Анна Дубчак - Рыжая девушка с кофейником

В результате своих раздумий она приняла важное для себя решение: дома, при встрече с Логиновым или Валентином вести себя так, словно ничего не произошло. Если они поймут и примут ее условия, то жизнь вернется в прежнее русло и она сохранит, таким образом, обоих своих мужчин. Если же они откажутся от нее, значит они далеко не те мужчины, за каких она их принимала. В таком случае и жалеть-то будет не о чем.

С тем и уснула.

А когда проснулась, поняла, что в С. идет ливень.

Пока ловила такси в аэропорту, вымокла до нитки. Уже в машине, назвав адрес, почувствовала себя более уверенной: сейчас она пересядет в свою родную машину, включит на полную мощь Милен Фармер и помчится по мокрым блестящим улицам… Она вышла у своего гаража, открыла его, села в машину и испытала самое настоящее счастье. «Я люблю тебя больше Логинова и Валентина,» – прошептала она, нежно поглаживая велюровую поверхность сидения и испытывая легкое головокружение от счастья, что она вновь в родном городе, в родной машине…

В квартиру Селиванова она влезла с помощью балкона, того самого, которым воспользовался за несколько часов до своей смерти хирург-антиквар Бурковиц. Пожарная лестница оказалась козырем в этой сложной и запутанной игре, игре человеческих страстей, амбиций и желаний…

Самое удивительное, что она благополучно пролезла в форточку, хотя и порвала дорогую кружевную блузку и оставила светлые стертые полосы на новых джинсах.

Включив свет, она огляделась. Похоже, Селиванов жил один, иначе бы в квартире сейчас жила его жена с детьми или родители. Нет, судя по всему (а она даже не удосужилась зайти в подъезд и взглянуть на дверь) квартира была опечатана, и в ней вообще никто не жил.

Кофейник, не серебряный, конечно, а мельхиоровый, но вполне приличный стоял прямо на столе среди пожелтевших от солнца беспорядочно разбросанных рукописей… Он был, конечно, пуст. Вернее, почти пуст, не считая небольшого ржавого ключа. И это в нем, скорее всего, Полина и нашла компрометирующие снимки или пленки относительно пребывания Родионова в Риме. Она умная, все схватила на лету, разобралась и тут же вылетела в Москву, вышла на нужных людей и в присутствии своих доверенных лиц продала за колоссальную сумму компромат. Наверно, поделилась и с друзьями. Затем, не откладывая дела в долгий ящик, приватизировала московскую квартиру, которую все же купила за деньги, заработанные, что называется «на спине»… И только после этого вылетела в Швейцарию, возможно что по туристической путевке…

С Полиной все ясно. Но что делать со вторым снимком, на котором рыжеволосая головка девушки зачеркнута? Обойдя всю квартиру, она не нашла ничего похожего на лотаровский портрет.

Она снова взяла в руки кофейник и опрокинула его. Может, этот ключ имеет какое-то отношение к снимку, найденному в капсуле?

От чего может быть такой ключ? Не от гаража, потому что при таком подходе к проблеме охраны автомобиля, его бы украли в первый же день. И не от погреба, поскольку соленьями и вареньями промышляют как правило бомжи, а им ничего не будет стоить сорвать такой хилый замок (судя по ключу). Значит, от подвала, в котором хранится всякий хлам…

«Всякий хлам… всякий хлам…» – она выбежала из квартиры, заметив бумажную ленточку с печатью на двери, которая всегда вызывала в ней смех и желчную иронию, спустилась, почти слетела вниз и остановилась, переводя дух, перед маленькой дверью, ведущей в подвал. «Крысы, вурдалаки, кошки и прочая нечисть…» Она щелкнула зажигалкой и взялась за висевший на двери замочек; оказалось, что это просто фикция, он не был заперт. Она толкнула дверь и вошла в темное душное подземелье, снова щелкнула зажигалкой и вдруг увидела перед собой девушку в полосатом, сине-белом платье с белым воротничком; она улыбалась ей, предлагая выпить чашку-другую кофе… Ярко-рыжие волосы девушки блестящей волной спадали на обнаженные плечи; матово блестел серебряный кофейник… Огонь погас – девушка исчезла.

