Юлия Резник - Самоотвод

— Куда ты — не знаю. А нам со Страшилой нужно найти какой-нибудь подвал.

— Зачем? — изумилась женщина.

— Ты же не думаешь, что я к нему вернусь, правда?

— Денис… Так нельзя. Ты несовершеннолетний и…

— Я не вернусь! Он выгонит собаку!

Вера вздохнула. Она понимала Егора. еще совсем недавно она бы тоже не позволила псу остаться…

— Ты должен понимать, что не всегда получается так, как мы хотим. Родители имеют право не соглашаться с решениями своих детей. А тебе перед тем, как привести собаку, следовало поговорить с отцом.

— Ты правда думаешь, что это что-нибудь изменило бы? — как-то устало и совсем не по — детски обреченно проговорил Денис.

— Не знаю. Но, во всяком случае, у него бы к тебе было меньше вопросов. Ладно… Пойдем ко мне. Остынешь, обогреешься и позвонишь отцу! Он у тебя один остался. Какой-никакой.

Температура не падала. Но Аська была достаточно активной, и ее состояние опасений не вызывало. Чего не скажешь о поведении сына. Егор потерял с ним общий язык уже давно. И все его попытки наладить контакт терпели сокрушительное фиаско. А ведь Деня был в непростом подростковом возрасте. Егор боялся его потерять, боялся упустить, а как найти общий язык, не понимал. Денис обвинял его в смерти матери. И, возможно, он бы смог переубедить в этом сына, если бы и сам так не считал. Лена не хотела рожать Асю. Им было по тридцать шесть, когда она забеременела. Не так много, как ему казалось. Но у Лены было другое мнение. Она хотела избавиться от беременности. Чего и говорить… Он буквально заставил ее родить, пригрозив, что, в противном случае, попросту с ней разведется. Для Егора было немыслимо убивать ребенка, когда они имели все для того, чтобы дать ему жизнь.

Зазвонил телефон. Мужчина помчался на звук. Денис!

— Денис… немедленно иди домой! На улице холодно, ты…

— Ты можешь хоть раз в жизни мне не указывать, что делать, и не орать? — достаточно спокойно поинтересовались на том конце провода.

Егор сглотнул. Попытался взять себя в руки. Ведь он и правда все делал не так!

— Деня… Сынок, иди домой. Я очень за тебя переживаю.

Денис засопел. Егор улыбнулся. Все-таки где-то в этом озлобленном парне еще жил его маленький сын, который смешно сопел, когда сердился или смущался. Возможно, ему все-таки удастся его не потерять?

— Не волнуйся. Я у Веры. Она меня борщом кормит, — не удержался от поддевки сын.

Да виноват он! Виноват. Ни на что времени нет. Как дела принял на новом месте, так и не может организовать свою жизнь. Ничего не успевает. Все из рук валится. Каша подгорает, вместо супа какая-то безвкусная жижа получается. Хотя делает все по рецепту. В общем, дети даже нормальной еды не видят. Ладно, Аська, ее хоть в саду кормят, а Денис отказался в школе от льготного питания, которое положено по потере матери. Видите ли, унизительно ему… Хотя, какая там еда в бюджетных учреждениях?!

— Ну, ты поешь, и возвращайся. И, Денис… Извинись перед Верой Николаевной. Зря я на нее наехал…

— Ты вообще много что делаешь зря… — вновь засопел Денис. — А перед Верой сам извинишься. При встрече. А то — как гадости говорить, так ты первый! А как извиняться…

Егор послушно кивал головой. Наверное, от шока. Потому что Денис впервые за долгое время с ним действительно заговорил. Ну и что, что в его словах был сплошной упрек и недовольство. Пусть! Главное, что он вообще озвучивает свои мысли!

— А мне Страшило можно с собой забрать?

Ну, до чего дошел прогресс! Сын интересуется его мнением.

— День… нам же самим жрать нечего. Чем мы его кормить будем?!

— Это я возьму на себя. Мы уже почитали с Верой в интернете, что собакам нужно варить каши. Ну и кости, само собой. Вера сказала, что видела, как их продают на рынке за стоянкой.

Вера… Вера… Вера. Что ж, он не против общения сына с женщиной, если оно так положительно на него влияет.

— Ладно, — выдохнул Егор, подхватывая дочь на руки. — Можешь забирать блохастого. Только учти, если он нагадит в мои тапки…

— Пап, — засмеялся Денис, а у Егора сердце ухнуло вниз от этого смешливого «пап». — Это же собака! А в тапки гадят коты!

— Вот и хорошо. Ну ладно… ты давай, возвращайся. Ты еще бабушке обещал позвонить.

— Ладно. Скоро приду.

Егор отложил телефон, перевел взгляд на лопочущую дочку:

— Пойдем-ка, милая. Сообразим что-нибудь на ужин. Нас борщом никто не накормит.

Тем временем в квартире Веры Денис мыл посуду. Хороший он все-таки. Правильный.

— День, да я в посудомойке помою…

— Одну тарелку? — скептически вздернул бровь парень.

— У меня еще чашка с утра стоит, — улыбнулась Вера.

— Откуда ты моего отца знаешь? — вдруг поинтересовался Денис. — Он, кстати, тебе свои извинения просил передать…

— Спасибо. Ты ему тоже передай, что я не держу на него зла.

