– И как о тебе могут такое сказать? Ты французская графиня, а я всего лишь средний сын графа. Мы вполне друг другу подходим.

Алина вскочила и принялась мерить шагами комнату.

– Ты ведешь себя неразумно, Чэннинг. Ты знаешь, что я имею в виду.

Чэннинг высокомерно вскинул брови:

– Несколько минут назад ты знала, что я сделаю тебе предложение, и все-таки не стала возражать и выслушала меня. Теперь твоя очередь. Если ты собираешься отказать мне, то скажи прямо.

– Дело не в моем титуле. Дело во мне. Я не достойна тебя. Чэннинг, я всего лишь первоклассная шлюха. Я делала то, что не стала бы делать ни одна приличная леди, я использовала секс, чтобы манипулировать мужчинами. – Ее голос сорвался.

Чэннинг вскочил с дивана:

– Прекрати, Алина. Это слова графа, он так хотел, чтобы ты поверила, что ничего не стоишь. Ты совершала все эти низости, чтобы выжить. И это не имеет отношения к тому, кто мы и что делаем. И никогда не имело.

– Но мы играли друг с другом, – заметила Алина. – Ты не можешь это отрицать.

– Потому что нам так нравится, это часть нашей натуры. Но я всегда чувствую, когда заканчиваются игры и начинается нечто большее. – Чэннинг схватил ее за плечи. – Я играл в эти игры, потому что только так мог приблизиться к тебе, мог заполучить тебя. Я хочу тебя.

У нее остался лишь один способ победить в этом споре – заставить его замолчать. Алина прильнула к нему и жарко поцеловала его в губы. Обвив его руками за шею, она прошептала:

– Люби меня, Чэннинг Деверил.

Его не нужно было просить дважды, хотя Алина и была готова просить столько, сколько потребуется для достижения своей цели. Стратегия «поразвлечься и бросить» не будет иметь силы без того, что вот-вот произойдет между ними. Чэннинг страстно целовал ее губы, его руки торопливо пытались сорвать с нее платье. Она в ответ лихорадочно пыталась расстегнуть его жилет и стянуть с него рубашку.

Алина понимала причины этой спешки. События прошедшего дня, чувства, пережитые этим вечером, сделали их особенно уязвимыми и ранимыми. Их тела нуждались в любом противоядии к нерешенным проблемам, даже если это противоядие принесло бы лишь временное облегчение. И Алина страстно желала в последний раз насладиться близостью с этим замечательным мужчиной. Она не сомневалась, что Чэннинг сказал правду. Он желал ее и, возможно, любил всем сердцем. Но она принесет ему несчастье, даже если сейчас он не способен это понять. Она должна быть решительной за них обоих.

Ее руки ухватились за ремень его брюк, выпуская наружу его возбужденный пенис. Он был готов доставить ей наслаждение, большой и такой горячий в ее руке. Чэннинг поднял ее юбки, приспустил лиф платья и жадно обхватил губами ее сосок. Страстное желание переполняло ее изнутри. Он слегка прикусил ее сосок и нежно коснулся его кончиком языка. Алина застонала.

– Обхвати меня ногами, – приказал Чэннинг.

Он приподнял ее, прижимая к стене, не желая тратить время на поиски кровати. Эта близость будет быстрой, жаркой и всепоглощающей. У них не осталось времени на детали, все поглотила необузданная и безумная страсть. Он прижал ее к стене.

Алина почувствовала холодную шероховатость кирпичной стены. Чэннинг, напротив, опалял ее своим неистовым желанием. Он целовал ее, проникая все глубже и глубже в ее лоно, заставляя ее задыхаться от наслаждения. Но она хотела большего. Хотела, чтобы его властные и сводящие с ума движения заставили ее забыть обо всем на свете. И вот, наконец, мир перестал существовать, и, потеряв контроль над собой, Алина отчаянно выкрикнула его имя.

Глава 22

Постель оказалась пуста. Чэннинг проснулся утром от собственного стона, его тело слишком поздно ощутило то, о чем в бессознательном состоянии уже знал его разум. Возможно, именно гнетущее чувство пустоты и стало причиной его пробуждения. Он перекатился на бок и ощупал подушку и простыни, где спала Алина. Они были холодны.

Чэннинг сел в постели и окинул взглядом комнату. Алина не любила рано вставать, а после событий прошлой ночи у нее были все причины спать до обеда. После яростной и торопливой любовной схватки у стены они переместились в спальню, где предались долгим и изысканным ласкам. Это утомило их обоих, решил Чэннинг. Но, судя по всему, ее это утомило меньше.

– Алина? – позвал он, ленясь встать с постели и искать ее по дому. Зачем, когда можно просто позвать? Он откинулся на подушки, все еще ощущая усталость. Ему хотелось бы обнять ее и поспать еще пару часов, а потом заговорить о браке, выбрав момент, когда она окажется особенно уступчивой.

– Алина? – снова позвал Чэннинг, но она так и не откликнулась.

Его охватило легкое беспокойство. Чэннинг откинул простыни и обнаженным прошелся по комнате. В другой комнате ее тоже не оказалось. Куда же она подевалась? Спустилась вниз? Он закутался в простыню и отправился на поиски. Для начала Чэннинг заглянул в гостиную. Бросив взгляд на стул, где прошлым вечером висела шаль, он заметил, что она исчезла. У него все сжалось внутри от плохого предчувствия.

