Он ободряюще улыбнулся:

— И об этом мне тоже известно. Я потому-то и взялся за эту работу, что кроме своих целей преследую еще одну общую для нас — я хочу защитить интересы Локриджей.

Она мрачно усмехнулась:

— А кто защитит тебя?

— Ты, — мгновенно нашелся Брик и поцеловал жену в щеку. — Во всем этом деле у меня есть два главных интереса: первый — я хочу удовлетворить свои профессиональные амбиции, а второй — сблизить семьи Кэпвеллов и Локриджей.

— При этом ты забываешь то, что попадаешь в самую середину круга, под перекрестный огонь, — продолжала упорствовать Эмми. — Если ты не сможешь балансировать между ними, то шишки на тебя будут сыпаться с обеих сторон. Ты думаешь, мне приятно будет наблюдать за этим?

Брик не терял терпения:

— СиСи сделал мне стоящее предложение. Я хорошо подумал, прежде чем принять его. Здесь я смогу реализовать себя и принести пользу людям, перед которыми нахожусь в долгу.

— Ты имеешь в виду Локриджей?

— Не только.

Она все еще не желала смириться с решением мужа:

— Но ведь у нас все хорошо. Мы живем спокойной семейной жизнью. Я не вижу причины, по которой следовало бы от нее отказаться.

Брик шумно вздохнул:

— Да нет, не все у нас хорошо. Еще многое нужно для тебя. Надо подумать о будущем нашего сына. Ты же хочешь дать Джонни образование, правда? А ведь это стоит гораздо дороже игрушек.

— Я знаю! — нервно воскликнула Эмми, — все это, конечно, необходимые вещи, но ты постоянно забываешь о себе. Вспомни, по скольку часов тебе приходилось работать прежде, и как часто ты расстраивался. И потом, ведь это же опасно.

Брик нахмурился:

— Ты передергиваешь, Эмми.

— Неужели? — вскипела она. — А ты забыл о вооруженном ограблении?

— Нет, не забыл, — хмуро ответил Брик, — но это был…

— … Сын Августы, — закончила за него Эмми. — Однако, это ничего не меняет. Работа в казино очень тяжела и опасна и я не хочу, чтобы ты белого света не видел. Ты впрягаешься в этот воз, сам не зная, сможешь ли освободиться.

Брик немного помолчал, будто задумался над ее словами.

— Ну, хорошо, — наконец ответил он, — может, мне стоит поработать до возвращения Августы? В таком случае ты не станешь возражать?

Эмми тут же кивнула:

— Хорошо, а когда она возвращается?

Брик хитро улыбнулся:

— Не знаю.

Поскольку притворяться Брик умел плохо, то его поведение вызвало у Эмми смех:

— Ну ладно, — милостиво сказала она, — делай, как хочешь, но ты знаешь, что мне это не по душе.

Их разговор был прерван появлением в вестибюле казино весьма шумной компании журналистов с фотоаппаратами и телекамерами, которые окружили плотным кольцом Лили Лайт и Мейсона Кэпвелла.

— Черт побери, — потрясение произнес Брик, — глазам своим не могу поверить. Ты только посмотри, кто к нам пожаловал.

Эмми в недоумении оглянулась:

— А кто это?

— Лили Лайт, — прохладно ответил Брик. — Очевидно, ты уже читала о ней в газетах.

— Это та проповедница, которая призывает всех отказаться от неправедной жизни и обратиться в ее веру?

— Да, — кивнул Брик. — Интересно, за что она будет агитировать здесь. Казино, по-моему, отнюдь не самое подходящее место для се проповедей.

Тем временем Лили Лайт выбрала наиболее подходящее с ее точки зрения место для интервью и, освещаемая вспышками камер и светом ламп, взяла в руки микрофон.


Локридж метнулся к окну и, убедившись в том, что Перл говорил правду, произнес:

— Не волнуйтесь. Прячьте Элис, а я что-нибудь придумаю. Вы знаете, где здесь подвал? Вот и ведите ее туда, но побыстрее, нельзя терять ни секунды. Этот полицейский сейчас будет здесь.

Перл ободряюще взял Элис за плечи:

— Идем, дорогая — лучше в подвале, чем в больнице.

Когда они скрылись за дверью, ведущей в подвал, Локридж поправил галстук и, сделав внимательное и вежливое лицо, открыл дверь.

— Да, слушаю вас.

Уитни достал из нагрудного кармана пиджака бумажник с полицейским удостоверением и значком и продемонстрировал его Локриджу:

— Я инспектор полицейского управления Санта-Барбары Пол Уитни.


— Мой отец был проповедником и к тому же алкоголиком и игроком, — вещала Лили Лайт. — Он играл на церковные деньги и в результате проиграл все, проиграл свою бессмертную душу.

Она печально умолкла и опустила глаза. Мейсон машинально отметил про себя, что он уже слышал эти слова.

— Именно поэтому казино является первым объектом вашей компании? — спросила у Лили Лайт журналистка с диктофоном в руке.

