— Боюсь, что я буду выглядеть ужасно нелепо в вестибюле гостиницы в свадебном платье, — наконец сказала она, пытаясь хоть как-то его расшевелить.

— В самом деле? — улыбнулся Зак. Джулия кивнула. Ей действительно очень хотелось поскорее примерить один из ее замечательных новых нарядов.

— Я бы могла переодеться за считанные минуты. Но Зак был непреклонен:

— Я хочу, чтобы и ты, и я прилетели на место именно в этой одежде. Ты же видишь, я тоже не переодеваюсь.

— Но почему?

— Подожди, и ты все поймешь сама.

— Иногда я тебя совсем не понимаю, — грустно вздохнула Джулия, но смирилась с неизбежностью.

Но она действительно все поняла. Поняла в ту самую секунду, когда вышла из самолета на небольшую взлетную полосу, затерянную среди величественных гор.

— Колорадо! — только и смогла произнести она, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. — Это же Колорадо!


Машина медленно поднималась по узкой горной дороге, так памятной Джулии. Они снова направлялись к их уединенному убежищу в горах. Туда, где вместе провели ту невероятно сумбурную, незабываемую неделю.

Пока Зак переносил багаж и разводил огонь в камине, Джулия подошла к огромному окну и попыталась определить то место, где они когда-то строили снежного монстра.

Зак подошел сзади и обнял ее за талию… В темном стекле, как в зеркале, отразилась удивительно красивая пара — хрупкая невеста в белом свадебном платье и высокий темноволосый жених в смокинге. Некоторое время Джулия и Зак Смотрели на свое отражение. Заметив слезы на глазах жены, Зак наклонился и нежно поцеловал ее в шею.

— Почему ты плачешь?

Джулия смахнула слезы и проглотила комок, застрявший в горле.

— Потому что, — прошептала она, испытывая бесконечную нежность и признательность к стоящему рядом человеку за те сентиментальные воспоминания, которые он таким замечательным образом оживил, — что бы ты ни делал, это Просто само совершенство. Как, впрочем, и ты сам.

— Нет, — прошептал Зак, покрепче прижимая жену к себе. — Это ты у меня совершенство во всех отношениях.

— Я обязательно сделаю тебя счастливым, — голос Джулии слегка дрожал от переполнявших ее эмоций. — Вот увидишь.

— Ты уже сделала меня счастливым. Еще в тот самый первый вечер, когда ты сидела на диване и весело щебетала о всяких несообразиостях в футбольных правилах. Помнишь?

Джулия улыбнулась, но в это время в неровном свете камина блеснуло обручальное кольцо, которое Зак носил теперь на безымянном пальце левой руки. Прижавшись щекой к этой руке, она коснулась губами кольца.

— Я люблю тебя, Зак, — прошептала она. — Я люблю твой голос, твои руки, твою улыбку. Я хочу, чтобы у нас было много детей… и жизнь, заполненная смехом и радостью… Я хочу принадлежать тебе, быть с тобой, любить тебя.

Неистовое желание, усиленное неделями воздержания, охватило Зака. Прижав Джулию к себе, он с обжигающей страстью поцеловал ее в губы.

— А теперь, дорогая жена, — сказал он, — почему бы тебе не отправиться в постель вместе со своим мужем?

Муж. Жена. Джулия начинала постепенно привыкать к этим замечательным, уютным, ласковым словам. Они снова и снова всплывали в ее сознании, даже после того, как Зак отнес ее в постель и начал ласкать со страстью, любовью и нежностью, накопившимися за долгие месяцы разлуки. И Джулия отвечала ему с таким же пылом. Когда же наконец он вошел в нее, она крепко обвила руками его плечи и прошептала:

— С возвращением домой, Зак.

И только позже, удовлетворенные и счастливые, они наконец до конца осознали, что лежат в той же самой постели, в которой несколько месяцев назад не смели даже думать о будущем. Нежно поглаживая спину Джулии, Зак думал о долгой и счастливой жизни с женщиной, которая любила его, доверяла ему и научила его прощать. С возвращением домой, сказала она.

Что ж, только теперь, впервые в жизни, он почувствовал, что это такое — иметь дом и семью. Джулия была его домом, его семьей.

ЭПИЛОГ

Джулия лежала в одной из палат Медицинского центра «Седар-Синай», уставленной огромными букетами великолепных роз всех цветов радуги, и прижимала к груди новорожденного сына. И впервые за два дня, прошедших со времени родов, крошечный великолепный младенец, которого сотворилк они с Заком, не владел ее вниманием полностью и безраздельно.

Еще несколько минут назад рядом с ней толпились медсестры, которые тоже хотели посмотреть церемонию вручения «Оскаров». Но потом наступило время кормления, и они разбежались по своим палатам, оставив Джулию наедине с сыном и телевизором. Честно говоря, она была этому очень рада. Скоро должны вручать «Оскара» лучшему актеру года, и хотя Джулия ни на секунду не сомневалась, что его получит Зак, она все же хотела во время объявления победителя остаться одна.

— Смотри, Ники, — обратилась она к сыну, разворачивая его к экрану. — Вот сидят твои будущие крестные, Мистер и миссис Фаррел. А твой папа сидит справа от них, только на этот раз камера его не показывает.

