— Да ты сам не знаешь, что ищешь.

Он копался в ящиках комода, приговаривая:

— Я знаю, что ищу. А если бы даже и не знал — ты мне все равно сама скажешь.

Джина враждебно отвернулась.

— Неужели? Ты ошибаешься.

Окружной прокурор по-прежнему повторял:

— Я знаю, что мне надо искать… И я найду это, чего бы мне это ни стоило. От меня ничего не скроешь.

Джина, нахохлившись, сидела на диване.

— И все-таки, Кейт… Может быть, ты мне скажешь, что ты надеешься найти среди моего белья? Может быть, тебя интересуют мои трусики? Ну так вот, я их только что постирала. Можешь пойти и снять их с веревки в ванной.

Тиммонс грубо загоготал.

— Джина, мне нравится твое чувство юмора. Но на сей раз ты ошиблась. Я ищу кое-что другое. Кое-что опасное, металлическое… Вроде пистолета-Джина попыталась изобразить на лице маску равнодушия, однако, это у нее плохо получилось.

— С чего это ты взял? — дрожащим голосом спросила она. — Какой еще пистолет? И какое отношение он имеет к делу Келли?

Исследовав содержимое комода и убедившись в отсутствии там материальной улики, которую он разыскивал, окружной прокурор перешел к изучению внутренностей шкафа для постельных принадлежностей.

Роясь среди пододеяльников, наволочек и подушек, он сказал:

— Я знаю все подробности этого дела. Мне известно все, до тонкостей. При аресте Келли брат Дилана, Ник Хартли, сделал заявление. Он сказал, что у Дилана, когда он пришел к Келли был пистолет. Но пистолета так и не нашли. Они перерыли весь номер и не нашли. Они обшарили все у того места, куда упал Дилан, и тоже ничего не нашли.

Джина натянуто улыбнулась.

— Значит, ты думаешь, что пистолет взяла я? И как же мне это удалось?

Тиммонс пожал плечами.

— Я не знаю. Но вот, что я хочу у тебя спросить — ты его взяла?

Джина наклонила голову и с едкой улыбкой на лице сказала:

— Ну, предположим… Что, это снимет обвинения с Келли?

Тиммонс мстительно усмехнулся.

— Доказать, что это была самооборона, будет все равно непросто.

— Но это ведь докажет, что у Дилана был пистолет. И что он угрожал этим пистолетом Келли, — возразила Джина.

Тиммонс отмахнулся от нее.

— Мне сейчас не нужна юридическая диссертация. Вернемся к практике. Так, в этом шкафу ничего нет. Посмотрим, что у тебя хранится в ящиках письменного стола…

С этими словами он метнулся к столу и, перерывая бесчисленные бумаги, стал беспорядочно расшвыривать их в стороны.

Джина не выдержала, и схватив костыли, на одной ноге поскакала к Кейту.

— Погоди… Погоди, пистолет всего не докажет! Тебе нужен настоящий, живой свидетель.

Тиммонс на мгновение замер, как будто его ударили обухом по голове. А потом, забыв о поиске улики, подскочил к Джине и схватил ее за ворот халата.

— Свидетель?.. Правильно, — с мрачным удовлетворением произнес он. — Ты что, хочешь сказать, что ты все видела? Ты видела, как это было?

Джина испуганно попятилась назад.

— Нет. В номере меня не было. Я не видела, что там произошло.

Тиммонс стал грубо трясти ее за плечи.

— А ну, говори, что ты видела?

Джина возмущенно завизжала:

— Я ничего не знаю! Я не видела Дилана и Келли!

Тиммонс со злобой смотрел ей в глаза.

— Значит, кто-то другой видел… Кто?

Джина захныкала.

— Я не знаю!..

— Нет! — возбужденно воскликнул он. — Ты знаешь, что там случилось! Может быть, ты не видела, но ты знаешь!..

Джина игриво хихикнула.

— Прямо загадка какая-то получается, Кейт. Ты не задумывался над этим? Я не была в номере, но точно знаю, что там произошло в тот вечер, — она рассмеялась. — Да, я знаю. Знаю, Кейт…

Тиммонс растерянно отпустил Джину, потом схватился за голову.

— Погоди! — радостно воскликнул он. — Погоди! Я, кажется, знаю! Да! Теперь мне все понятно! Из соседней комнаты велась скрытая видеозапись, да? За тобой ведь было установлено наблюдение, потому что велось расследование? Ты выехала из гостиницы, и этот номер заняла Келли… Круз приходил ко мне и спрашивал, кто прекратил запись… Потому что хотел узнать, что записалось в тот вечер… Ведь что-то записалось? Пленка у тебя?

Джина горделиво подбоченилась.

— Ты должен благодарить меня, Кейт. У меня дар божий — я умею оказываться в нужное время и в нужном месте.

Тиммонс нахмурил брови.

