Анна Дубчак - Рыжая девушка с кофейником

© Анна Данилова, 2016

© Анна Данилова, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-3902-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ей снился сон: она идет по пыльной дороге, раздавливая босыми ногами лепестки цветов, сок от которых тут же превращается в кровь, которая густыми ручьями стекает по обе стороны от дороги в невидимый овраг…

Она проснулась от собственного крика. Оглянулась. Была ночь, до утра далеко…

Не зажигая света, она достала из-под подушки написанное накануне письмо, коснулась рукой головы спящего рядом мужчины, провела по волосам, словно прощаясь. Встала, накинула на плечи свой плащ, который черной громадной кошкой свернулся в изножьи кровати, на цыпочках вышла из комнаты и уже через несколько минут стремительно сбегала по лестнице вниз, на холод, в ночь…

***

– Логинов, я тебя сегодня не отпущу на работу, у тебя температура, во-первых, а во-вторых, сухой кашель…

Наталия, забравшись с ногами в низкое глубокое кресло, смотрела, как Игорь натягивает на себя толстый белый свитер, и злилась на то, что он совершенно не обращает внимание на ее слова.

– Знаешь, тогда иди, раз ты считаешь, что все, что я тебе советую – пустой звук. Больше ты не услышишь от меня ни слова.

Логинов повернулся к ней, задержав взгляд на ее спутанных длинных волосах, сбившихся на одно плечо, и миролюбиво улыбнулся:

– Может, ты и права… Вернее нет, я не то собирался сказать… Ты безусловно права. Но мне надо… Вот освобожусь после обеда и приду, лягу и буду пить все, что только ты мне не дашь… Можешь дать мне даже рыбьего жиру…

– От него слепнут. Поэтому я оставлю тебе вот на этом столике лекарства и записку, в которой будет написано, что сколько…

Но она не успела договорить: раздался телефонный звонок.

– Это тебя, – сказала она обреченно, даже не снимая

трубки: она привыкла к тому, что ее телефон стал средством связи ее любовника-прокурора с внешним миром. А если точнее, то МИРОМ ПРЕСТУПНИКОВ.

Она наблюдала за тем, как резко меняется выражение лица Игоря, понимая, что никакая сила теперь уже не сможет удержать его дома: опять что-то случилось, очередной труп.

Логинов положил трубку и как-то странно посмотрел на нее:

– Наташа, когда ты последний раз видела Полину?

– Вчера, а что?

– Она живет на Мичуринской, 6?

– Да, а что случилось? Ты же сам все прекрасно знаешь: и где она живет… и вообще она же в последнее время достаточно часто бывала у нас, чтобы ты о чем-либо подобном расспрашивал?.. Не молчи…

– Ты сможешь сейчас поехать с нами?

– Что с ней? – побледнела Наталия, которая и так все поняла, но еще надеялась, что это ошибка. «Это не Полина, это не Полина…»

Машина с Сапрыкиным поджидала их у подъезда.

Всю дорогу наталия не произнесла ни слова.

Полина была ее одноклассницей, «лихоманкой», как звали ее в школе. Сорви-голова, она постоянно была инициатором всех школьных терроров, начиная с массовых побегов с уроков (особенно по весне, по молодой зеленой травке) и кончая диверсией с крысами и воронами… Но это все в детстве. В двадцать лет она уехала из С., своего родного города, в Москву и стала проституткой. Накопила денег, вернулась домой и купила престарелой матери приличную квартиру, снова уехала и вот, наконец вернулась, месяц назад…

Высокая, огненно-рыжая, некрасивая, но какая-то необычная, оригинальная, яркая, с черными глазами и большим, с всегда густо накрашенными оранжевой помадой губами, ртом, Полина привлекала к себе мужчин своей естественностью, природным умом, позволяющим ей вести себя так, как хочется мужчине, и любвеобилием. Ей нравилось ее ремесло, поэтому сделав счастливым мужчину (хотя бы на некоторое время), она внушала себе, что счастлива сама, и это избавляло ее от хронической нравственной неудовлетворенности, присущей женщинам, по уровню развития и интеллекту превышающим обычных шлюх, но вынужденных таким вот образом зарабатывать деньги.

Когда Полина впервые пришла в дом, где вот уже более двух лет с наталией жил Логинов, шок испытали все, в одинаковой степени: Наталия – от неожиданности и радости, посколько всегда симпатизировала Полине, Полина – по той же причине, а Логинова поразили дивные горящие на свету длинные волосы Наташиной подруги. Хотя в тот же вечер, когда подруги, навекретничавшись на кухне, все же расстались, Игорь, услышав, как за Полиной закрылась дверь, сказал:

– Она проститутка?

Наталия молча мыла чашки и с каждым мгновением становилась все краснее и краснее. Ей было стыдно, только непонятно за кого… Она знала о Полине достаточно, чтобы назвать ее проституткой, но ведь это была Полина, Полина, ее одноклассница, с которой они провели столько чудесных лет вместе… Но как объяснить это прозорливому Логинову, который людей видит насквозь. Людей, но только, кстати, не Наталию, с которой вот уже сколько времени живет под одной крышей. Живет и ничего о ней не знает. Ни о ее бизнесе, ни о чем…

Она обманула его, сказав, что Полина живет в Москве и

собирается выйти замуж за одного бизнесмена. Наполовину

обманула, потому что Полина время от времени действительно

живет в Москве, а замуж она собирается выйти за человека,

с которым познакомилась здесь, в С., но в котором ПОКА не уверена. Да и непонятно, чем он занимается, хотя вполне вероятно, что и бизнесом.

