— Нет, дорогой, ты безупречен, как и музыкальный вкус графа, — вздохнула Кристина. — Жаль, что Рокси останется у разбитого корыта — она такая хорошенькая. Может, его сиятельство еще подумает насчет невесты?

Кристина насмешливо пригляделась к Санте.

— Не уверен. По молодости за ним водились грешки по части сердечного непостоянства. Но теперь он, кажется, остепенился… Судя по всем этим грандиозным затеям с устройством семейного очага… — Санта значительно присвистнул. — Только, кажется мне, и Роксана не будет слишком переживать.

— Ну понятно! Замена не так уж плоха — титулованный тенор! — Кристина едва сдержала слезы, мгновенно навернувшиеся от обиды. — Привет подружке!

Не оборачиваясь, она рванулась к дому, мечтая лишь об одном: поскорее закрыться в своей комнате и от души разреветься. Ну разве могла она предположить, отправляясь с поманившим ее парнем, что все это окажется так безнадежно, так больно…

— Постой! — Санта остановил ее, крепко схватив за локоть. — Мне порой кажется, детка, что ты ко мне просто неравнодушна! — Он развернул к себе мокрое от слез лицо Кристины. — Ведь это ревность, ревность! Эй, уж не влюбилась ли в маэстро Бельканто строгая синьорина Ларина?

Кристина попятилась, с ненавистью глядя на своего мучителя. Зубы крепко сжались от горького вкуса обиды. Она протянула перед собой сжатые кулаки и, сверкнув глазами, прошептала:

— С каким наслаждением я расцарапала бы сейчас твое наглое, твое… твое… отвратительное лицо! Я ненавижу тебя, Санта!

Две горничные с тележкой постельного белья, заметив ссорящуюся пару, поспешили скрыться в аллее цветущих рододендронов.

11

Два последних предпраздничных дня в усадьбе царило необычайное оживление. К хозяйственному входу без конца подъезжали машины, привозящие то специальные длинные столы из темного дерева, то группу поваров с собственным инвентарем. Рабочие разгружали рефрижераторы, перетаскивая в холодильники упакованные в ледяные глыбы дары моря — креветок, лангуст, омаров, каких-то серебряных розовоглазых рыб, мясные туши, свежайшие, будто с картинки, овощи и фрукты. Сосредоточенно, молча носили ящики с дорогими винами и галлоны минеральной воды.

— Хозяйство-то новое. Хоть и три века стоит, да погреба пусты — надо все заново устраивать, — с приятной озабоченностью делился своими проблемами Луиджи. — Вот видите, Кристина, вчера по последнему распоряжению его сиятельства начали планировку трапезной, то есть банкетного зала, полезли на чердаки за столами, а там одна гниль. Пришлось заказывать новые и все точно по размеру. Ужин-то будет накрыт во дворике, том, что с тыльной стороны дома. Вокруг колонны, и музыкантам есть где разместиться. Я думаю, не хуже, чем при каком-нибудь короле выйдет.

Кристина уже имела удовольствие любоваться строительством, идущим на заднем дворе. Умело расставленные «ширмы» из высокого штакетника, увитого розами, образовывали большой зал под открытым небом. Торцевую сторону «трапезной» образовывала стена дома с полукруглым портиком, превращенным в эстраду. Верхушку портика венчала витая балюстрада большого балкона «апартаментов новобрачных». Балкон, на котором расставили кадки с цветущими апельсиновыми деревцами, казался райским садом, вознесенным на тонких изящных колоннах.

Ящики с деревцами флердоранжа и двухметровые жирандоли с пучками толстых свечей окаймляли «зал». Эти деревца, в глянцевитой листве которых ярко блестели тугие, едва распустившиеся бутоны и атласные белые ленты, украшавшие все вокруг, придавали трапезной особую, нарядно-свадебную торжественность. Ленты перевивали гирлянды, украшавшие портик, развевались на ветвях деревьев, оконных переплетах, вились серпантином, свешиваясь с балконных перил. У всех, занятых подготовкой банкета, было сосредоточенно-приподнятое настроение.

Кристина, в форменном платьице с алым ромбом распорядительницы домашней челяди, рассеянно бродила среди предпраздничной суматохи, думая о том, что однажды уже была свидетельницей подобного события — статистом на чужом празднике. Юбилей Антонелли, Элмер Вествуд со своей телевизионной командой — как давно это было! Как трепетала русская «Маша» от причастности к творимому на ее глазах великолепию, предчувствуя невероятные повороты судьбы… Она стояла на пороге грандиозного, невиданного счастья, вдыхая всей грудью пьянящий воздух удачи. И как печально, как пусто на душе было сейчас — словно глядишь вслед поезду, увозящему мечты и надежды.

Кристина запрещала себе расслабляться, «распускать нюни». Решение был принято — сразу после празднества она уедет. Тихо, без выяснения отношений, оставив записку Санте. С извинениями за внезапный отъезд и благодарностью, разумеется. Доктор прав, легкомыслие — не лучшее качество будущей матери. А ведь платье, заказанное месяц назад, едва сошлось в талии, хорошо еще, что фигуру скрадывает белая кружевная пелеринка. Спохватившись, Кристина спрятала в карманы руки, которыми только что гладила живот: она часто теперь прислушивалась к себе, ожидая обещанных доктором толчков.


