– Сначала так оно и будет. А через какое-то время ты построишь свой собственный мирок. Я пользовалась преимуществами обеих этих планет: умиротворенностью Тэтл-Риджа и круговертью Сан-Франциско. Я скучала бы по большому городу, если бы не поездки с Брайаном, когда он улетал отсюда по делам. Как бы он ни был занят, мы все-таки умудрялись куда-нибудь сходить.

Боб, опустив глаза, изучал свой недоеденный сандвич.

– Есть что-нибудь от Брайана, Отэм?

– Нет, – ответила она и посмотрела на товарища через стол. Взгляд его был неуловим, и Отэм протянула руку. – В чем дело? Есть что-то такое, что мне следует знать?

Боб довольно долго молчал и, казалось, колебался.

– Трудно сказать… – Он поднял руки. – Какого черта? Наверно, я засранец, раз говорю тебе об этом, но Брайан сейчас вместе с Лайзой.

– С Лайзой? – спокойно переспросила Отэм. – Ты уверен?

Боб кивнул:

– Брайан прилетал сюда около недели назад и провел несколько часов в своем офисе. Когда он снова улетал на «Лиэ», Лайза была с ним.

В Эдисонвилле ничто не оставалось незамеченным, и Брайан об этом знал. Он таким способом сообщал ей, что принял решение. Все было кончено.

Отэм взяла свою сумочку и встала из-за стола:

– Боб, мне надо идти.

Он схватил ее за руку:

– Отэм, разозлись. Кричи, бей и обзывай его последними словами. Не будь такой покладистой. Дай ему сдачи.

– Нет, – пробормотала она. – Я слишком устала, чтобы продолжать драться. Мне не хочется кричать, бить и обзываться. Я просто хочу спрятаться. Поеду домой, соберу вещи. Если я тебе понадоблюсь, найдешь меня в Тэтл-Ридже.


Дом? Отэм бродила по многочисленным комнатам Дома Осборнов, понимая, что здесь ей не принадлежит ничего, кроме одежды и кое-каких драгоценностей. Она нашла Молли на кухне и провела тетушку наверх.

– Начинай упаковывать свои вещи и скажи кому-нибудь из женщин, чтобы уложили мои пожитки. Сейчас я возьму с собой только несколько чемоданов и щенков. За остальным пришлю позже.

На лице Молли выразилось недоумение.

– Ты не собираешься дожидаться Брайана?

– Нет, я не собираюсь дожидаться Брайана. Мне нет смысла оставаться здесь. Брайану больше нечего сказать. Он уже все сказал.

Молли покачала головой и с осуждением посмотрела на Отэм:

– Не делай этого, девочка. Подожди еще чуток. Теперь тебе надо думать и о ребенке.

– Я сама в состоянии позаботиться о своем ребенке, а Боб позаботится обо всем, что необходимо сказать Брайану. – Она повернулась к телефону. – Пока ты собираешься, я, пожалуй, последний разок прокачусь до озера.

Молли озабоченно нахмурила брови:

– Может, не стоит ездить на лошади, когда ты беременная? Ты не такой уж классный наездник, как мистер Брайан.

– Я поеду на Пенни. На ней вполне безопасно. – Отэм отвернулась от Молли, позвонила на конюшню, чтобы оседлали Пенни, а потом переоделась в джинсы, ботинки и взяла свою старую мягкую шляпу.


Подъем к озеру был крутым, и у Пенни выступило мыло на шее и боках, когда они добрались до берега. Сверху Отэм был виден весь Эдисонвилл с его каминными трубами, огромным расползшимся винокуренным заводом, церковной колокольней и даже Майнерз-роу, где все это и началось. Она легонько толкнула лошадь в бок каблуком и направила ее вдоль берега озера к зарослям кустарника. Когда Пенни миновала густой подрост, Отэм соскользнула с седла, ослабила подпругу и привязала повод так, чтобы лошадь могла попастись в высокой траве.

Пенни тихо заржала и посмотрела на хозяйку добрыми карими глазами. Отэм потрепала кобылу по гнедой гриве и уткнулась лицом в ее мягкую шерсть.

– Пенни, Пенни, – прошептала она. – У меня внутри все так болит. Я никогда еще не разводилась, и у моего ребеночка будет приходящий папа. – Она похлопала Пенни по шее. – Твой хозяин – дешевый ублюдок.

Отэм повернулась и пошла к озеру. Поверхность воды была чистой, спокойной и отражала голубизну неба. Отэм села на берегу, разулась и погрузила ступни в прохладную воду.

Ее мысли перескакивали с Брайана на Ллойда.

– Ты умрешь от скуки, – сказал Ллойд. Он звонил и звонил ей, и с каждым разом становился все более настойчивым. Эверетт и Дуглас никогда не представляли для Ллойда угрозы в отличие от Брайана и ребенка, поэтому он звонил Отэм снова и снова, чтобы напомнить ей о жизни в Сан-Франциско, которая для Ллойда Мэрфи была синонимом жизни настоящей. – Отэм, этот городишко задушит тебя.

– Не-а, – отвечала она и заставляла себя смеяться. – Я сама переделаю весь Эдисонвилл.

– А что будет с твоей компанией? Неужели ты хочешь просто устраниться, бросив ее на менеджеров?

– Отнюдь. Я могу управлять своей компанией и отсюда. Для разъездов у меня есть «Повозка», а офисы можно и построить. Дуглас правил своей империей отсюда и редко выезжал из города. У него были уполномоченные. И я найму уполномоченных.