Ее последний приезд домой был связан со смертью ее матери, которую она похоронила три недели назад. Грустила несколько дней, а потом – во всяком случае чисто внешне – обрела душевный покой. «Ты как ящерица, – сказала ей Наталия на поминках, на девятый день после похорон, – регенирируешься по схеме: раз и готово. Говорят же, что нервная система не восстанавливается…» «Если бы она у меня не восстанавливалась, я бы не сидела сейчас перед тобой, а лежала бы под кустом сирени на Воскресенском кладбище лет уже двадцать как…»

Некрасивость ее лицу придавали широкие скулы, неправильной формы нос и слегка выдающийся подбородок. Но глаза и волосы – были ее драгоценностями, которыми она очень дорожила и которым прекрасно знала цену.

И вот теперь, возможно, ее уже нет. Логинов молчит, не хочет расстраивать, поэтому можно вот так, сидя в машине, предполагать самое худшее… Но ведь если бы она, или кто-то, очень похожий на нее и проживающий на Мичурина,6, еще жив, то навряд ли Игорь сам поехал на место преступления…

И вдруг в голову пришла мысль совершенно противоположного характера: а что, если Полина сама что-нибудь натворила?.. Убила, скажем, кого-то?..

Разыгравшаяся фантазия Наталии помогла представить ей, как она в сумрачном тюремном коридоре стоит в очереди, чтобы вручить передачку с сигаретами «Bond» и ореховым печеньем – любимым лакомством подруги – несчастной узнице-Полине…

Она очнулась, когда увидела уже знакомый ей старый четырехэтажный дом немецкой постройки из красного кирпича и высокими узкими окнами, где жила Полина. Здесь, несмотря на ранний час, толпился народ, стояла машина скорой помощи, милицейский фургон и мотоцикл… Некоторые из зевак смотрели куда-то наверх, задрав головы. Наталия вышла вслед за Логиновым из машины и тоже посмотрела почему-то наверх: стадное чувство, очевидно, дало о себе знать… И ничего не увидела.

Она прошла сквозь толпу за Игорем, стараясь не прислушиваться к голосам, желая все увидеть сама и услышать из первых рук…

В нескольких метрах от дома на дороге лежали два тела, прикрытые картонными листами. Логинов опустился возле тела мужчины, поднял картонку и, взглянув на труп, сказал как бы про себя: «Выстрел в упор…» Когда же он открыл другой труп, Наталия почувствовала, как волосы на ее голове предательски шевелятся и дурнота обволакивает, как теплый вязкий кокон…

Да, это была Полина. Она лежала в короткой кружевной сорочке, полуголая в луже крови. Голова ее была разбита, и под ней образовалась лужа крови, которая уже потемнела и успела подернуться тонкой тусклой пленкой… Кровь, которая лилась изо рта, носа и ушей Полины, тоже успела подсохнуть и образовала тоненькие почти черные ручейки, стекающие под затылок; рыжие волосы, как лучи солнца отходили от головы в разные стороны…

– Она упала с крыши… Но перед этим успела его застрелить, – донеслось до слуха Наталии и она подумала о том, что если бы дом был, к примеру, двехэтажный, то Полина осталась бы жива…

Тот мужчина, в которого она выстрелила из маленького пистолета, который показывала Наталие в их первую же встречу, и был тем самым женихом, за которого она собиралась выйти замуж. Но не вышла. Да и он теперь никогда не женится. Ему не до этого… «Что это я?..»

– Игорь, мне можно подняться к ней? Обещаю тебе, что буду вести себя хорошо и ни к чему не притронусь… Разреши, – Наталия крепко держала Логинова за рукав и смотрела на него умоляюще. – Если ты сейчас мне ничего не скажешь, – шептала она ему уже со злостью, я влезу в окно с дерева…

Ты меня знаешь…

Логинов, слегка повернув голову в ее сторону, бросил:

– Сапрыкин, отведи ее, куда она просит, а то она последует примеру своей ЛУЧШЕЙ подруги и убьет меня моим же собственным пистолетом…

Сапрыкин, который всегда был ее палочкой-выручалочкой, взял Наталию за руку и повел за собой, расчищая себе дорогу широкими плечами и острыми локтями, обошел дом и привел в подъезд:

– Это что, твоя подруга?

– Да.

Они быстрыми шагами поднимались по гулкой лестнице, вдыхая прохладный и какой-то земляной воздух.

Дверь в квартиру Полины была незаперта: там уже трудились эксперты. Наталия знала их в лицо. Она завидовала им, как никому на свете. Это они имели право сняимать отпечатки пальцев и ИСКАТЬ… Сколько раз, оказавшись в подобных ситуациях, она хотела попросить их разрешения помочь им…