Леди Хейкрофт, злобно усмехнувшись, выпалила:

– Вы отрицаете, что жили в Лондоне под именем миссис Линдсей и имели прозвище Прекрасная Луна? Или что бывали у Гарриет Уилсон и танцевали на балу киприанок?

Ни секунды не колеблясь, Диана с улыбкой протянула:

– А-а, понятно… Леди Хейкрофт, я вам сочувствую. Кто-то над вами подшутил: подбросил вам крупицы правды, – чтобы вы сделали неправильные выводы.

Диана раскрыла шелковый веер, сделала несколько взмахов и, глядя на собеседницу ясными глазами, сказала:

– Посещать такие места было очень дурно с моей стороны. Но я выросла в провинции и часто слышала, что в Лондоне у дам гораздо больше свободы. Вот я и решила использовать эту свободу, чтобы удовлетворить свое любопытство. – Она вздохнула и, похлопав ресницами, продолжила: – Когда же я приехала на бал киприанок, то сразу поняла, что очень ошиблась и что мне не стоило туда приезжать. – Диана взглянула на других дам, на тех, кого считала беспристрастными судьями. – Должна признаться, мне, как всякой респектабельной женщине, всегда было интересно узнать, каковы они, наши соперницы. Наверняка некоторые из вас задавались тем же вопросом?

Леди Каслри, весьма консервативная матрона, с усмешкой заметила:

– Какая же приличная дама об этом не думала? Порой слышишь такие рассказы… – Она покачала головой и, снисходительно поглядывая на Диану, добавила: – Но все равно, дорогая моя, посещать одной такие места совершенно неприемлемо.

Диана улыбнулась пожилой женщине с искренней благодарностью.

– Вы совершенно правы, леди Каслри. Я никогда больше не сделаю ничего подобного.

Другая женщина, чье имя Диана не запомнила, наклонилась к ней и тихо спросила:

– Скажите, а многих джентльменов вы узнали?

Кое-кто из мужчин – те, кто все же услышал вопрос, – тотчас насторожились. И некоторые из них действительно были на том балу.

– Боюсь, я очень мало кого знаю в высшем свете, – уклончиво ответила Диана. – Полагаю, в большинстве своем на балу были молодые холостяки.

Казалось, ее ответ вызвал в мужском лагере огромное облегчение.

– Но как вас туда пустили? Вы ведь поехали без провожатого?

– Нет-нет, со мной был кузен моего мужа. – Диана виновато посмотрела на Френсиса, который наблюдал за ней с восхищением. – Сначала он был категорически против, но когда понял, что я решительно настроена поехать, все же согласился меня сопровождать. – Она с тревогой покосилась на мужа. – Но я быстро поняла, какую глупость совершила, и мы ушли. Сент-Обина не было в городе, и он, конечно, об этом не знал. Боюсь, леди Хейкрофт, вы навлекаете на меня недовольство мужа.

Джервейз наблюдал за этой сценой с невозмутимым видом, хотя в груди его бушевала ярость. А леди Хейкрофт между тем предприняла новую атаку.

– Но вы ведь действительно назывались тогда «миссис Линдсей»?.. Почему же не «леди Сент-Обин»?

Диана засмеялась, изобразив легкое смущение.

– Ох, боюсь, вы нас разоблачили… Видите ли, нам с мужем очень нравилось играть как раз в то, что вы предполагаете. Но, леди Хейкрофт, вам ведь, конечно, знакомы игры, когда для еще большего удовольствия любовники притворяются теми, кем не являются.

Большинство дам прекрасно знали, что Диана имела в виду, судя по выражению их лиц, где отразились воспоминания об играх, в которые играли они сами, когда были влюблены. Выдержав паузу, Диана перешла в наступление – настало время пустить в ход ее самое сильное оружие в этой светской битве.

– Я называлась «миссис Линдсей», потому что это была девичья фамилия моей матери. В отличие от фамилии Бранделин она достаточно распространенная, чтобы не привлекать внимания. Моя мать, знаете ли, была дочерью генерала лорда Линдсея.

Как Диана и ожидала, это имя произвело должный эффект. Алисдейр Линдсей считался величайшим воителем своего времени, получившим дворянство от короля. Он погиб, одерживая очередную победу над французами в Семилетней войне, а его многочисленные подвиги стали легендой.

Диана бросила взгляд на Джервейза, но его лицо по-прежнему оставалось бесстрастным – ни намека на удивление. Никто бы не догадался, что для него ее происхождение оказалось таким же сюрпризом, как для всех остальных.

Пожилая миссис Олифант с любопытством взглянула на Диану.

– Дорогая, а кто ваш отец? Возможно, мы с вами родственники. Мой троюродный брат женился на девушке из этой ветви Линдсеев.

– Мой отец Джеймс Гамильтон, он был священнослужителем в Ланкашире, – ответила Диана.

Это сообщение заинтересовало еще одного любителя генеалогии. Кто-то из мужчин спросил:

– Не родня ли вы герцогу Арранскому?

Диана скромно потупилась и покачала головой.

– Нет, мой отец был из ветви тех Гамильтонов, которые из Стратхейвена.

Миссис Олифант мечтательно улыбнулась.

– Ах, Стратхейвен!.. Думаю, я однажды встречалась там с вашим отцом. Но это случилось очень давно, когда мы были молодыми. Высокий, темноволосый, с пронзительным взглядом, верно?

