Дебора Смит - Сад каменных цветов

У меня перехватило дыхание.

– Разве моя мама не хотела, чтобы я родилась?

Миссис Колсон успокаивающе погладила меня по руке.

– Твоя бабушка хотела тебя, а когда Сван Хардигри Сэмпле хочет кого-то заполучить, от нее не уйти.

Дама отпустила меня, легко коснулась моих волос, встала и скрылась за дверью спальни. Я слепо повернулась и, двигаясь как автомат, направилась к бельевой. Я не плакала, нет, но я как будто оцепенела.

Эли по-прежнему сидел на полу и держал на коленях завернутую в полотенце Белл. Она спрятала личико в мягкой ткани. СХС – монограмма Сван, только ее я и видела вместо лица Белл. Эли поднял на меня большие карие глаза, в них светилось сочувствие. И к своему ужасу, я поняла, что он слышал все, что сказала миссис Колсон.

– Дарл, – хрипло сказал он, впервые назвав меня по имени.

Я почувствовала, что задыхаюсь.

– Я иду в Сад каменных цветов, – пробормотала я и бросилась прочь из бельевой.

Я сбежала вниз по лестнице, пролетела через солярий и оказалась в лучах яркого весеннего солнца. Я промчалась через сад, мимо кустов бульдонежа, спустилась по каменной лестнице, миновала японский пруд с золотыми рыбками и устремилась в лес, скользя на прошлогодних листьях. Ветки шиповника цеплялись за мое платье. Наконец я добралась до горной долины, бросилась на ближайшую скамью и зарыдала, закрыв лицо руками. Здесь и нашел меня Эли, он нес на руках Белл. Они сели рядом со мной. Я не поверила себе, но он обнял меня за плечи.

– Это хорошее место, безопасное, – заговорил он. – Когда мы здесь, нам необязательно быть теми, кто мы есть на самом деле. Мы можем быть теми, кем захотим. Договорились?

Я подняла голову и кивнула.

Внезапно маленькая нежная ручка коснулась моей руки. Мы с Эли с изумлением посмотрели на Белл. Она показывала пальчиком на шорты, которые я ей дала, – они, разумеется, были розовыми.

– Теперь я розовая, – прошептала девочка. Ее глаза оставались печальными, а голос звучал нежно и мелодично. Она похлопала меня по руке. – Как и ты.

– Слава тебе, господи, она заговорила! – негромко воскликнул Эли.

У Белл оказался талант к состраданию, и я помогла ему раскрыться, расплакавшись в нашем волшебном саду. Я вытерла глаза, мы с Эли обменялись удивленными взглядами, и он кивнул мне. Было очень приятно чувствовать тяжесть его руки на плече.

– Мы будем самими собой, что бы ни случилось, – сказал он.

С этих пор Эли, Белл и я часто встречались в каменном саду – разговаривали, смеялись и мечтали. Это было единственное безопасное место, которое мы знали.

Прошло три года. Эли по-прежнему оставался молчуном и считал спокойные дни жизни своей семьи, как бедняк считает медяки, боясь потерять хотя бы один. И только в Саду каменных цветов с Дарл он позволял своим мечтам вырваться наружу. Он никогда не говорил, что терпеть не может работу в конторе компании, но подозревал, что Дарл об этом догадывается. В свою очередь, Эли понял, что Дарл самая одинокая девочка на свете, если не считать тех часов, что они проводили вместе. Мир тихо, неторопливо вращался вокруг них. Они были его центром.

«Господи, да ведь это же Леон Форрест! Если бы взглядом можно было убить, в Бернт-Стенде уже не осталось бы ни одной живой души», – это была первая мысль, пришедшая в голову Эли, когда после обеда в зимний день Леон появился в конторе «Мраморной компании Хардигри», чтобы заполнить какие-то бумаги. Эли поднял глаза от документов, с которым! работал. Он сидел за маленьким столиком в небольшой приемной, разбираясь со счетами, которые дал мистер Албертс. Леон стоял над ним, словно грозовое облако. Ему уже исполнилось четырнадцать, он был выше шести футов, но худее Эли, который по росту почти догнал его. Кожа Леона казалась совсем черной, волосы торчали в разные стороны, как ни старался он придать себе аккуратный вид. Его родители обанкротились, поэтому Леону пришлось уйти из школы и начать работать на мраморных разработках. Он расправил плечи, обтянутые старой армейской курткой, и бросил на Эли исполненный горечи взгляд.

– Ты что это на меня уставился?

Эли покрепче сжал карандаш, но не отвел глаза.

– Не знаю. Полагаю, мы с тобой оказались в одной лодке. Я тоже здесь работаю.

– Ну-ну. То, чем ты занимаешься, – это разве работа?

– Понятно. По-твоему, единственная достойная работа – долбить мрамор на морозе.

– Ты хочешь сказать, что у меня не хватит мозгов делать то, что делаешь ты?

– Понятия не имею. Но я бы с удовольствием научил тебя вести расходные книги, если бы мне позволили. Я ненавижу свою работу.

– Я тоже не собираюсь долбить мрамор всю жизнь.

– Тебе наверняка придется этим заниматься, если ты не научишься делать что-нибудь другое. Я уже насмотрелся, как это бывает.

Леон вспыхнул, но в этот момент из своего кабинета торопливо вышел мистер Албертс. Заметив Леона, он нахмурился.