– А как Брайан? Он пойдет на это?

– Брайана здесь нет. Он уехал, чтобы все обдумать.

– Ты рассказала ему?

– Да, рассказала.

– И как он отреагировал?

– Очень разозлился, очень обиделся. Я действительно подложила ему свинью. Постараюсь загладить свою вину, если он позволит.

– Давно он уехал?

– Неделю с небольшим.

– Он тебе звонил?

– Нет, Ллойд, он мне не звонил.

– Тебе это ни о чем не говорит?

Она нетерпеливо вздохнула:

– А о чем это должно говорить мне, Ллойд?

– Что ты ему больше не нужна. Ни ты, ни ребенок.

Отэм нахмурилась, и ее голос напрягся от раздражения:

– Ллойд, зачем ты это делаешь? Что тебе нужно от меня? У тебя есть – да и всегда была – какая-нибудь классная любовница в каком-нибудь пентхаузе. Почему бы тебе не отстать?

– Мы с тобой – команда. Если тебя беспокоят женщины, то я от них отделаюсь.

– Чушь. Ты не сможешь сохранить верность самой Деве Марии. Всегда найдется какая-нибудь очередная многообещающая рыжая или блондинка.

– Я не монах, – огрызнулся Ллойд. – Если бы ты была здесь, никаких других женщин не было бы. Отэм, собирай вещи и приезжай. Я позабочусь о тебе и о ребенке.

– Я сама способна позаботиться о себе и о моем ребенке, но от тебя мне нужна одна вещь. Сейчас я понятия не имею, как все повернется, но если мы с Брайаном останемся вместе, я хочу знать, что мы с тобой сумеем мирно работать. В противном случае я продаю компанию. И еще мне нужно твое обещание, что ты ничего не предпримешь, чтобы нанести Брайану финансовый ущерб. Никаких войн, никакого противоборства.

Ллойд засмеялся:

– Ну что за абсурдный разговор, я просто не понимаю!… Я же знаю тебя, Отэм. Поживешь с годик в своем захолустье, да еще с орущим ребенком, и сама прилетишь обратно ко мне.

– Ты так и не пообещал.

– Хорошо, хорошо. Я ничем не стану вредить твоему белокурому мальчику. А бизнес есть бизнес. Мы будем работать вместе, как и раньше.

– Обещаешь?

– Обещаю. Сообщи, когда у вас там решится.

Она снова вздохнула:

– Ладно, Ллойд. Ты обо всем узнаешь первым.

Отэм, не вынимая ног из воды, вытянулась на траве.

Она почувствовала, как по щекам у нее текут слезы, и сердито ударила ногой по воде. Ей показалось, что все эти дни она только и делала, что плакала. «Беременность», – мелькнула мысль. В книжке было написано, что беременные женщины рыдают по самому ничтожному поводу.

Отэм вытерла слезы, посмотрела на безоблачное небо и постаралась привести в порядок свои мысли. С Брайаном все кончено, поэтому ей надо решить, как пройти через все это в одиночку. Сначала в Рино, потом в Тэтл-Ридж, пока не родится ребенок. Потом снова в Сан-Франциско к Ллойду.

Она широко раскинула руки, закрыла глаза и почувствовала на лице горячее солнце, прислушалась, как Пенни переходит с места на место и иногда тихонько ржет.

Неожиданное громкое ржание заставило Отэм, вздрогнув, сесть. Пенни стояла выгнув шею, раздув ноздри и прядая ушами, будто прислушиваясь к чему-то, известному только ей. Потом снова заржала и заплясала на месте, уставясь на стену подроста. Листья вздрогнули, хрустнули ветки, и в образовавшемся проеме возникли Гром и Брайан в седле.

Брайан соскочил на землю и встал рядом с конем, серьезно глядя на Отэм.

– Привет.

Она поглядела на него и вежливо кивнула:

– Привет, Брайан. Ты закончил размышлять?

– Да, кончил.

– И что же ты решил?

– Что всякий, кто имеет дело с моей женой, должен держать ухо востро. – Он улыбнулся. – Ты добилась того, чего никак не мог сделать мой отец. Ты так дала по заднице моим дядям, что им пришлось самим думать о себе.

Отэм закусила губу.

– Относительно твоего отца и почему я вышла за него замуж… Ты в этом тоже для себя разобрался?

Он кивнул:

– Ты знала, что у отца была аллергия на орехи?

– Нет, – ответила она. – Я знала, что он ненавидел орехи, но не знала, что он был аллергиком.

– У него была очень тяжелая реакция на орехи. По содержанию его желудка определили, что он ел орехи в тот вечер, когда утонул. Если бы я думал, что кто-то намеренно положил их ему в пищу, я бы сделал то же самое, что сделала ты, чтобы докопаться до истины, и даже больше.

– Как же он мог съесть орехи, не заметив? Они же хрустят.

– В желудке были обнаружены также яблоки. Орехи, вероятно, были размолоты или растерты. Смешанные с яблоками и специями, орехи можно было и не распробовать.

Отэм кивнула. Она боялась, что к смерти Дугласа мог быть как-то причастен Арти, поэтому она тоже попросила прочитать отчет о вскрытии. Поскольку она не знала об аллергии, содержание желудка ничего ей не говорило. Для нее этот отчет просто служил доказательством того, что Арти никак не замешан в смерти Дугласа.

Она сидела скрестив ноги и положив руки на колени. Голос Брайана был мягким и спокойным. Секунду Отэм смотрела на него, пытаясь что-нибудь прочитать по выражению его лица.