Миссис Мерриот вступила во владение замком. Она ничего не могла поделать с отсутствием слуг, но Амелия и ее горничная Стоффард, крепкая, строгая женщина, которая не поддерживала отношений ни с привидениями, ни со сплетниками, пользовавшимися любым предлогом, чтобы избегать честной работы, в течение нескольких часов после прибытия взяли больных под свой контроль. Затем они начали наводить порядок в остальном замке. Амелия Мерриот не собиралась проживать в свинарнике. Встреча с призраками была бы неприятной, но шарики пыли пугали намного больше. Кроме того, заявила она озадаченному барону, отсылая Ника заботиться о лошадях, грязь не способствует выздоровлению инвалидов. Казалось, миссис Мерриот считала уборку навоза вполне подходящим занятием для титулованного джентльмена, особенно если это могло освободить нескольких конюхов для того, чтобы они передвигали лестницы и переворачивали матрасы.

Высокородная вдова считала себя не выше того, чтобы помогать на кухне или самой носить ведра с водой, тем самым пристыдив трусливых лакеев и заставив их выбраться из домика привратника. Она даже заставила камердинера барона, Хопкинса, выполнять поручения, которые слуга считал ниже своего достоинства. Вскоре ароматы воска и лимонного масла заменили запах сырости и плесени. На некоторых столах появились композиции из зелени и остролиста, а Ник и в самом деле смог что-то увидеть из окна библиотеки, куда сбежал с учетными книгами поместья, чтобы поухаживать за своими волдырями.

Когда она не управляла маленькой армией слуг, миссис Мерриот находилась в апартаментах больных, в двух спальнях, соединенных небольшой гостиной. Оказалось, что ее присутствие убедило леди в их безопасности, так что они могли тратить свою энергию на выздоровление – и на сплетни. Цвет лица мисс Шарлотты стал намного лучше, у мисс Генриетты больше не двоилось перед глазами, а Амелия узнала намного больше об истории семьи Николсон, чем когда-либо хотела знать.

Сестры Манди не торопились возвращаться в собственный коттедж. Конечно, там ведь нет слуг, чтобы приносить им чай, лимонад или капельку хереса. Нет там и огня в крохотных спальнях, ничего на ужин, кроме хлеба с маслом, не с кем разговаривать, кроме как друг с другом, и там никто не станет нежно смачивать им лоб лавандовой водой. Нет, большое спасибо. Они еще слишком слабы, чтобы перенести путешествие домой.

Амелия тоже не так уж спешила вернуться в Ростенд-Холл. Здесь она чувствовала себя нужной и могла видеть плоды своего труда в удивительном старом замке. В самом деле, она почти ожидала, что за каждым углом наткнется на единорога, настолько это место было наполнено волшебством. Вдобавок, никто не отдавал ей приказов, для разнообразия. Когда лорд Уорт запротестовал, что он пригласил ее в свой дом не для того, чтобы работать служанкой, Амелия только рассмеялась.

– Неужели вы думаете, что в доме моей тети я жила как леди-лентяйка? Тетя Вивека весьма решительно показала мне, где находится место бедной родственницы. Для меня это – каникулы, уверяю вас. Кроме того, я наслаждаюсь тем, что занята, и мне нравится открывать сокровища, которыми вы владеете, когда мы с миссис Солтер снимаем чехлы из голландского полотна. А мисс Шарлотта и мисс Генриетта такие милые, настолько благодарны за каждую маленькую услугу. – В отличие от ее тетки, хотя Амелия не стала говорить об этом. – Я должна поблагодарить вас за этот праздник.

По настоянию Ника они обедали вместе.

– Я не стану терпеть, если вы доведете себя до истощения, мадам, питаясь говяжьим бульоном и заливным из телячьих ножек в комнате больных.

– Не стоит этого бояться, – смеясь, заявила она, накладывая себе еще одну порцию свиных котлет с блюда, предложенного Солтером. – Я же не хрупкий оранжерейный цветок, который с легкостью вянет, милорд.

– Нет, вы роза в моем саду с терниями, так что мне нужно убедиться в вашем добром здравии. Одному Богу ведомо, как бы мы справились без вас и вашей горничной. – Барон поднял бокал с вином, показывая Амелии, что пьет за нее, а Солтер вторил ему: – Верно, верно, – перед тем, как попятится из комнаты.

Приподняв одну темную бровь, Ник сказал ей:

– Видите? Даже старик Солтер признает, в каком долгу мы перед вами.

Смутившись, Амелия склонилась над тарелкой, но тепло, которое она ощутила, имело больше отношения к его словам, чем к выпитому вину.

После ужина миссис Мерриот отправилась выгулять свою собачку, ничем не примечательного коричневого терьера неряшливого вида, с густой бородой и смешными бровями. Сэр Дигби был больше в длину, чем в высоту и такой же упитанный, как раздутая сосиска.

– Я предполагаю, вы назвали его в честь какого-то сельского сквайра? – спросил Ник, следуя за вдовой и ее собакой вдоль стен сада, где они были защищены от зимнего ветра.

– Хм, не совсем, – ответила она, потянув за поводок маленького терьера, когда тот остановился у розового куста с голыми веточками, затаскивая его за рододендрон ради уединения. – Вот здесь место получше, сэр Дигби.