После полудня Кристина катила в трапезную тележку со стопками новых льняных скатертей. Чуть не сбив ее с ног, подскочил откуда-то давно не попадавшийся на глаза Санта:

— Что за советские замашки? Ты забываешь, что должна всего лишь руководить! Где твои подчиненные? — Глаза Санты сверкали непритворным гневом. Отобрав у Кристины тележку, он толкнул ее вниз по аллее и, подозвав жестом какую-то девушку из прислуги, коротко распорядился: — Проследите за скатертями!

Поняла? Вот так должна поступать особа, облеченная властью. А не таскать самостоятельно ящики с булками.

Брови Кристины удивленно поднялись — интересно, откуда Санте известно, что она мимоходом помогла пареньку, разгружавшему хлебный фургон?

— Достаточно на сегодня, Кристина. Ты выглядишь усталой. Пойди отдохни до вечера. Граф должен прибыть к шести часам. Затем, видимо, отдохнет, в девять все соберутся в «зале», а ровно в 22.00 вступит оркестр и собравшимся будет представлен новый хозяин этих владений. — Санта весело подмигнул: — Пора чистить перышки, прелестная славянка!

— Санта, я же не гость и не могу оставить свой руководящий пост до самого последнего момента. Граф щедро заплатил мне за месяц комфортабельного безделья.

— Ерунда. Я обо всем договорился с Луиджи. Сейчас ты отправляешься на перерыв. В девятнадцать часов твой рабочий день заканчивается. Приоденься поприличней и присоединяйся к гостям. Многие будут рады с тобой познакомиться. К тому же мы с Рокси сведем тебя с весьма интересными людьми. Не забывай, Кристину Ларину окружает слава!

— Уж лучше бы ее не было. Когда кто-нибудь мне напоминает о процессе — мне хочется поскорее броситься под горячий душ… Физически ощущаю грязь, вылитую на мою голову…

Санта в сердцах заломил руки:

— О, загадочная русская душа! Ты же вышла из переделки победительницей — к чему предаваться самоистязаниям! Тем более сейчас. На носу праздник, подружка!.. — Он обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Праздник, — невесело согласилась Кристина. — Я от души желаю всем участникам, чтобы торжество графского новоселья не обмануло их ожиданий… Фейерверк тоже будет? — В грустном взгляде Кристины блеснул детский огонек.

— Тебе нравится? Обязательно состоится салют и фейерверк. До самого Рима будет видно!

— Уж лучше — до Москвы… — Кристина опустила глаза, боясь, что они выдадут ее тоску и решимость уехать.

— Тебе не терпится вернуться домой? — нахмурился Санта, по-своему истолковав грусть девушки. — Это понятно: отсутствие рядом близких людей, вернее, самого близкого человека, особенно остро ощущается в праздники. Не горюй, девочка!

Он потрепал Кристину за подбородок и, приподняв лицо, заглянул в глаза.

— У нас говорят: маленькая разлука зажигает маленькую искру, а большая — целый костер.

— «Чем дольше разлука, тем радостнее встреча» — так это звучит по-русски. — Кристина перевела на итальянский и вяло улыбнулась. — Пожалуй, ты прав, стоит отдохнуть.

Она осторожно освободилась из объятий Санты, чувствуя, как от прикосновения его ладоней начинают слабеть колени и как рвется наружу неуместное, ненужное признание.

Она, не оглядываясь, зашагала прочь, а он даже не попытался удержать, послав в спину удаляющейся девушке веселое «Чао!».


Разыскав Луиджи, Кристина удостоверилась, что свободна с семи часов, и предупредила его, что будет отдыхать до утра. Конечно же, она и не думала толкаться среди гостей. Бедная провинциальная гостья в затрапезном платье, ищущая интересных знакомств и комплиментов. Закатившаяся звезда уголовной хроники. Ни за что! Запершись у себя в комнате, Кристина, не раздеваясь, бросилась на кровать, чувствуя себя самым одиноким существом в мире. Рука потянулась к магнитофону, но тут же отдернулась: сегодня ей не нужен голос Санты…

Вдоволь наплакавшись, она уснула, а когда открыла глаза от света фар и автомобильных гудков за окном, часы показывали 8.15! Приоткрыв штору, Кристина увидела идущие с зажженными фарами по главной аллее автомобили — это съезжались прямо к праздничному столу последние гости. Внизу у крыльца слышался смех горничных, сплетничавших по поводу приглашенных. Речь шла о каком-то платье, заказанном одной из дам в лучшем римском доме моделей. Имя модельера девушка, конечно, не запомнила, но утверждала, что лично видела чек с множеством нулей — целое приданое для деревенской невесты.

Когда-то, совсем недавно, это могло бы потрясти и Кристину, теперь ажиотаж вокруг бального туалета показался ей издевательски-ничтожным. «Мне бы ее проблемы…» — подумала она о расточительной синьоре с завистливым, унизительным раздражением и в тоске оглядела раскинувшийся вокруг парк. Площадка возле дома опустела, поток автомашин иссяк.