Диана кивнула.

– Да, по описанию похоже на него. К сожалению, я очень плохо помню Стратхейвен. Мы ездили туда, когда я была совсем маленькой, но позже отец отдалился от родных. К сожалению, я не знаю никого из моих кузенов.

Итак, кризис миновал: Диана выдержала испытание и была принята в светском обществе как весьма достойная женщина. Незамужнюю девушку посещение бала киприанок безвозвратно погубило бы, но у замужней дамы больше свободы. А подобающее раскаяние обеспечивало Диане прощение за ее скандальное поведение. Помогло и то, что ни одной из женщин, похоже, не нравилась леди Хейкрофт. Вдова в очередной раз накинулась на Диану с нескрываемой злобой, но это играло в пользу Дианы.

Потерпев окончательное поражение, леди Хейкрофт в ярости удалилась, и почти все женщины собрались вокруг Дианы. Им не терпелось расспросить ее о том, что она видела на балу киприанок, а также о многом другом. И, конечно же, все сочли, что леди Сент-Обин очень смелая женщина.

Подали чай, потом унесли, и Диана была очень рада, когда смогла наконец удалиться. Она знала, что некоторые гости засидятся допоздна, играя в карты и обсуждая политику, но она-то теперь могла уйти в свою комнату и собраться с силами.

Переступив порог спальни, Диана тотчас же заперла за собой дверь, чтобы ни Везеул, ни какой-нибудь другой мужчина, который пожелал бы попытать счастья с дамой столь авантюрного склада, не могли к ней войти. Потом она разделась, распустила волосы и легла в постель. Уставившись в потолок, пробормотала:

– Придет ли ко мне Джервейз? Или надо самой к нему идти?

После полуночи она смирилась с мыслью, что он не придет. Он был как укрепленная крепость, а она – осаждающий, стремившийся прорвать оборону. Следовательно, именно она должна идти…

Надев голубой шелковый халат, Диана тщательно расчесала волосы, однако оставила их распущенными. Чуть помедлив, взяла свечу и шагнула в коридор, ведущий в комнату Джервейза. В коридоре было тихо и пыльно. Диана осмотрелась и вздохнула. Ведь Джервейз мог запереть дверь… А может, его нет в спальне? Диана решительно покачала головой. Почему-то она знала, что он ее ждал. Да-да, ждал!

Джервейз сидел, развалившись в кресле с высокой спинкой и положив ноги на табурет. Он был без фрака, и его белоснежная рубашка четко очерчивала широкие плечи. Смотрел виконт прямо перед собой, и лицо его казалось каменным. Он, конечно же, заметил Диану, но нисколько не удивился ее приходу.

Какое-то время оба молчали. Наконец виконт тихо сказал:

– Добрый вечер, Диана. Я вас ждал. Позвольте вас поздравить с отличным представлением. Я уверен: историю о вашем благородном происхождении можно подтвердить. Вы слишком умны, чтобы лгать о том, что легко опровергнуть. – Джервейз помолчал. В открытом вороте его рубашки был виден треугольник темных волос. – Что ж, еще кое-что прояснилось. Теперь понятно, откуда у вас такая правильная речь. И в результате… Сегодня вечером вас принимали как леди, которой вы не являетесь, но… – Виконт снова умолк.

Возле его локтя стоял почти пустой графин с остатками бренди. Он приподнял стакан, который держал в руке, и, сделав большой глоток, вновь заговорил:

– Так много я не пил с той злосчастной ночи, когда встретил вас.

Речь Джервейза была четкой, язык не заплетался, но Диана заметила в его глазах какой-то странный, незнакомый ей блеск. Она насторожилась. Между ними и раньше бывали разногласия, но сейчас… Таким она видела его только однажды – в ту ночь на острове Мулл. Тогда, будучи пьяным, он оказался способным на насилие, и, следовательно, если она останется… Но она все равно должна с ним поговорить! Она не сможет провести еще один такой же день, как сегодняшний!

Диана поставила свечу на низенький столик и села в другое кресло, стоявшее чуть поодаль от кресла Джервейза.

– Спасибо, что не разоблачили меня перед вашими гостями, – сказала она, взглянув на мужа.

Виконт с усмешкой приподнял брови.

– Не разоблачил?.. А как я мог это сделать, не выставив самого себя дураком? Знаете, вы замечательная актриса. И ведьма к тому же… В своей мести вы дошли до таких глубин, какие я даже представить не мог.

Диана знала, что должна оставаться такой же спокойной, как он, иначе разговор не состоится.

– Я вам уже сказала: мне не нужна месть.

– А я уже говорил, что не верю вам, – заявил Джервейз и посмотрел, как свет свечи преломляется в гранях хрустального стакана, и, не поднимая глаз, спросил: – Диана, чего вы хотите? Почему бы просто не сказать мне об этом, чтобы можно было закончить этот фарс?

– Я хочу быть вашей женой.

– Вы и так моя жена. Не забыли? В том-то и проблема. – Виконт еще больше помрачнел. – Поймите, я хочу официального раздельного проживания, ясно? Мои средства не безграничны, но вы будете иметь вполне достаточный доход, чтобы вести светскую жизнь. Надеюсь, вы не опозорите мое имя окончательно. Хотя у меня нет способов вас сдержать. Разве что убить… Итак… Скажите, я могу полагаться на вашу несуществующую сдержанность? Про порядочность я по понятным причинам не говорю.