А ты все смеешься! Нет, рабочие тут ни при чем. Он… Ну, парень той девушки… пришел к пруду и сказал: «Вернись, я поступил очень плохо…» Он так и сказал: «Вернись, Мария (ее, кстати, звали Марией, русалку эту), я только тебя люблю!» Она его услышала даже сквозь толщу воды. Вздрогнула, посмотрела зелеными глазами наверх — туда, откуда сквозь водоросли пробивались солнечные блики, ударила хвостом и поплыла вверх. Там был он, на берегу. Тот, который звал ее. Сначала, конечно, он испугался, увидев, какая она стала — совсем зеленая, и хвост у нее такой серебристый, с крупной чешуей, словно у зеркального карпа… А потом понял, что это все равно она, прежняя. Он протянул к ней руки и…

Валя замерла, закрыв глаза и вытянувшись в струну, словно эта драматичная картина была сейчас у нее перед глазами.

— Что же дальше? — с любопытством спросил Арсений Никитич.

— А дальше она утащила его под воду, — глухим, замогильным голосом произнесла Валя. А потом открыла глаза и засмеялась. — Закон жанра, что ты хочешь! Она, Мария эта, уже не могла жить на суше, и поэтому ей только одно и оставалось — утащить своего возлюбленного под воду.

— Господи, Валя, ну и фантазия у тебя…

— Знаешь, Лидка говорит, мне надо в писатели. Я всяких историй могу придумать — хоть сто штук подряд. Ты согласен, дед? Подаваться мне в писатели?

— В писатели… — пожевал губами Арсений Никитич. — Ну не знаю… Ты вот почитай «Новый мир», «Знамя» там или «Юность»… Разве о том писатели пишут? Какое отношение твоя русалка имеет к социалистическому реализму?

— Ну ты сказал! — Валя захохотала, словно сумасшедшая, и от смеха даже упала на траву. — Соцреализм… Да кому он сейчас нужен…


Лида увидела его издалека — он шел вдоль длинного забора, возвышаясь над садово-огородной растительностью. Высокий и безумно красивый. Больше всего Лиде нравилось, что он такой серьезный, даже мрачный всегда. В этом было что-то демоническое, инфернальное… «Демоническое» и «инфернальное» — любимые слова учительницы по литературе, когда она рассказывала о Достоевском. Лида не до конца понимала значение этих слов, но ей казалось, что они очень подходят к Илье.

Она вся поджалась и напряглась — один его вид заставлял ее трепетать и быть готовой ко всему, что угодно. Ей казалось, что она любит его давно, тысячу лет, с тех пор, как увидела в дачном поселке еще девчонкой. Они никогда не общались, а в прошлом году его здесь вообще не было, но сейчас словно неумолимая судьба начала сводить их. «Все, что угодно… все, что угодно для тебя сделаю!» — подумала она и холодно улыбнулась ему навстречу.

— Здравствуй, — сказал он, останавливаясь напротив. — Что, в огороде копаешься?

— Да, бесправный труд крепостных крестьян… — с иронией произнесла Лида.

— Барщина, значит.

— Да. Вам, историкам, виднее, как это называется.

— А подруга твоя где? Ну та, которая стихи декламирует… — спросил Илья, опираясь на невысокий штакетник.

— Валька-то? Я и сама не знаю… с утра ищу. Я из автолавки вернулась, а ее нет нигде, — пожала плечами Лида. — А где твой друг? Может, они вместе?

— Нет, Ванька на Иволге… Слушай, бросай ты свой огород, пошли тоже искупаемся, — предложил он.

От его предложения у Лиды мурашки побежали по спине, а в горле словно ком застрял, но она все-таки нашла в себе силы небрежно ответить:

— Что ж, неплохая мысль… «Все, что угодно, для тебя сделаю!»… Солнце светило как сумасшедшее, и лопухи у дороги тянули к нему свои ладони.

— Так пошли!

— Подожди, я только руки вымою и переоденусь…

Она успела сделать все за пять минут. И даже намазала губы модной сиреневой помадой французского производства — матери подарила одна благодарная пациентка. И теперь из зеркала на нее посмотрела очень симпатичная самоуверенная девушка с задорной родинкой в углу губ. — Глаза, что ли, еще подвести? Рука потянулась к теням густо-голубого цвета, но она тут же отказалась от мысли о макияже: «Нет, это лишнее — если буду плавать, то все потечет…»

Лида вышла из калитки с перекинутым через плечо большим полотенцем.

— Классная помада, — сказал Илья, быстро взглянув на нее. — Тебе идет…

Они побрели по дороге в сторону речки.

— Стойте-стойте, вы куда! — вдруг раздался голос совсем рядом. Это была Валя — она мчалась им наперерез. — Привет Илья… Лида, вы куда?

— Пирогова, я тебя целое утро искала, — недовольно произнесла Лида. — Ты сама куда пропала-то? Вот что, бери купальник и иди на речку. Мы там все будем…

— Кто «все»? — удивилась Валя и слегка покраснела.

— Ну Иван еще там… Да, Илья?

— Да, — кивнул Илья, и темная прядь упала ему на лоб.

— Хорошо! — радостно кивнула Валя. — Идите, я вас догоню…

Она помчалась к своему дому — волосы сзади метались из стороны в сторону, одна тапочка соскользнула с ноги, и Валя, прыгая на одной ноге, начала искать ее в траве.

— Какая-то она чудная… — пробормотал Илья.

