— Зачем? — тихо спросила Фокс.

Глубоко вздохнув, Джулиан понял, что нет смысла скрывать правду.

— Поскольку знал, что вы столь храбры, дерзки — или безрассудны, если угодно, — до такой степени, чтобы не признавать нашего короля. Крайне маловероятно было бы ждать от вас нужных мне сведений. Я их и не ждал, пока сам не определил ту силу пожара, который вам удалось разжечь.

Он не увидел, а скорее почувствовал, как взгляд Сибиллы снова устремился в окно.

— Вижу. Как и Эдуарда, вас тоже занимает вопрос обо мне и моей семье.

— Не совсем так, — возразил Джулиан. — Наш король не является заинтересованным лицом в моих поисках.

— Почему же? — В голосе Сибиллы появились требовательные нотки, и она опять бросила пронзительный взгляд на Гриффина.

— С моей стороны было бы неблагоразумным докладывать королю о якобы тщательно проведенном расследовании, когда на самом деле в лучшем случае мне была известна лишь полуправда.

— Как мило! Восхищена вашим благородством!

Наступило молчание. Отвернувшись от окна, Джулиан посмотрел на лежащее на столике досье.

— Как вы отнесетесь к тому, что я присяду? — Взяв сверток, он расположился на небольшом канапе и, поместив досье на коленях, развязал кожаный ремешок, связывающий кипу бумаг в тугую пачку.

Раздался негромкий стук, и в дверях показалась горничная с подносом, заказанным Сибиллой чуть раньше. Мрачная молодая девушка, почти девочка, разместила свою ношу на столе Джулиану под локоть, наполнила две чаши, поставила их на поднос и молча покинула комнату. Сибилла Фокс отошла от окна.

Раскрыв кожаную папку, Гриффин пролистнул документы и, приподняв чашу, сделал небольшой глоток.

— Где вам будет желательно приступить к делу?

— Надеюсь, вы не ожидаете, что я начну в подробностях рассказывать историю своей семьи, как вы, похоже, собираетесь мне посоветовать. Вопреки вашему мнению это окажется значительно сложнее, чем открыть ворота моего дома.

— Прекрасно, — кивнул Джулиан. — Как вы отнесетесь к тому, что я расскажу вам то, что мне уже известно? Если я в чем-то окажусь не прав — хотя бы в мелочи — или если вы пожелаете добавить какой-нибудь комментарий, вы сразу дадите мне знать.

Леди Фокс взглянула на Гриффина через плечо и, скрестив руки на груди, крепко ухватилась за локти. Казалось, что все ее самоуверенные слова потеряли свою весомость.

— Ничего не имею против, — отозвалась Сибилла, снова поворачиваясь к окну.

— Итак, — начал Джулиан, — ваша матушка Амиция появилась в этих местах в 1248 году. Она приехала сюда из Гаскони как раз на Рождество. — Джулиан поднял взгляд на леди Фокс. — Вместе с Симоном де Монфором[2]. — Произнеся последние слова, Гриффин увидел, что ее изящная шея судорожно дернулась.

— Это… — Сибилла прокашлялась и проговорила тихим голосом: — Это правда, здесь нет никакой ошибки.

Запнувшись, Джулиан обдумал ответ леди Фокс, он совсем не ожидал, что Сибилла подтвердит этот факт так легко. Однако это признание было лишь началом в длинной и запутанной череде событий.

— Амиция была принята леди де Монфор в замке Кенилворт, в котором и находилась до февраля, в то время как сам Симон возвратился в Гасконь.

— Вскоре она вышла замуж, — заметила Сибилла.

— Совершенно верно, она вышла замуж за Мориса Фокса, — немедленно подтвердил Джулиан, не желая прерывать завязавшейся между ними беседы. — Они познакомились на этих самых землях, в Фокс-Ринге, если, конечно, верить истории.

— Можете ей верить, так оно и было, — подтвердила Сибилла. Внезапно повернувшись, она пересекла комнату, преодолев расстояние, их разделявшее. Остановившись около стола, леди Фокс взяла наполненную вином чашу и, сделав большой глоток, посмотрела на лорда отсутствующим взглядом. Казалось, ее мысли витают где-то далеко. — Мне хорошо известна эта романтическая история, наша маман рассказывала ее каждой из нас множество раз, поэтому она осталась в нашей памяти еще с детства. Амиция отправилась на конную прогулку в компании знатных людей, в их числе была и леди де Монфор. День выдался тихим и солнечным, необычным для зимы, и маман сама не заметила, как отделилась от всадников. Будучи незнакомой с этими землями, Амиция быстро заблудилась. Между тем наступала ночь. Само собой, матушка испугалась и начала замерзать. На небо выкатилась луна, такая полная и яркая, что, казалось, еще чуть-чуть, и она упадет вниз и покалечит земную поверхность. В этом свете она вдруг увидела очертания каких-то развалин и ошибочно предположила, что это место может быть обитаемым.

— А Морис? — напомнил Джулиан, очарованный мелодичностью ее голоса. — Я крайне любопытен. Мне не совсем понятно, каким образом из этих руин в мертвой ночи появился одинокий Морис.

Леди Сибилла медленно покачала головой в ответ, уставившись в темный угол комнаты.

— Очевидно, он решил насладиться хорошей погодой, довольно редкой в этих краях.