– Нечего тебе здесь прохлаждаться, парень. Твой отец зайдет и заполнит документы за тебя. – Он указал в окно, выходящее на каменоломню. – Иди вон к тому высокому мужчине в синем костюме и скажи, что я велел дать тебе работу.

– Да, сэр, – промямлил Леон.

Мистер Албертс поморщился, посмотрев на комбинезон Леона и измазанные грязью ботинки, наследившие на полу конторы.

– И больше не приходи сюда в грязной обуви.

Он развернулся на каблуках и вышел, а Эли с сочувствием посмотрел на Леона.

– Тот мужчина в синем – мой папа. Он справедливый человек. Делай то, что он тебе говорит, и все будет хорошо.

Леон мрачно взглянул на него.

– Настанет день, когда никто не сможет указывать Мне, что делать и куда ходить! – Он пулей вылетел на улицу.

В шесть часов мистер Албертс закрыл контору. Холодный день сменился ледяными сумерками.

– Мы закончили, мистер Гений, – обратился он к Эли.

Мальчик закутался в шарф, надел куртку и отправился на стоянку, чтобы подождать отца. Здесь стояли только несколько пикапов. Площадку окружали высокие горные склоны, образуя естественное подобие арены. Дыхание застывало в холодном воздухе. Эли поежился и вдруг с изумлением заметил троих высоких темнокожих мужчин, которые выволокли Леона из леса, при этом они молотили его кулаками. Эли никого из них не узнал. Леон отбивался, и вся четверка скрылась за машинами.

Эли подумал, что надо сбегать за отцом, но понял, что на это нет времени. Он пригнулся и, пробираясь за кузовами пикапов, подошел поближе к тому месту, откуда доносились удары и проклятия. Леона били всерьез. Когда один из парней достал нож и замахнулся, Эли выпрямился и пронзительно закричал. Все застыли на месте. Лезвие только царапнуло Леона по щеке, но порез оказался глубоким. Хлынула кровь.

Изо рта Эли вырывался пар. Не размышляя ни секунды, он отчаянно набросился на нападающих, награждая их ударами. Вид высокого худого белого паренька, орущего не своим голосом и размахивающего кулаками, наверняка заставил парней задуматься о появлении полицейских.

– Черт бы тебя побрал! – рявкнул вооруженный ножом парень.

Он с яростью взглянул на Эли, ткнул его ножом в живот, а затем вся группа бегом направилась к низкому серебристому седану. Машина рванула с места, подняв столб пыли.

Несколько секунд Эли с вызовом смотрел им вслед, затем покачнулся и опустил глаза. Из его куртки через глубокий разрез на животе вылезла подкладка, дрожащей рукой он расстегнул куртку и убедился, что кишки остались на месте.

Леон застонал и сел. Эли торопливо подошел к нему, опустился на колени и, хмурясь, принялся рассматривать его залитое кровью лицо. Кожа на одной щеке оказалась разрезанной так глубоко, что показалось красное мясо, напоминающее вывернутые губы.

– Пожалуй, тебе понадобится несколько швов, – заметил Эли.

– Черта с два! У моей семьи нет денег на врача. – Леон дернул Эли за полу куртки. – Тебя они тоже порезали?

– Не-а. Я слишком худой, а куртка велика мне на два размера.

– Ты псих. Держись подальше от моих неприятностей.

– А какие у тебя неприятности?

– Эти дерьмецы из Людависси-Гэп. Один из них наговорил гадостей моей сестре Приг. У нее там бакалейная лавочка. Они запросто заходят и обворовывают ее. Меня это разозлило. Я собрал ребят, мы отправились туда и надрали кое-кому задницу. Эти типы просто отплатили мне тем же.

Значит, у Леона есть сестра, которую он должен защищать. Эли сразу понял все благородство его поступка и решил, что обязательно расскажет Дарл о героизме Леона. Тогда ему удастся вскользь упомянуть и о своем чудесном спасении. На Дарл это произведет впечатление.

– Ты правильно поступил, – сказал Эли. – Только кулаками тут не поможешь.

– Ну да! А что же ты сам набросился на них с кулаками, как идиот? За кого ты себя принимаешь? За Джо Фрейзера? – Леон с трудом улыбнулся и шлепнул Эли по спине.

Они оба поднялись, и Эли вырвал кусок ваты из подкладки куртки.

– Держи. Можешь приложить это к лицу, пока будешь добираться до дома.

В эту минуту на стоянке появился Па, вглядываясь в сумерки в поисках Эли.

– Пошли. Может, тебя подвезти?

Эли предложил это Леону, но потом сообразил, что тот вряд ли примет помощь от белых. И оказался прав. Леон только покачал головой, прижал ватин к порезанной щеке и направился к лесу. На полдороге он обернулся и негромко сказал:

– Когда-нибудь я тоже тебе помогу.

Эли всегда принимал всерьез обещания.

– Я буду тебе очень благодарен, если ты так поступишь.

На следующий день Эли рассказал Дарл о Леоне, та шепнула Матильде, а Матильда проследила за тем, чтобы Леону Форресту наложили швы на порезанную щеку. Поступок Леона задел ее за живое, и с тех пор Матильда Дав взяла паренька под свое крыло, но не афишировала этого. Они с Карен держались особняком и не общались с немногочисленными семьями темнокожих в Бернт-Стенде, да и те их игнорировали. Эли всегда гадал, не пыталась ли Матильда таким образом дать понять своим соплеменникам, что сожалеет об этом.