— Кто? Валька-то? — удивилась Лида. Они медленно шли по дороге, и Лида сейчас думала о том, что жизнь складывается исключительно удачно. — Она хорошая…

— Никто не спорит, что она хорошая. Только она все равно какая-то чудная… — с легким раздражением произнес Илья. Впрочем, это его раздражение никак не относилось к Лиде.

— Правда, есть немного.

— Как блаженная. Не понимаю таких…

— Как это — «блаженная»?

— Ну смеется все время, улыбается, стихи какие-то читает… — засмеялся Илья и, видимо, вспомнив вчерашнее, покачал головой. — Ужасно несовременная.

— Тургеневская барышня, да? Ну ничего, это у нее возрастное. Скоро пройдет, — снисходительно махнула рукой Лида.

— Наверное, пройдет, — пожал плечами Илья. — Только прежде жизнь как следует настучит ей по голове.

— Это всенепременно… Слушай, а тебе нравится Майкл Джексон?

— Спрашиваешь… Кому он не нравится! Номер один в мире. Хотя похож на чертика-дергунчика — у меня в детстве была игрушка такая…

— Интересно, а он приедет к нам на гастроли?.. — мечтательно произнесла Лида. — Если бы он приехал, я бы обязательно на его выступление постаралась попасть, любые деньги за билет заплатила бы! В прошлом году приезжал Билли Джоэл — просто супер…

— Может, когда-нибудь и Джексон к нам в совок приедет, — сказал Илья. — Только не скоро.

— Наверное…

На берегу, под ветвями склоненной ивы, они обнаружили Ивана — тот лежал с закинутыми за голову руками и, кажется, спал.

— Товарищ, проснитесь! — толкнул его Илья. — В городе белые!

Иван открыл глаза.

— Привет, Лида… Белые, говоришь? Н-да… А когда засыпал, были еще красные. Ребята, а где Валентина? Слушай, Илья, давай я сейчас за ней сбегаю… — Иван сел и принялся натягивать футболку.

— Стой, не суетись! — снисходительно остановила его Лида. — Она сейчас придет.

— Что, влюбился уже? — захохотал Илья. Когда он смеялся, он становился другим, непохожим на себя, и это тоже невыносимо нравилось Лиде.

— Да ну тебя, дурак…

Илья быстро снял с себя майку с джинсами, сел прямо на них и посмотрел на Лиду.

— У нас пиво есть, — сказал он просто. — Ты чего стоишь, раздевайся! Или застеснялась?

— Вот еще! — фыркнула Лида и через голову стянула платье. — А откуда пиво? По-моему, этот продукт сейчас не найти в радиусе ста километров…

Она расстелила большое полотенце и улеглась на нем, подперев голову рукой — очень красивая поза, она много раз репетировала.

— Места надо знать… — загадочно ответил Илья, почему-то глядя не на нее, а на воду, — Лиде стало даже немного обидно.

— А где пиво? Что-то я его не вижу!

— Там, в воде стоит. Охлаждается, — показал рукой Иван.

— Так уплывет же!

— Нет, у нас все продумано — мы его корягой прижали…

— Мама, я побежала…

— Куда?

— На речку, там меня ждут…

— Кто?

— Лида, Иван и Илья, — деловито ответила Валя, запихивая в большую холщовую сумку полотенце, снятое с веревки перед домом, на которой оно сушилось.

— Боже мой, кто это? — перепугалась Клавдия Петровна. — Я совершенно не знаю этих молодых людей… Иван и Илья? Это не племянник ли Зинаиды Марковны?

— Да, да, да! Илья — племянник Бэ Зэ, а Иван тоже где-то недалеко живет…

— Ванечка, Галин сынок? Господи, что же ты сразу не сказала! — запыхтела Клавдия Петровна. — Очень славный мальчик, я его хорошо знаю. Валька, какая же ты вредная, я прямо вспотела вся от ужаса…

— Ма, ты определенно сошла с ума, — деловито констатировала Валя.

— Вот будут у тебя свои дети, тогда узнаешь… — укоризненно бросила ей в спину Клавдия Петровна.

Валя бежала по пыльной дороге, размахивая сумкой, и улыбалась. «Очень славный мальчик.. Да, я тоже знаю, что он очень славный мальчик! Кажется, его все любят…»

Она нашла их не сразу. Эти трое сидели и перекидывались в карты.

— О, Валька! — обрадовалась Лида, принимая очередную эффектную позу. — Садись с нами, мы сейчас парами будем, друг против друга…

— Я не хочу, я не люблю, очень жарко… — замахала руками Валя. — Я сейчас в воду залезу… Кто со мной?

Она расстегнула сарафан, бросила его на Лидино полотенце. В первый миг ей стало не по себе — Иван смотрел на нее (на всех прочих, по сути, ей было глубоко наплевать), а купальник на ней оставлял желать лучшего. «Но я красивая, при чем тут купальник… Все говорят, что я красивая…»

— Иван, иди, — толкнула Лида Ивана. — Ну чего ты смотришь?

— Кто, я? — покраснел тот. — В общем, я…

— Да иди же, — толкнул его и Илья, держа карты веером перед собой.

Ваня встал, сделал руку колечком, как бы предлагая Вале опереться на нее, — жест вежливости, старомодный, почти неестественный для юноши его возраста, но такой приятный, что Валю буквально затряс невесть откуда взявшийся озноб. Или непривычно холодной показалась ей песчаная вода на мелководье?

— Тоже мне, принц Уэльский… — усмехнулся Илья себе под нос и бросил карту. — Бито…