— Вот еще. Сами и передавайте. Так откуда ты его знаешь?

— По работе, — пожала плечами Вера.

В углу загремела железная миска, из которой ел Страшило. Денис склонился над собакой и почесал ту за ухом.

— Ты что, в полиции работаешь? Или у него в прокуратуре?

— Почему? — моргнула Вера.

— Ты же сама сказала, что знакома с ним по работе… — разъясняет очевидное.

— Нет… Я как потерпевшая сторона с твоим отцом познакомилась. Сегодня утром ходила к нему на прием.

— Фигово. К папе, только если совсем плохо, ходят.

— Да уж, — неловко пожала плечами женщина.

Дальнейшие объяснения прервал звонок в дверь. Денис вопросительно приподнял брови:

— Ты кого-нибудь ждешь?

— Да нет, вроде бы…

Вера вышла в коридор и посмотрела в глазок. На пороге переминался с ноги на ногу Олег. А он-то зачем пожаловал? Вера открыла дверь:

— Привет… Ты позвонила утром, и я думал целый день о твоих словах…

— Здрасти… — прервал объяснения мужчины Денис.

— Здрасти… — Олег удивленно посмотрел на мальчика и перевел взгляд на Веру.

— Я Денис. Друг Веры.

— Очень приятно. А я Олег — муж.

Вера невольно скривилась. Мужем он уже давно не был. Они семь месяцев не живут вместе. Но это не та тема, которую стоит обсуждать в присутствии посторонних детей.

— Ну… Я тогда пойду. Твою визитку я взял на полочке. Буду звонить, — пообещал Денис.

Вера невольно улыбнулась.

— Хорошо. Не бурчи на отца. Ему тоже тяжело. И Аське от меня привет передавай.

— Заметано, — Денис надел грязную порванную куртку, подхватил на руки Страшило и вышел за дверь. Олег проводил взглядом парня, посмотрел на Веру:

— Это кто?

— Он же сказал — друг. Денис.

— И часто к тебе приходят такие друзья? — поинтересовался Олег, проходя в кухню.

— Сегодня первый раз, — развела руками Вера, не совсем понимая, к чему этот допрос.

— Я бы тебе не советовал водить в дом, кого попало. Видно же, что ребенок из неблагополучной семьи. Одежда грязная… Да еще и эта собака… Ты, кстати, деньги проверь, все ли на месте.

— Ой, Олег… Откуда у меня деньги? Ты же знаешь, что все уходит на адвокатов.

Олег неловко кашлянул:

— Я поэтому и пришел. Вот… — Мужчина достал нераспечатанную пачку банкнот.

— Зачем?

— Это и мой сын. Я же не подлец, Вера!

Женщина неловко отвернулась. Олег не был подлецом. Наверное… Он просто был недостаточно сильным, чтобы бороться наравне с ней. Слабаком он оказался. Да… И сам же своей слабости не выдержал. Ушел спустя одиннадцать месяцев после гибели Димки. И правильно сделал. Не вышло бы у них ничего… Смерть ребенка проявила такие качества Олега, о которых влюбленная Вера и не подумала бы никогда. Вот так бывает… Живешь с человеком десять лет душа в душу, а потом раз… И конец.

— Спасибо. Эта сумма позволит мне выплатить долги.

Олег выдохнул немного свободнее. Сделал себе чай. Вера внимательно наблюдала за передвижениями мужчины по кухне, все больше убеждаясь в мысли, что ей все-таки следует продать эту квартиру. Как бы это ни было тяжело, сколько бы воспоминаний она ни хранила… Продать нужно хотя бы для того, чтобы Олег не считал себя вправе хозяйничать в ее доме…

— Так что ты говорила по поводу обвинительного заключения?

— Григорьеву вынесли обвинительное заключение. Новый прокурор подписал.

— Бояров, что ли?

— Угу. Бояров… Егор Владимирович.

— Выходит, правду говорят, что у него стальные яйца. Разворошил местный улей. Интересно, отчего его из столицы поперли? Видать, тоже кому-то дорогу перешел.

Вера пожала плечами. Ей все равно. В их ситуации ее волнует только наказание виновных в смерти сына. На остальное ей глубоко плевать. А от того, что бывшего мужа заботят какие-то сплетни и интриги, становится даже как-то гадливо. Он это понимает. Недаром они столько лет прожили бок о бок.

— Вер, ну что ж ты правильная такая, а?! Мне жаль, до боли жаль, что так получилось. Но жизнь продолжается. Понимаешь? За что ты меня винишь?!

— Я? — удивляется Вера. — Разве я что-то тебе сказала?

— А тебе и не надо ничего говорить! Только глянешь глазищами своими осуждающими, и все становится очевидно!

— Ну, так не ходи сюда, чтоб и не видеть меня. Мы прекрасно общаемся по телефону, — не стала ничего отрицать Вера.

— Не могу не ходить! Не могу! Думаешь, у меня душа не болит?! Думаешь, я сплю спокойно?! Верка… Это ведь мой сын. Первенец.

Вера отвернулась к мойке. Только истерики Олега ей сейчас и не хватало. Впрочем, она ему даже завидовала. Что он мог позволить себе истерить, что у него в принципе остались силы на это. А она не могла. Выдохлась. Сдулась, как воздушный шарик, которыми Димка так восхищался, будучи совсем маленьким.