Маленькая собачка немедленно вернулась к розовому кусту, помахивая обрубком хвоста и прижав нос к земле.

– Нет, сэр, мы гуляем, а не исследуем место, где мог пробегать кролик. Пойдем, сэр Дигби.

Но у терьера были другие соображения и он начал рыть лапами землю.

Ник отступил назад, но не слишком быстро и на его брюки попала летящая грязь.

– Ах, теперь я понимаю, почему ему дали такое имя [8].

В смущении Амелия быстро подняла животное, вместе с грязными лапами и всем прочим.

– Мы здесь гости, плохая ты собака. Ты не можешь раскапывать розовые кусты! Приношу свои извинения, лорд Уорт. Я буду держать его…

Удар грома раздался в ночной тишине. Ник взял ее под руку.

– Вы слышали это? Нам лучше пойти в дом перед тем, как разразится буря.


Миссис Мерриот и ее горничная по очереди сидели с больными по ночам. Ника вовсе не радовало такое положение дел, потому что обе женщины слишком усердно работали в течение дня. Им был нужен ночной отдых, но у него не было выбора, так как в замке все еще не было горничных. На вторую ночь он предложил составить миссис Мерриот компанию во время ее дежурства.

– Таким образом, я смогу принести больше горячей воды или бульона, если это понадобится, так что вам не придется покидать леди или будить слуг. Мой камердинер Хопкинс может быть полезен во время дежурства Стоффард.

– О, нет, я уверена, что в этом не будет необходимости. Головные боли мисс Генриетты уже почти прошли, а мисс Шарлотта со вчерашнего дня не страдала от нервных припадков. Не стоит и вам тоже отказываться от сна.

Барон приподнял одну бровь.

– Но нет и причины, чтобы вы сидели здесь одна, когда я предлагаю свою компанию. Если только вы не находите мое общество обременительным?

– Конечно, нет, милорд. Вы были очень любезны. Но я боюсь… то есть, моя тетя…

– Вы беспокоитесь о своей репутации?

Амелия изучала бахрому своей шали.

– Я должна считаться с соседями, милорд.

Ник был вынужден рассмеяться в ответ на эти слова. Миссис Мерриот больше пугали сплетники, чем призраки.

– Уничтожить вашу репутацию было бы плохой наградой за вашу помощь, не так ли? Однако уверяю вас, что ни один слуга не отважится появиться на втором этаже, за исключением Хопкинса, а он так же надежен, как и ваша Стоффард, так что никому не нужно об этом знать. За исключением сестер Манди, если они случайно проснутся, конечно, но думаю, что вы не могли бы найти лучших компаньонок, чем эти двое. Естественно, мы оставим дверь открытой.

Она все еще сомневалась, так что Ник добавил:

– В самом деле, мадам, я не собираюсь покушаться на вашу добродетель, а делаю это только ради вашего удобства.

Любезность лорда Уорта заставила Амелию испытывать неловкость, а также чуточку разочарования, если она будет честна сама с собой. Однако она кивнула.

– Тогда я принимаю ваше великодушное предложение.

Барон читал вслух, в то время как миссис Мерриот занималась шитьем, затем они сыграли партию в шахматы, а затем – в пикет. Ник спустился вниз в кухню и принес поднос с чаем и печеньем. Но главным образом они разговаривали. Уютное тепло небольшой гостиной и необходимость говорить приглушенным голосом, казалось, вдохновляли на товарищескую беседу, на обмен воспоминаниями и доверием. Вскоре они называли друг друга Уорт и Амелия, а потом – Ник и Эми. В конечном счете, барон почувствовал, что они уже настолько хорошо познакомились – или возобновили знакомство – что он смог спросить:

– Почему вы все же согласились приехать сюда, в это Богом забытое древнее место?

– Как почему – чтобы досадить тете Вивеке, конечно же.

Она улыбнулась ему поверх чайной чашки, и Ник подумал, что ее мужу, должно быть, страшно повезло – ведь пока он был жив, то мог видеть эту улыбку за столом для завтрака каждое утро.

– И потому, что сейчас Рождество, – продолжила Амелия, – и потому, что вы попросили. – Затем она оставила чашку в сторону и уставилась на догорающий огонь в камине. – И потому, что я знаю, как должны были чувствовать себя сестры Манди, одинокие и напуганные.

– Как вы чувствовали себя, после того, как умер ваш муж?

– Еще до этого. После того, как скончалась моя мама, отец подхватил чахотку. Он так и не обеспечил мое будущее. У меня не было ни дома, ни дохода, ни приданого. И не было другого выбора, кроме как принять предложение мистера Мерриота, соседа-вдовца, владельца мельницы. Он заплатил папины долги, за что я была ему благодарна, но он не был… не был приятным супругом.

Этому человеку, которого Ник считал таким счастливчиком всего несколько мгновений назад, и в самом деле повезло, что он уже умер. Любой, кто привнес столько печали в голос Эми, заслуживал порядочной трепки.

– А затем?

– А затем он умер, в постели своей любовницы, а его сын от первого брака унаследовал мельницу и дом. Альфред Мерриот был еще менее… приятным.