Безуспешно пряча радостную улыбку, Иден скользнула к Крузу и незаметным движением сунула ему что-то в рот. Он поначалу опешил.

— Это что такое?

— Нравится?

Она лукаво улыбалась.

— Ты сначала скажи, нравится?

— Угу, — пробормотал он, разжевывая сладкий плод. — Очень вкусно.

— Это виноград.

Торопливо прожевав, он поцеловал Иден в губы.

— Я ждал этого целый день.

Иден ответила ему столь же нежным и ласковым поцелуем.

— А здесь ждали тебя и удивлялись, почему ты задерживаешься.

— Как хорошо дома.

Круз вздохнул полной грудью и снова потянулся к губам Иден.

— Ну хватит, хватит, — смеясь, она отстранила его. — Поначалу тебя ждет кое-что другое. Ведь ты пришел домой, а что ожидает в первую очередь увидеть дома любой мужчина?

Он сделал вид, что не понимает.

— Что?

— У меня для тебя кое-что есть, следуй за мной.

Она взяла его за руку и повела в гостиную, где зажженные свечи освещали богатый стол.

— Сначала мы сделаем вот что, — сказала Иден, останавливаясь перед столом и поворачиваясь к Крузу. — Снимай вот это.

Иден показала на пиджак, в который был облачен Круз, и он мгновенно повиновался. Круз остался в рубашке, поверх которой была одета наплечная кобура.

— Теперь это, — сказала Иден, — я очень люблю обезоруживать мужчин перед ужином. Так тебе должно быть удобней. А теперь садись.

Затем она усадила его на стул и, расправив белоснежную салфетку, положила ему на колени.

— Вот так.

— Ну знаешь, — рассмеялся он, — у тебя очень неплохо получается. Наверное, ты брала уроки у своих официантов.

Ухаживая за ним, она сказала:

— Все по высшим правилам. Ты в этом доме хозяин и одновременно самый желанный гость. Я должна делать все так, чтобы ты был доволен.

Круз хитро улыбнулся.

— Я могу предсказать, что будет дальше, — промолвил он, показывая пальцем на большой серебряный поднос, закрытый крышкой, который стоял перед ним на столе. Иден рассмеялась.

— Никакие пари не заключаются, ставок я не принимаю. Просто ты, наверняка, проиграешь.

— Почему это?

— Потому что ты даже представить себе не можешь, что тебя сейчас ожидает.

Она открыла крышку, и Круз восхищенно охнул.

— Ого, что это? Я умер и попал в Париж?

Она удовлетворенно поцеловала его в щеку.

— Что, нравится? Ты пришел с работы и тебя нужно покормить, — любовно сказала она.

— А что это такое?

Иден запечатала ему рот поцелуем.

— Не спрашивай, — сказала она после того, как вволю насладилась. — Раньше ты такого никогда не ел. Давай-ка я угощу тебя самым лучшим кусочком.

На подносе лежала горка ослепительно белого сочного мяса, окруженного всевозможными приправами и соусами. Оторвав маленький кусочек, Иден помакнула его в приправу и положила Крузу в рот, словно заботливая мама.

— Ну как? Нравится?

В ответ он застонал от наслаждения.

— Великолепно. Но у меня такое чувство, что я это уже когда-то пробовал. По-моему, это омар. Мы ведь его ели в прошлой раз?

Иден рассмеялась и отрицательно покачала головой.

— Нет, на сей раз ты ошибся. Это краб. Посмотри, здесь все, что ты любишь: вина, папайя, манго. Все, чего только пожелает твоя душа.

Круз почувствовал, как нежное сочное мясо просто тает на языке. Однако не это сейчас интересовало его больше всего.

— Погоди-ка, — с улыбкой сказал он. Она удивленно посмотрела на Круза.

— Что?

— Одну секунду… — пробормотал он, движением фокусника выдернув из-под посуды скатерть.

— Ты что делаешь? — изумилась она. Он загадочно улыбнулся.

— Единственное, чего желает моя душа — это ты, Иден, и она не хочет ждать.

С этими словами он расстелил скатерть на полу, жестом приглашая Иден опуститься туда. Она наклонилась к его уху и прошептала:

— Круз, а ты не забыл, что прошлый раз мы были на столе?

Он торжествующе выпятил грудь.

— Прошлый раз мы были дилетантами, а сегодня мы профессионалы…

С этими словами он нежно обнял ее, и они опустились на пол. Очевидным преимуществом кружевной накидки перед другими видами нижнего белья было то, что от нее без труда можно было избавиться. Одним движением руки Иден сдернула с себя тонкое белоснежное одеяние, и Крузу ничего не оставалось, как поскорее избавиться от джинсов и рубашки. Они с такой торопливой жадностью набросились друг на друга, как будто расставались на несколько месяцев. А, между прочим, со времени их последней близости прошло не более, чем несколько часов, поскольку утром, перед уходом на работу, ни Круз, ни Иден не могли отказать себе в удовольствии снова насладиться друг другом. У стороннего наблюдателя, которому пришлось бы ознакомиться с распорядком жизни Круза и Иден за последние несколько дней, могло сложиться впечатление, что они занимаются прохождением интенсивного курса сексуальной подготовки. Они пробовали все, везде и в любое время. И их можно было понять.