Чэннинг согнулся пополам, положив руки на колени, когда его озарила ужасная мысль. Алина ушла! И она не просто вышла, чтобы распорядиться насчет завтрака. Она ушла, исчезла. Алина оставила его, пока он спал в ее постели, в ее доме. Вернется ли она обратно? Предложение, признание в любви, – возможно, всего этого оказалось для нее чересчур? А возможно, ее это вообще не интересовало? А вдруг она сбежала, опасаясь, что он не смирится с ее отказом? Или же здесь кроется другая причина?

Он снова бросился в спальню и ощупал простыни. Как давно она ушла? Простыни были холодны как лед. Возможно, это произошло час назад, а возможно, и больше. Чэннинг напряженно размышлял, натягивая одежду. Куда она могла уйти? Почему не разбудила служанку? Потребуется время, чтобы все выяснить. Он не мог сосредоточиться, раздираемый беспокойством и в замешательстве не находя себе места. Наконец он вызвал Селесту.


Прошел час, а Чэннинг так ничего и не выяснил. Ему оставалось лишь бесконечно расспрашивать бедную служанку. Чэннинг выяснил, что перед уходом Алина разбудила Селесту. Но та не могла ничего толком рассказать, кроме того, что Алина взяла с собой небольшой саквояж с документами и уехала.

– Куда? – Чэннинг нетерпеливо провел рукой по волосам. Он выслушивал это уже в пятый раз, и выучил каждое слово Селесты наизусть.

– Не знаю. Она мне не сказала. – Похоже, это огорчало ее не меньше, чем Чэннинга.

– Сейчас десять часов утра. Куда она доберется к одиннадцати? – Как можно вести себя таинственно при ярком свете дня? Как можно исчезнуть без следа? – Она собиралась вернуться? – Чэннинг попытался зайти с другой стороны. Возможно, стоит подумать не о том, куда она отправилась, а чем займется после.

– Она ничего не сказала, милорд. И ничего не взяла с собой в дорогу, – ответила Селеста. – Все ее вещи на месте.

Ледяной страх сковал его изнутри. Потому, что она собиралась вернуться, или потому, что точно знала, что уже не вернется? А платья и расчески ей не понадобятся. Он не осмеливался произнести это вслух. Селеста и так уже была на грани истерики. И какой только женщине взбредет в голову сбежать из постели любовника и направиться навстречу своей судьбе?

Такой женщине, как Алина де Шаренте. Независимой и сильной женщине, которая никому не позволит рисковать из-за нее, никому не позволит страдать из-за нее. Неожиданно Чэннинга озарила ужасная догадка.

– О боже, она отправилась к Сеймуру. – И о чем она только думала? Сеймур уже доказал, что может быть опасным. Это он заказал вчерашний «несчастный случай». Неужели она посчитала, что при ярком свете дня ей ничто не угрожает? Вчера это ей не помогло.

Чэннинг достал из кармана пальто визитную карточку и что-то написал сбоку.

– Если что-нибудь выяснится, дайте мне знать. – Он торопливо накинул пальто. Ему необходимо отправиться куда-нибудь и все тщательно обдумать. Выйдя на улицу, он подозвал извозчика и направился в Аргози-Хаус.

Он хотел поехать за ней, но не знал, где именно Алина собиралась встретиться с Сеймуром. Возможно, они заранее договорились о встрече? Прежде чем искать Алину, ему необходимо оповестить команду своих сыщиков. Они разузнают адрес, и тогда он смог бы попытать счастья, отправившись туда.

Чэннинг откинулся на подушки экипажа. Все происходило чересчур медленно, и это сводило его с ума. Алине грозила опасность, а он застрял в лондонской пробке на пути в Аргози-Хаус. Но эту проблему он с легкостью уладит. Ему оставалось проехать еще шесть улиц, но он гораздо быстрее доберется до дома пешком. Чэннинг выпрыгнул из коляски и бросил извозчику монету. А затем бросился бежать со всех ног, не обращая внимания на изумленные взгляды прохожих и на то, что его ботинки не были приспособлены для бега и скоро его ноги покроются мозолями. Он не желал сидеть на месте без дела, и потому этот бег был ему необходим.


Амери поднялся ему навстречу, когда Чэннинг взбежал по ступенькам Аргози-Хаус.

– Она уехала, Алина уехала, – задыхаясь от быстрого бега, пробормотал Чэннинг, войдя в холл.

Его отлично вышколенный персонал изо всех сил старался не обращать внимания на потного и растрепанного хозяина, когда тот, согнувшись, с трудом пытался отдышаться. Что бы ни случилось, слуги никогда не видели Чэннинга в столь ужасном состоянии.

Амери осторожно коснулся его плеча, а затем повел друга в гостиную. Он приказал приготовить чай и сэндвичи, а затем решительно захлопнул двери.

– Я ждал тебя. – Амери достал письмо из кармана пальто. – Это доставили сегодня утром. – В его голосе прозвучал упрек: – Я не мог найти тебя.

– Думаю, она отправилась встретиться с Сеймуром. Служанка сказала, что Алина забрала с собой документы, – пробормотал Чэннинг. Его дыхание понемногу успокаивалось, и мысли начали проясняться. Он вскрыл конверт и принялся читать.