«Что-то кофе захотелось», – прошептала Наталия и коснулась рукой того места, где только что была голова девушки. Под тонкой атласной бумагой она почувствовала что-то выпуклое и жесткое. Это был замок, вернее залепленная репродукцией замочная скважина, куда и надобно было вставить маленький ржавый ключ. «Ключ к подвалу Селиванова. Какая банальность!» Она открыла замок, снова щелкнула зажигалкой, увидела висевшую прямо над головой белую сосульку – выключатель, и включила свет.

Прямо на полу, на подстилке из старых холщевых мешков, лежало нечто большое, аккуратно запакованное в толстый целлофан. Наталия судорожным движением принялась распаковывать, ломая ногти и дрожа всем телом… Когда же показалась первая рама, резная и позолоченная, она почувствовала, как вся кожа на ее спине покрывается мурашками…

Через несколько минут она видела перед собой все двенадцать картин Роже Лотара. И в том числе знаменитую «Рыжую девушку с кофейником.»

Она неспеша перетаскала все драгоценные полотна в машину, прикрыла пледом и подушками, которые всегда возила с собой на всякий случай, заперла подвал, селивановскую квартиру и поехала домой.

Аккуратно сложив все картины перед дверью, она только тогда достала ключи и начала тихонько открывать замки… Четыре часа утра. И оказавшись в темной прихожей, она заметила чуть пробивавшийся снизу двери луч света: кто-то сидел на кухне. Наталия подошла поближе и прислушалась:

– Еще по одной и спать… – это был голос Логинова. Он был, кажется, совершенно пьян.

– А я останусь ее ждать… Ума не приложу, где она может быть… Я даже ездил на квартиру ее Полины, но там все опечатано… Нет, все, мне достатоно… Если учесть, что я почти ничего не ел…

– Так давай разбудим Соню, иона нам приготовит что-нибудь… Она неплохо готовит, но Наталия лучше… Я, правда, делал вид, что ничего не замечаю и она верила… Мы, между прочим, так ни о чем и не договорились…

– Ну мы еж не идиоты, чтобы делить ее… Она сама должна все решить…

Она распахнула дверь увидела сидящих за столом совершенно невменяемых Логинова и Валентина.

– Вы никак меня решили поделить? Интересно, кому достанется голова, а кому ноги?

– Мне ноги, – сказал Валентин, – а голова будет изредка приходить в гости…

– Тебе пора домой, – сказал Логинов и поднялся навстречу Наталии. – Наташа приехала… Господи, мне это не снится?

На шум пришла Соня. Увидев Наталию, она всплеснула руками и просияла:

– Наконец-то… А то они пьют здесь уже всю ночь… У вас все хорошо?

– Хорошо… Сонечка, помоги мне кое-что перенести…

Спустя полчаса картины были уложены под кроватью и замаскированы покрывалом за исключением одной, которую Наталия повесила в изголовье, напротив «Хрустальных пчел», картины одного местного, но весьма талантливого художника.

– Красивая девушка, ничего не скажешь… А волосы как настоящие… Золотые…

Логинов и Валентин спали в гостинной на диване, почти обнявшись…

– Ты знаешь, что такое шведская семья? – спросила Наталия. Они сидели на кухне, и Соня кормила свою хозяйку голубцами.

– Нет.

– Маленькая еще. Не представляю, что будет завтра… Как вы тут с Логиновым?

– Да я его почти и не видела… Он очень переживал, постоянно звонил мне с работы и спрашивал, не звонили ли вы из Москвы… А потом сам собрался…

– Соня, будь другом, я смертельно устала, принеси мне сюда, пожалуйста, телефон…

– Да вы отдохнули бы что ли… – осторожно заметила Соня, наливая в чашку чай и подвигая Наталии, которая в это время вертела в руках листок, исписанный черными чернилами:

– Так… Девушка, алло! – она прижала трубку к уху, – сейчас я продиктую вам номер телефона в Париже… Вы слышите меня? Прекрасно записывайте: 3856472… Фальк… Господин Фальк… Спасибо, жду…

– В Париж?

– Он живет возле Триумфальной арки… Знаешь, такой симпатичный старикан, очень похож на Буратино… – и она тихо засмеялась, вспомнив что-то… – Но, признаться честно, меня сейчас больше интересует его друг… по фамилии Планас, кажется… Соня, Боже мой, как я хочу спать…

– А я хочу быть такой же как вы…

Соня подняла на нее свои большие голубые глаза и улыбнулась… На кухне стало тихо, слышно было только, как за окном идет дождь…