Татьяна Ленина - Русалочка и принц ее мечты

Мириэль увидит «Русалочку». Они придут на торжественную премьеру всей семьей: Мириэль, ее обожаемый муж и шестеро их детей — по личному приглашению Уолта Диснея. Их посадят на лучшие места, но мистер Дисней позаботится о том, чтобы журналисты не обратили особого внимания на эту семью, на эту красивую женщину, выглядящую такой юной — такой же юной, как и ее младшая дочь!

«Русалочка» Диснея — очень милый мультипликационный фильм, и заканчивается благополучно. Но Мириэль проплачет все время показа, и сам мистер Дисней будет промокать глаза и нос платком, уверяя окружающих, что у него разыгрался насморк. И все потому, что Эли Сноуфилда, тоже присутствовавшего тогда, когда «Русалочка» только зарождалась в воображении ее создателя, на этой премьере не будет…

Эли вырастет и станет летчиком, одним из лучших асов ВВС Соединенных Штатов Америки, и даже звание полковника успеет получить — как раз перед началом войны, перед отправкой в Англию… И там Элиас Сноуфилд погибнет. Погибнет в небе над Ла-Маншем, во время выполнения отвлекающего маневра. Спасая своего ученика, совершающего первый боевой вылет, Элиас примет на себя огонь нескольких вражеских «мессершмидтов». И сожалеть о нем будут не только друзья и соратники, но и враги. Враги будут гордиться победой — и печалиться, что погиб такой великий летчик…

Хорошо, что ни люди, ни русалки не могут предвидеть будущего. Ведь будущее — это то, что еще можно изменить… Но даже если бы Эли каким-то образом узнал свое будущее в тот самый момент, когда он провожал своего нового друга Уолти Диснея и обсуждал свою мечту о полетах с русалкой Мириэль — даже в этом случае он наверняка бы не испугался и не пожелал бы что-либо менять. Ведь почти все мальчишки хотят стать героями! А Элиас Сноуфилд станет настоящим героем.

Князь Белозерцев не скрывал своей влюбленности. Он каждый день посылал Мириэль целые корзины цветов. Иногда это были многоцветные розы, иногда — благоухающие лилии, иногда — изысканные орхидеи, иногда — нежнейшие пармские фиалки, а иногда — очаровательные миниатюрные ландыши на ложе из мягкого мха… Мириэль смущалась и краснела, принимая эти корзины. От смешанного запаха разных цветов ей приходилось на ночь выставлять корзины в коридор.

Слуги переглядывались при виде нее с благодушной улыбкой. Они все-таки почитали ее за свою: она хоть и белоручкой слыла, хоть и образованной, хоть и казалась избалованной барышней, но все-таки была племянницей рыбака, и слугам было приятно, что Мириэль «утерла нос» надменной и жадной миссис Сноуфилд!

Один раз князь прислал клетку с маленькой желтенькой птичкой. Птичка замечательно пела, и приносила Мириэль немало приятных минут, но миссис Вагнер ополчилась на нее, уверяя, что птичка мешает ей думать! Пришлось отослать птичку князю обратно с объяснительной запиской. В ответном письме — прикрепленном к ручке очередной цветочной корзины — князь обещал, что сохранит птичку для Мириэль до того времени, когда Мириэль наконец решится оставить дом Сноуфилдов и стать его супругой.

Друзья восприняли ее успех по-разному.

Кроткая Дорис отчего-то решила, что Мириэль сама отвлекла внимание князя на себя, принесла себя в жертву и навлекла на себя гнев миссис Сноуфилд, и все это — чтобы спасти ее, Дорис, от этого ужасного великана. Матери Дорис боялась до потери рассудка, и оттого подвиг Мириэль приобрел в ее глазах отсвет святости. Преисполненная благодарности, Дорис почти не расставалась с Мириэель и время от времени бросалась ей на шею и принималась ее целовать, бормоча:

— Спасибо, спасибо, спасибо! Ты — настоящая подруга!

Мириэль всегда смущали подобные изъявления чувств. Ведь на самом-то деле она вовсе не думала о Дорис, когда танцевала с князем на том незабвенном балу!

Марк, наоборот, был угрюм и печален. Сначала — насмехался над Мириэль и над «ее поклонником», язвительной улыбкой встречал каждую новую корзину с цветами… Мириэль почти что обиделась на него, когда Марк вдруг повел себя совершенно неожиданно для нее. Когда Мириэль несла к себе на чердак очередную корзину — в этот раз в перевитой лентами корзине были крохотные благоухающие гиацинты всех цветов радуги — Марк встретил ее на лестнице, схватил за руку, да так крепко, что Мириэль поморщилась от боли, и прошептал, заглядывая прямо в глаза ей своими удивительными, загадочными, опасно горящими зелеными глазами:

— Мириэль, о, Мириэль, что бы ты ответила мне, если бы я признался, что люблю тебя? Если бы я сказал, что полюбил тебя в то же самое мгновение, когда увидел?

Мириэль внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он над ней. Она слишком серьезно относилась к самому этому слову — «любовь» — и Марк никогда не казался ей влюбленным, он был другом, он никогда… Но — вдруг?! Вдруг — не шутит?! Вдруг — влюблен?! Эта мысль была сама по себе приятна. Потому что льстила тому сокровенному женскому тщеславию, которого не лишены даже лучшие из русалок — ровно как и лучшие из земных женщин… Впрочем, теперь-то Мириэль стала вполне «земной». Но, вместе с тем, Мириэль не хотелось огорчать Марка. И уж подавно — терять такого хорошего друга!

— Я бы подумала, что ты шутишь, — робко пролепетала она в ответ.

— Так ты все-таки решилась выйти за этого князя, да? Ну, конечно… Как же иначе, — нахмурился Марк. — Он же князь и так богат!