Круз и Иден так давно мечтали о том времени, когда, наконец, снова будут вместе, что было бы неудивительно, если бы они не занимались этим несколько недель подряд без отдыха, с перерывами лишь на сон и пищу. Они чувствовали себя, как юные влюбленные, у которых еще все впереди, и которые в то же время бояться упустить даже секунду, не насладившись ею сполна. Физическая близость была для них сейчас наиболее полным выражением того ощущения, того безмерного и безумного счастья, которое они испытывали.

Долго таившаяся под спудом любовь вспыхнула в эти дни с таким жаром и с такой нежностью, что временами они даже забывали о том, какое сейчас время дня или ночи, это не имело никакого значения. Важно было только то, что они рядом и что они будут находиться рядом отныне всегда. Мелкие препятствия были не в счет, все это было преодолимо. Главное, что Круз уже все решил, а Иден готова была ждать его столько, сколько нужно.


Брик задерживался в казино, и его жена Эмми, уложив сына Джонни в постель, сидела в гостиной в ожидании мужа. Вечер был тихий и спокойный, но на душе у Эмми было тяжело. Утреннее происшествие никак не давало о себе забыть. Эмми, как всякая заботливая мать, очень боялась за своего ребенка. А если такие выходки со стороны безумных поклонников Лили Лайт будут продолжаться, ей останется только молить бога, чтобы ничего не случилось. К тому же, Эмми и сама боялась. Неизвестно, на что они еще способны.

Беспокойные мысли одолевали ее, когда внезапно за дверью в прихожую раздался какой-то подозрительный шум. Эмми увидела мелькнувшую за окном в двери тень и испуганно вскочила с дивана.

— Брик?

Эмми услышала, как поворачивается дверная ручка, и почувствовала, что ноги ее холодеют. Никто не отзывался, а если это не Брик, то… Она торопливо метнулась к настольной лампе, освещавшей гостиную и выключила се на всякий случай. Прижавшись к стене, она почувствовала, как ноги ее начинают дрожать.

С наружной стороны двери по-прежнему дергали ручку. У Брика был свой ключ, и он должен был без труда открыть. Уверившись в том, что ее ожидает худшее, Эмми уже готова была закричать, когда дверь, наконец, распахнулась, и на пороге показался ее муж. Пошарив рукой по стене в прихожей, он включил свет.

— Боже мой, это ты, — радостно крикнула Эмми и бросилась ему на шею.

Он рассмеялся.

— Извини, я тебя, наверное, напугал. Просто в темноте никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

Эмми, смахнув слезинку со щеки, объяснила:

— Я увидела чью-то тень за дверью, и этот шум напугал меня.

Брик обнял и расцеловал жену.

— Малыш, так нельзя, — принялся он успокаивать ее. — Если они увидят, что их боятся, они не отстанут.

Несмотря на то, что Брик был уже дома, Эмми не скрывала своего испуга.

— Но я боюсь.

Он снова обнял ее за плечи.

— Послушай меня, тебя никто не обидит. Ты слышишь меня? Это говорю тебе я, твой муж, Брик. А ведь ты знаешь, что я всегда говорю только правду.

Она кивнула.

— Да. Извини, я сама не знала, что я такая трусиха. Наверное, это из-за Джонни.

Брик ободряюще улыбнулся.

— Нет, ты самая храбрая из всех.

— Поедем куда-нибудь, — неожиданно предложила она, — например, на Гавайи. Там я научусь быть храброй. Когда мы вернемся, я всем покажу, какая я смелая.

Брик с нежностью погладил ее по волосам.

— Боже мой, да чего же я люблю тебя. Иди ко мне.

Он снова прижал Эмми к себе и зарылся лицом в ее теплые, пахнущие молоком и еще чем-то неуловимо детским волосы.

— Извини, — прошептала она.

— Не волнуйся, — успокоил он ее, — через неделю-другую это должно прекратиться. Лили Лайт уберется из нашего города, и все будет спокойно, хорошо? Главное сейчас, набраться терпения. У нас все будет нормально. Главное, хорошенько присматривать за Джонни. Ведь у нас такой милый, очаровательный сын, правда? Она стояла, положив ему голову на плечо.

— Брик, как ты думаешь, они больше не будут запугивать нас?

— Я постараюсь сделать все для того, чтобы этого больше никогда не случилось. К сожалению, полиция не особенно может нам помочь. А потому мне приходится рассчитывать только на самого себя. Но я сделаю так, чтобы никто больше не покушался на наш дом. Ты можешь ничего не бояться.