— Да, я пережила борьбу своего отца, я училась на его ошибках, — с неожиданным жаром воскликнула Лили. — Я хочу, чтобы это казино закрылось, оно опасно, оно ломает людям жизнь. Игра — это порок для души каждого.

На этом артиллерийская подготовка к атаке на казино была закончена.

— Спасибо, мисс Лайт.

Журналисты начали понемногу расходиться, а Мейсон протянул Лили белый носовой платок. Вытерев проступившие в уголках глаз слезы, она отошла в сторону.

— Ну, что ж, — сказал Мейсон, — сейчас даже лучше, сильнее.

Она с благодарностью взглянула на него:

— Да, я знаю, что повторяюсь, но каждое слово для меня так много значит.

Мейсон задумчиво молчал, и Брик решил, что наступило подходящее время для того, чтобы выразить свое возмущение по поводу происходящего:

— Здравствуй, Мейсон, — сказал он, подходя к ним. — Здравствуйте, мисс Лайт. Меня зовут Брик Уоллес. Я менеджер этого казино.

— Как дела? — широко улыбнувшись, спросила Лили Лайт.

Брик пожал плечами:

— Могли бы быть и лучше. По-моему, это немного нетактично, если кто-то заходит в мое казино и начинает делать оскорбительные для заведения замечания. Вы могли бы сделать то же самое, выйдя отсюда.

Она сверкнула глазами:

— Извините, если я обидела вас, но мне очень жаль, что такой человек, как вы, связан с подобным местом. Вы же, наверняка, видите, сколько людей здесь страдает, как юноши проматывают наследство отцов. Может быть, среди них есть и ваши друзья.

— Ну, что ж, — мрачно сказал Брик, — вам уже удалось привлечь внимание общественности, так что свою задачу вы выполнили. Я думаю, что на этом можно все закончить. Давайте расстанемся по-хорошему.

Мейсон не вступал в разговор, предоставив Лили самой защищать собственные взгляды.

— Поймите, Брик, игра — это порок, и я здесь для того, чтобы положить этому конец.

Уоллес упрямо покачал головой:

— Я вынужден буду остановить вас. То, что вы делаете, наносит прямой ущерб моему заведению, и я не могу смотреть на это спокойно.

Мейсон, наконец, решил вмешаться:

— Брик, мисс Лайт имеет право говорить.

Уоллес резко взмахнул рукой:

— Но не здесь, это оскорбляет заведение. Если вы хотите высказать свои взгляды, то можете делать это где угодно, но не на территории казино. Я и так позволил вам слишком многое, мне нужно было пресечь это в самом начале. То, что здесь собрались журналисты, ни коим образом не в интересах казино. Для этого есть другие места.

Лили, поджав губы, сухо сказала:

— А мне кажется, что мы должны заниматься этим именно здесь. Мне придется прекратить ваш бизнес, хотя говорить об этом и нелегко.

Брик уже едва сдерживался:

— Милая, — едко произнес он, — это заведение существует на вполне законных основаниях, и я был бы весьма признателен вам, если бы вы переместились в другое место.

— Боюсь, что этого не получится, — со столь же язвительной интонацией произнесла Лили. — Мои последователи уже на пути сюда.

— Сюда?

— Да, а куда же еще? — с ехидной улыбкой подтвердила она. — Мы будем протестовать мы закроем это казино и, если надо будет его окружить, чтобы никто не прошел, то мы и это сделаем.


— Зайдете? — вежливо спросил Лайонелл Локридж, бегло взглянув на фотографию и полицейский значок.

Пол замялся:

— Нет, лучше вы выйдите сюда.

Локридж недоуменно пожал плечами:

— Зачем? По-моему, мы можем поговорить и здесь, не бойтесь, нам никто не помешает.

Уитни опустил глаза:

— Мистер СиСи не хочет, чтобы вы находились здесь. Он попросил передать вам это.

Локридж озадаченно оглянулся:

— Но я прожил в этом доме всю свою жизнь. Раньше он принадлежал мне, и эти стены для меня так много значат. Вы понимаете? — с наигранной улыбкой сказал он.


Беглецы спустились в запыленный, затянутый паутиной подвал. Здесь было так темно и сыро, что Перлу пришлось уговаривать Элис спуститься по скрипучей деревянной лестнице:

— Давай же, дорогая, нам нужно немного переждать здесь. Думаю, что мистер Локридж быстро разберется с полицией. Ты ведь не хочешь снова возвращаться в больницу?

Она неохотно согласилась с его уговорами и на ощупь пробралась к, наверное, единственному старому стулу, стоявшему здесь. Усевшись возле кирпичной стены, Элис закрыла руками лицо. Запах сырости и вся обстановка напомнили ей о том подвале, в котором она уже однажды побывала.

Это было в Бостоне, а подвал принадлежал церкви. Только тогда тишину нарушал лай собаки. Элис сидела, спрятавшись за какой-то старой рухлядью, и кусала пальцы, чтобы не закричать. Маленький уголок подвала был отгорожен кирпичной стеной, которая вырастала с каждой секундой. Кирпичи укладывались один за другим, пряча едва освещаемую тусклым светом переносного фонаря фигуру молодого мужчины в больничной пижаме.