзя отказываться заранее. Все происходит так, как к этому располагает воля божья. Но я уверена, что в твоей душе еще сохранился светлый образ божий. Он поможет тебе преодолеть трудности и обратиться душе к свету. Кстати, — она на мгновение умолкла, словно о чем-то задумалась, — почему бы тебе ни прийти сегодня вечером в отель «Кэпвелл»? Тебе предстоит еще многое открыть в себе. В душе каждого человека гнездятся светлые чувства и можно найти дорогу даже в самый темный ее уголок.

Джина снисходительно усмехнулась.

— Вряд ли я узнаю о себе что-нибудь новое, что-нибудь сногсшибательное. Поэтому лучше не приставай ко мне со своими пустопорожними проповедями. Ты уже здесь несколько дней, а я не услышала от тебя еще ни одного живого слова. Ты что, так боишься жизни? У меня складывается такое ощущение, будто ты пытаешься отгородиться этим словесным туманом от всего, что происходит вокруг. После этого ты еще пытаешься учить меня, какой я должна быть? У тебя ничего не выйдет. Не лезь в мою жизнь и к Хейли не приставай. Если я тебя еще раз застану с ней рядом, ты горько пожалеешь об этом.

Лили оскорбленно вскинула голову.

— Не надо так волноваться, — негромко сказала она, — но если ты так возражаешь, я не стану здесь больше задерживаться. К тому же, меня ждут мои прихожане. Надеюсь, что скоро увидимся.

Она зашагала к двери. Хейли подалась было следом И ней, однако Джина решительным жестом остановила ее.

— До свидания, Лили, — безнадежно сказала Хейли.

Джина проводила ангелоподобную фигуру проповедницы ненавистным взглядом. Когда дверь за Лили Лайт захлопнулась, Джина тут же набросилась на племянницу:

— Ты зачем с ней разговаривала? И вообще, почему ты так странно смотришь на меня?

Хейли, действительно, смерила ее таким выразительным взглядом, что лишь простак не понял бы за ним откровенной враждебности.

— Ты хочешь сказать, что и я тебе чем-то насолила? — обиженно закончила Джина.

У Хейли задрожали губы.

— Между прочим, вся моя жизнь пошла наперекосяк в этом городе после того, как я последовала твоему совету и скрыла от Тэда то, что мы с тобой родственницы. Мне надо было сразу обо всем рассказать ему, и тогда между нами не произошло бы этого мучительного разрыва. Теперь я влачу это жалкое существование именно по твоей вине.

Яростный запал Джины сменился обидой и горечью.

— Почему ты во всем винишь только меня? Хейли, ты не задумывалась над тем, что сама совершаешь ошибки? Ты вполне могла бы объяснить Тэду, что произошло. А если он не захотел тебя слушать, то обвинять в этом меня совершеннейшая бессмыслица.

Хейли окончательно разнервничалась и потеряла самообладание.

— Первой моей ошибкой было то, что я послушалась твоего совета, — запальчиво выкрикнула она, — но этого больше никогда не повториться. Я не собираюсь выслушивать чушь, которую ты постоянно несешь.

Джина оторопело попятилась назад.

— Хейли, послушай, что ты говоришь. Ведь мы с тобой родственницы, единственные родственницы, которые остались на этом свете. Если мы с тобой не будем дружить, то нам с тобой вообще не на кого будет опереться. Не забывай и о том, что именно я поддержала тебя в трудную минуту, помогла тебе найти работу и кров.

Уже сама не осознавая того, что делает, Хейли брезгливо отмахнулась от тетки.

— Я больше не нуждаюсь в твоей опеке и покровительстве. Один раз я уже положилась на тебя и в результате имею полное отсутствие личной жизни и перспектив на нее. Думаешь, об этом я мечтала, когда приехала сюда? Я надеялась встретить здесь понимание и поддержку, а в результате получилось, что ты использовала меня для своих собственных корыстных целей. Я была наивной, ничего не понимающей девочкой, которая рано лишилась родителей и домашнего тепла. Ты хотела вертеть мной, как игрушкой, и тебе это удалось. Больше я не стану подчиняться тебе. Теперь у меня есть человек, к которому я могу прислушаться и на чье мнение положиться.

Лицо Джины побледнело.

— О ком ты говоришь? Уж не об этой ли?..

— Да, да, именно о ней! — выкрикнула Хейли. — Я пойду на собрание к Лили Лайт и думаю, что там меня услышат и мне помогут. Эта женщина совершенно искренне хочет принять участие в моей судьбе, ей я верю.

— А мне? — упавшим голосом спросила Джина.

— А тебе — нет.

ГЛАВА 17


Окружной прокурор тоже способен на проявление теплых чувств. Издевательства над пациентами в клинике доктора Роулингса продолжаются. Церковный подвал раскрывает свои тайны. Оружие иногда стреляет. Кейт Тиммонс вынужден расстаться с последней памятью о сестре.

В небольшой больничной палате было тихо. Кейт Тиммонс сидел в углу, откинувшись на спинку стула и задумчиво смотрел на постель, где, почти по самые глаза накрытая толстым одеялом, лежала женщина лет семидесяти с изборожденным морщинами лицом.

Это была его бабушка Жозефина. Покрывавшие ее совсем немолодое лицо пятна бледности говорили о том, что ее организм находился на грани угасания. Жизнь все еще теплилась в этом хрупком сморщенном теле, однако смерть уже занесла над ней свою начищенную до блеска косу.

Кейт прекрасно осознавал это, а потому от собственного бессилия у него сжимались кулаки и на глаза наворачивались слезы. Рукавом пиджака он смахивал непослушно скатывавшиеся из уголков глаз капельки влаги, понимая, что уже ничем не может помочь такому родному и любимому человеку.

Бабушка Жозефина была Кейту почти как мать. Она вырастила его, и именно ее забота позволила ему получить хорошее образование. Наверное, ни один человек не мог похвастаться тем, что его по-настоящему искренне любит Кейт Тиммонс, ни один, кроме его бабушки Жозефины. Он по-настоящему трепетно и нежно относился к ней. В последнее время она много болела, что часто приводило Кейта в уныние. Возможно, он понимал, что бабушка Жозефина была одним из светлых пятен в его омраченной многочисленными грехами и проступками жизни.

Сейчас он старался ни о чем не думать, потому что любая мысль, приходившая ему в голову, была так или иначе связанной с ощущением надвигающейся беды. Возможно, если бы не бабушка Жозефина, Кейт давно уже пошел бы в разнос. Лишь осознание того, что за ним пристально, но доброжелательно наблюдают, удерживало его от гораздо более тяжелых прегрешений. Кейт не мог похвастаться тем, что уделял бабушке слишком много внимания. Занятый собственными проблемами, какие-то интриги, страсти и увлечения занимали все его время. Сейчас он корил себя за то, что не находил времени даже позвонить ей. Но неминуемый рок уже пробил, и отпущенные Жозефине Тиммонс часы жизни неумолимо сокращались.