— Отдай мне пленку.

Джина насмешливо протянула:

— Размечтался…

Тиммонс возбужденно подступил к ней.

— Джина, ты что не понимаешь, что это — улика в деле об убийстве. Не отдашь сама, я затребую ее через суд.

Она решительно мотнула головой.

— Нет. Я не признаюсь, что она у меня… Я никому ее не отдам, пока не поговорю по душам с СиСи Кэпвеллом.

Окружной прокурор рассмеялся.

— Тебе не повезло, дорогая. Без пленки я не уйду.


Круз встретился с Иден на том же самом пляже, где происходили основные события прошедшего дня.

Он выглядел каким-то растерянным и подавленным.

— Я даже не знаю, как об этом говорить, — сокрушенно произнес он.

Иден сочувственно взглянула на него.

— Все хорошо, давай не будем возвращаться к этой

Круз прикрыл глаза рукой, чтобы Иден не заметила проступивших у него на глазах слез.

— Мы попрощались, — дрогнувшим голосом сказал он. — Она перестала скандалить… Сказала, что желает мне счастья… А я не знал, что и сказать. Я все придумывал какой-нибудь благовидный предлог, а она сама разжала пальцы и отпустила меня. Так просто. Мне уже ничего не осталось… Она даже не знает, где будет ночевать, но отпускает меня… Я хотел сказать ей, какая она отважная и как я хочу, чтобы она поскорее оправилась и начала все сначала…

Иден озабоченно посмотрела на него.

— Сантана обо всем этом знает?

Круз неопределенно покачал головой.

— Она… Она желает мне счастья. Это просто какое-то безумие!..

— А ты можешь быть счастливым?

Он удрученно опустил голову.

— Я разбил ей жизнь! Разве я имею право… имею право на счастье?


Перевернув все в номере Джины, Тиммонс разъяренно подскочил к ней.

— Говори, где эта чертова пленка!

Джина надменно отвернулась.

— И не подумаю. До тех пор пока ты не станешь вести себя прилично.

Тиммонс издевательски воскликнул:

— Неужели? С каких это пор тебе стало нужно вежливое обхождение? По-моему, мужчина тебе интересен только в том случае, если он тебя пугает!

Тиммонс схватил Джину за полу халата и притянул к себе.

— Ну что, я правду говорю?

— До такой степени, чтобы я отдала тебе пленку, ты меня не запугаешь, — хладнокровно заявила Джина.

Не обращая внимания на ее хромоту, окружной прокурор потащил Джину к дивану.

— Ну, как твоя нога? — злобно спросил он.

— А что?

— Тебе еще нужны костыли? А ну-ка, отдай их сюда!

Оставив Джину без опоры, он без труда швырнул ее на диван.

— Ну-ка, покажи, — он взял ее за ногу. — Где тебе больно? Здесь?

Джина взвизгнула.

— Оставь меня в покое! Не трогай! Ты что, с ума сошел?

Тиммонс дерзко рассмеялся.

— Да ты же абсолютно беспомощна! Я сейчас могу делать с тобой все, что захочу. Ты неплохо играешь, но на самом деле, ты просто усталая женщина в побитой молью одежде, которая не может уйти от мотеля дальше, чем на пол квартала… Что тебе еще остается?

Джина испуганно отшатнулась от него.

— Ты просто хочешь меня подавить.

Он грубо рассмеялся.

— Нет-нет, я просто хотел сказать, что твоей замечательной комнате в этом шикарном мотеле может позавидовать любая молодая женщина.

Джина возмущенно воскликнула:

— Давай не будем говорить о моей жизни! Что ты о ней вообще знаешь?

Он вдруг вскочил с дивана и, возбужденно сорвав с себя пиджак, швырнул его на пол.

— Джина, ты выжата до конца, — произнес он. — Единственное, что согревает тебя по ночам, это пустые мечты о том, как ты вернешься в дом Кэпвеллов… Ты что, серьезно думаешь, что это когда-нибудь случится? По-моему, это случится через миллион лет…

Джина вызверилась:

— Эта видеопленка нужна мне, а не тебе! Поэтому ты ее не получишь!

Продолжая пререкаться с Джиной, окружной прокурор продолжал сеанс стриптиза: за пиджаком последовал галстук и ботинки.

— Это будет нелегко, — приговаривал он. — В жизни все нелегко…

Он присел рядом с ней на диван и, не сводя с нее полных сексуального голода глаз, стал торопливо расстегивать пуговицы на рубашке.

— Не рассказывай мне, что такое жизнь, Кейт! — сказала Джина. — Я это знаю. Мне ничего не давалось даром. Но я умею добиваться того, чего хочу. Никто не верил мне, что я выйду замуж за СиСи Кэпвелла… Никто мне не верил, но я вышла. Я сделала это один раз, сделаю и во второй!