— Это в полночь-то? — недоверчиво приподнял бровь Джулиан.

Сибилла посмотрела в упор на Гриффина, и он снова заметил в ее глазах холодок высокомерия.

— Боюсь, вам этого не понять. Фолстоу был его жизнью. Говорят, он на ощупь знал тут каждый камень, любая новая проросшая веточка на самом молодом деревце не прошла бы мимо его внимания.

— Вы сами-то верите в эти фантазии? — поинтересовался Джулиан. — В то, что ему был знаком каждый камень?

— Лорд Гриффин, — Сибилла бросила на него короткий взгляд, — смею вас уверить, что лично я знаю не только каждый камень замка, но даже каждый стебелек травы, растущий на земле Фолстоу. Даже если птица спустится с небес на эту землю, я почувствую трепет ее тела всем своим нутром.

Поймав на себе ее взгляд, Джулиан перестал ощущать стужу, царившую в комнате. В нем снова начал гореть огонь желания, точно такой же, какой он ощутил в коридоре.

— Вы считаете, что это свойство вами унаследовано? — тихо спросил Джулиан.

Ничего не ответив, Сибилла сделала еще один глоток вина, не отрывая взгляда от ободка чаши. Ее глаза были как две льдинки. Снова опустив чашу на стол, она проговорила тоном, дающим понять, что последнее замечание Джулиана она проигнорировала:

— Итак, той ночью они познакомились в Фокс-Ринге, и Морис дал ей приют.

— И они поженились очень скоро после этой встречи? — Джулиан проследил за ней глазами, ему больше ничего не оставалось делать.

— Да.

— Другими словами, для вашей матери этот брак был заключен по воле случая?

— Не только для матери, — мягко произнесла Сибилла, снова возвращаясь к окну. — Дом де Лаэрнов был в то время весьма могуществен.

— Согласен, де Лаэрны обладали большой властью. Связь Мориса Фокса с этой семьей пошла ему во благо. Возможно, даже королю Англии было выгодно не ссориться с де Лаэрнами.

— Совершенно верно, — согласилась Сибилла. — Знаю это абсолютно точно потому, что полное имя моей матери в девичестве — Амиция де Лаэрн.

— Действительно, ваша мать находилась в доме де Лаэрнов и присвоила себе эту фамилию, но к самой семье она не принадлежала.

Джулиан посмотрел на Сибиллу Фокс, хранящую полную неподвижность. Немного помолчав, Гриффин подумал, что торопится открывать карты. По крайней мере начало разговора складывалось удачно.

— С помощью Симона де Монфора она бежала из Гаскони после того, как тот, выступив против дома де Лаэрнов, стал гасконским наместником. А вот в Англии жизнь Амиции была покрыта сплошной ложью. Амиция Фокс никогда не была леди де Лаэрн! Она была горничной в их доме!

После долгого молчания Сибилла поднялась на ноги и быстро подошла к Гриффину.

— Будем считать пока, что на сегодня мы закончили наше разбирательство, — холодно произнесла леди Фокс. Ее лицо казалось бледным, словно туман за квадратным оконным проемом. Приблизившись к столу, она поставила на него чашу и прошла мимо Гриффина. Эхо ее шагов раздалось за его спиной, а затем до Джулиана донесся скрип открывающейся двери. Не услышав, как дверь закрылась, он обернулся через плечо. Дверь осталась распахнутой, а Сибилла Фокс вышла.

— Мне жаль, — пробормотал Гриффин в пустую темноту комнаты, — прости, Сибилла.

Он сыграл свою роль и при этом сознавал, что дальше будет только хуже.

— Ну давай же, давай, ты, тупица! — Элис изо всех сил толкнула неуклюжее животное. — Корова…

Она задыхалась. В голосе появились гневные нотки, поскольку Элис было совершенно ясно, что ее усилия ни к чему не приведут. Теперь она только шлепала корову сзади, тщетно пытаясь сдвинуть животное с места.

— Если мне не удастся загнать тебя в сарай, Пирс никогда больше не позволит мне снова ему помогать!

Лениво повернув голову, корова сочувственно посмотрела на Элис. Из уголков широкого рта свисали клочки свежей травы. Взмахнув правой рукой с зажатой в ней толстой суковатой веткой, Элис сделала очередную попытку сдвинуть корову с места.

— Пирс разрешил мне пройтись по тебе этой палкой! «Дай ей хорошего пинка в случае чего», — вот его слова. Ты этого добиваешься? Только мычать умеешь!

— М-у-у-у, — немедленно отозвалась корова.

— Только «му» да «му»! — крикнула разозленная Элис. — Больше ничего от тебя не услышишь!

Корова, опустив голову, потянулась за очередной порцией весенней травки и принялась флегматично ее пережевывать.

— Из меня получилась бы неплохая молочница, — проворчала Элис себе под нос и привалилась спиной к теплому коровьему боку. Проведя левой рукой по выпирающему животу, Элис инстинктивно посмотрела вверх.

На ближайшем к Гиллвику холме стояли два всадника в кожаной стеганой одежде, поверх которой были надеты кольчуги, на боках висело оружие, а лошади были закованы в железные панцири.

Элис почувствовала, как ее брови нахмуренно поползли вниз. Что солдатам понадобилось в Гиллвике? Она была уверена, что все политические игры остались позади, после того как она вышла замуж за Пирса.