— Я не решилась. Я не знаю… Не знаю! — сокрушенно вздохнула Мириэль.

— Так ты его не любишь? — с надеждой спросил Марк.

— Я… Я не знаю.

— Если бы любила, ты бы знала! — обрадовался Марк. — Мириэль, милая, а если бы вдруг оказалось, что я — не простой буфетчик?! Что я на самом деле — богат?! Что я здесь — инкогнито?!

— А что такое — «инкогнито»? — испугалась Мириэль.

— Ну… Под видом другого человека. Если бы ты узнала, что на самом деле я богат, и только притворяюсь буфетчиком? Ты бы вышла за меня замуж?

— Марк, дорогой, — заговорила было Мириэль, пытаясь придумать какие-нибудь ласковые и утешительные слова…

Но Марк не дал ей договорить:

— Тихо! Ни слова! Не отвечай пока мне… Но и ему не давай согласия! Он ослепляет тебя роскошью, а я… Но скоро я завладею сокровищами, которые Сноуфилдам снятся только в их самых золотых снах! Я знаю тайну… Подожди, Мириэль, подожди немного, очень скоро я буду свободен от этой гнусной личины буфетчика, и я смогу уделять тебе внимание, и присылать цветы еще красивее, и тогда ты сможешь понять наверняка, кто из нас двоих милее твоему сердцу: я или этот дикарь!

Выпустив ее руку, Марк побежал вниз по лестнице.

Мириэль посмотрела ему вслед и снова вздохнула. Князь вовсе не ослеплял ее роскошью! Роскошь тут была ни при чем, и цветы тоже… Хотя ей нравились цветы, особенно — ароматные, ведь в океане цветы не имеют запаха… А князь знал ее тайну, и помог ей превратиться, и помнил, как она ценит благоухающую и звенящую красоту этого мира… Жаль, что птичку пришлось отослать назад! Нет, Марк не прав. Князь Никита ослепил ее вовсе не роскошью, а своим благородством. И он вовсе не был дикарем! То, что он живет в такой ужасно холодной стране, где так много диких зверей, еще не делает его дикарем. Князь Никита — лучший из людей, которых ей случилось встретить на земле! То, что он спас ее на балу и то, что он помог ее окончательному превращению… Сердце Мириэль переполняла благодарность. Теперь она уже не станет морской пеной — даже если Арчи не полюбит ее! Впрочем, теперь не так уж важно, полюбит ли ее Арчи…

А Марк… Мириэль надеялась, что все его сегодняшние разговоры — все-таки шутка. Или почти шутка… То есть — не совсем всерьез. Она не поняла, что там он говорил про какие-то сокровища и про тайну… Просто не обратила внимания. Сокровища Мириэль не интересовали. Даже сделавшись «земной» девушкой, в душе она оставалась русалкой. Аромат цветов и пение птиц были для нее ценнее любых сокровищ!

Мириэль не видела Рэйчел со дня бала. Но вот наконец Рэйчел надумала навестить жениха — ради соблюдения приличий она должна была время от времени встречаться с Арчи! — и, едва увидев Мириэль в саду, буквально налетела на нее вихрем шума и радости.

— Мириэль, душенька, поздравляю! Вот уж не ожидала от такой тихони, как ты! Этот русский медведь влюбился в тебя с первого взгляда! Так и таял от каждой твоей улыбки! Я ожидала, что он прямо посреди зала упадет на колени и сделает тебе предложение! Впрочем, все в городе говорят, будто он посылает тебе цветы и все такое… Расскажи мне, ради Бога, я просто умираю от любопытства!

— Он сделал мне предложение… Правда, на колени не падал, — застенчиво улыбнулась русалочка.

— Сделал предложение?! Этот русский князь?!! Тебе?!!! Ты не шутишь?!!! — Рэйчел даже веер выронила.

Мириэль надменно вскинула головку:

— А ты тоже считаешь, что какая-то там горничная, прислуга, племянница рыбака не достойна внимания князя?

Рэйчел смутилась, покраснела и нервно рассмеялась:

— Ну, что ты, Мириэль, душенька, конечно же, я так не считаю! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь… Ты красивая и образованная. Конечно же, понятно, почему этот князь влюбился в тебя, а не в эту серенькую мышку Дорис. Миссис Сноуфилд — скучная и злобная особа. Терпеть ее не могу! Ужасно, если она все-таки станет моей свекровью. Я рада, что ты так щелкнула ее по носу. Но берегись: уязвив ее самолюбие, ты становишься для нее злейшим врагом. Она постарается отомстить! Русский князь — он ведь так богат, знатен… Предмет вожделения всех невест города! Не скрою: я и сама была бы рада увлечь его… Он красивый. И милый. Думаю, с ним мне не было бы так скучно, как с Арчи. Возможно, он даже согласился бы поплыть со мной на поиски сокровищ моего пра-пра-прадедушки… Эти русские — они такие сложные и романтические натуры! Я пыталась читать один русский роман… Ничего не поняла. Так что, я думаю, от русского можно было бы ожидать чего-то необычного. И в любом случае он лучше Арчи. Но, раз уж все равно он влюбился не в меня, а в другую, то я даже рада, что этой другой была ты, а не Дорис, и не одна из этих противных зазнаек… Когда свадьба? Знаешь, я заказала себе такое восхитительное платье! Представь себе: нежнейший шелк цвета незрелого миндаля, кремовые кружева… Но раньше чем через месяц оно готово не будет. Надеюсь, вы со свадьбой немного подождете? Ведь и тебе надо сшить наряд! Тебе пойдут алансонские кружева, они ужасно дорогие, но этот русский достаточно богат, и украсить все жемчугом…