Однако Николаев Александра Бенедикта, судя по всему, в данный момент гораздо больше волновало то, что его почему-то оторвали от материнской груди. Поэтому Джулия пристроила его обратно и вновь переключила свое внимание на телевизионный экран.

«Последняя интермедия», которую Зак снял уже после их свадьбы, не только побила все кассовые рекорды, но и была выдвинута Академией на получение «Оскара» сразу по нескольким номинациям. Зак уже получил «Оскара» за лучшую режиссуру, а Сэм Хаджинс — за лучшую операторскую работу. Кроме того, «Оскаров» получили композитор и мастер по спецэффектам.

Зак очень хотел остаться с ней и посмотреть церемонию по телевизору, но Джулия была неумолима. Исчерпав все аргументы, она выдвинула последний, решающий довод — он должен туда пойти хотя бы из элементарного уважения к людям, которые вместе с ним работали над «Интермедией».

На самом-то деле Джулия считала, что этот вечер должен стать вечером его триумфа и ни она, ни ребенок, ни вмешательство потусторонних сил не должны лишать Зака этих минут. Кроме того, сегодня утром ей прислали сигнальный экземпляр книги, которую она написала и гонорар от которой собиралась передать в Фонд ликвидации неграмотности среди женщин. Ей очень хотелось показать эту книгу Заку и узнать его мнение, но, с другой стороны, она так разволновалась, что даже взяла с Салли обещание, что та ни словом не обмолвится Заку о книге.

Начали вручать «Оскара» за лучший сценарий, и Джулия радостно рассмеялась, когда было объявлено имя Питера Листермана.

— Смотри, Ники, — снова обратилась она к сыну после того, как Листерман быстрым шагом вышел на сцену. — Это наш Пит. И он победил. Ты, кстати, ему очень обязан: ведь именно благодаря Питу ты являешься единственным в мире обладателем детского стульчика, как две капли воды похожего на стул, на котором режиссер сидит во время съемок. И на его спинке, как положено, написано твое имя.

Пит был одним из любимцев Джулии. Отчасти потому, что из всех членов съемочной группы он чаще всего бывал у них в доме, а главное потому, что у него сложились очень интересные отношения любви-ненависти с Дебби Сью Кэссиди. Началось все в тот день, когда Зак и Пит никак не могли придумать более удачную концовку, и тогда Дебби со своим обычным спокойствием и невозмутимостью объявила, что у нее есть неплохая идея. Под флегматичной внешностью Пита скрывался вулканический темперамент, и от неминуемой смерти Дебби спасло только то, что Заку очень понравилась ее идея. Действительно понравилась. И после того как Пит, по его указанию, с помощью Дебби разработал эту идею, у фильма появилась совершенно новая, неожиданная развязка, которая сыграла не последнюю роль в огромном успехе ленты.

Получив «Оскара», Пит сначала, как полагается, поблагодарил за оказанную ему честь, после чего закончил свою короткую речь самым неожиданным образом:

— Я также хотел бы поблагодарить мисс Дебби Кэссиди, чья помощь в создании сценария была поистине неоценимой.

— Пит, дорогой, ты просто золото! — воскликнула Джулия, покрепче обнимая Ники. Невероятное упорство Дебби, ее стремление учиться, невольное восхищение и наставничество Пита — все это поистине сотворило чудо.

А минутой позже Джулия уже забыла и о Дебби, и о Пите и вообще обо всем на свете. На сцену вышли Роберт Дюваль и Мэрил Стрип. Им предстояло объявить лучшего актера года.

— Перекрести свои пальчики, золотце, — обратилась Джулия к сыну и поцеловала крохотный кулачок.

Мэрил Стрип улыбнулась в объектив и начала зачитывать список претендентов.

— Кевин Костнер за фильм «Конец радуги».

— Курт Рассел за «Выстрел в ночи», — продолжил Дюваль.

— Захарий Бенедикт за «Последнюю интермедию».

— И Джек Николсон за «Миротворца», — закончил Дюваль.

Джулия ощутила какое-то странное, необъяснимое покалывание в затылке.

Достав содержимое конверта, Дюваль широко улыбнулся и объявил:

— «Оскара» получает Захарий Бенедикт за фильм «Последняя интермедия»!

Бурные аплодисменты зала постепенно перешли в овацию, а камера в это время показывала высокого темноволосого мужчину, который стремительно шел по проходу к сцене. Дюваль на долю секунды замешкался, а потом объявил:

— «Оскар» вручается представителю Зака, Мэтью Фаррелу…

Внезапно Джулия поняла причину странного покалывания в затылке…

Не оборачиваясь к двери, она откинулась на подушки и, улыбнувшись, спросила:

— Ты здесь?

— И как ты только догадалась? — раздался за ее спиной насмешливый голос.

Повернув голову, Джулия наблюдала за тем, как Зак подходит к кровати. Смокинг небрежно перекинут через плечо. В левой руке поблескивает золотая статуэтка, которую он получил за лучшую режиссуру.

— Вообще-то предполагалось, что в данный момент ты будешь получать своего второго «Оскара», — напомнила Джулия, свободной рукой обнимая его за плечи. — Мои поздравления, дорогой.